Церковные соборы и их происхождение - Николай Афанасьев

5. Самостоятельность и независимость церковных общин не означает их изолированности и разобщенности друг от друга. Единство Христова Тела определяет единение всех общин. Ни одна церковная община не может ограничить себя от общения с другими общинами, замкнуться в самой себе. Отсутствие общения с другими общинами было бы одновременно отрицанием полноты церковной природы этих общин и, что еще недопустимее, утверждением своей общины как единственной формы эмпирического воплощения «небесной» Церкви[21]. Разобщенность преодолевается сознанием, что не только в одной, но и в каждой общине присутствует вся полнота Христова Тела. Добровольная изолированность одной общины была бы рецидивом иудейского церковного сознания. Ветхозаветная церковь была только в Иерусалиме, где имелся храм и священная иерархия и где приносились жертвы. Храм был местом обитания Господа и Его присутствия. Новозаветное церковное сознание утвердило другое понимание Церкви: Церковь там, где Христос, а Христос там, где двое или трое собраны во имя Его.

Единение всех церковных общин есть союз общин в любви во Христе. Одна община является для другой как предмет ее любви в Духе Святом. «Все у вас да будет с любовью» (1 Кор 16:14). В то же время в любви к другой общине сама община является предметом собственной любви. Любя другую общину, она любит себя саму, так как конечным предметом любви является Церковь как Тело Христово. Отсутствие любви к другой общине, выход из любовного единения всех общин есть отказ от любви к себе самой и к Церкви. Любовь является тем связующим началом, которое создает любовное единение всех общин. Только «в истинной любви мы возра<ст>аем во всем в <Того>, Кто есть Глава Христос» (Еф 4:15).

Любовный союз общин по отношению ко входящим и пребывающим в любви и согласии отдельным общинам не представляет из себя организма высшего порядка. В Церкви выше Церкви ничего не может быть. Если бы любовный союз общин был организмом высшего порядка, то это означало бы неполноту церковной природы входящих в него общин. Входя в любовный союз, каждая отдельная община остается самой собой, не растворяется в других общинах и не поглощается целым. Каждая отдельная община сохраняет в союзе любви общин всю свою абсолютную ценность и неповторимость. Единение общин в любви не приводит к их тождественности. Каждая община сохраняет в единении с другими свой лик, ею одной осуществляемый. Коринфская община не тождественна с Ефесской, ни эта последняя с Фессалоникийской. «Дары различны, но Дух один и тот же. И служения различны, а Бог один и тот же, производящий все во всем» (1 Кор 12:4–6).

Отсутствие тождественности общин при абсолютной ценности каждой из них приводит, в союзе любви общин, к существованию иерархии общин. В любовном союзе общин одна из них может стоять выше другой не потому, что она ценнее другой – Христос один и Тот же и в той, и в другой, – а потому, что она может пользоваться большим авторитетом, чем другие. Такая иерархия общин наблюдается уже в апостольское время. Иерусалимская и Римская общины обладали наибольшим авторитетом. Каждая церковная община является эмпирическим воплощением «небесной» церкви, но это воплощение всегда оставляет известную грань между ней и существом Церкви. В эмпирической действительности (за исключением Евхаристического собрания, которое всегда есть икона небесной церкви) не дано полного совпадения эмпирического воплощения церкви с небесной церковью, а только есть разной степени приближения к этому совпадению. В разные эпохи и в разных общинах в одну и ту же эпоху степень приближения постоянно является изменяющейся величиной. Чем больше степень приближения той или иной общины к существу Церкви, тем больше авторитет этой общины, и тем больше круг действия ее влияния, и тем выше ее место в иерархии общин. Апостольское время осуществило объединение, в основу которого положен был не правовой принцип, а Любовь. И эта Любовь, как основа объединения, оказалась не менее действенной, чем право.

6. Полнота и целостность церковной природы каждой общины должна была сказаться на характере решений церковных собраний общины. Если община есть Церковь, то и ее решения являются церковными решениями во всей своей полноте и значимости. Как решения Церкви, основанные на откровении воли Божией, они суть истина, но не для одной только общины, которая эти решения принимает, так как эта последняя не является единственным эмпирическим воплощением небесной церкви, а рядом с ней существуют и другие общины – эмпирическое воплощение той же Церкви. Любовное единство общин предполагает их любовную согласованность. Как Христос не может разъединиться и как Христос не может восстать на Самого Себя, так и одна церковная община с любовью принимает то, что делается в другой, потому что то, что делается в одной, делается и во всех – оно совершается в Церкви. То, что есть истина для одной общины, является истиной и для другой, так как в Церкви может быть только одна истина. Таким образом, в принципе решение одной общины общеобязательно, общезначимо и обладает общецерковным характером, т. е. оно кафолично по своей природе. Единственным условием принятия решений одной общины другими – что равносильно признанию их кафоличности – является их церковность. Для других общин в апостольское время внешних признаков не существует (или они, во всяком случае, недостаточны). Внутри каждой общины церковный характер ее актов и решений определяется свидетельством церковного собрания о том, что воля Божия в ней открылась. Харизма испытания, которая принадлежит церковному собранию общины, распространяется не только на то, что в ней делается. Совершенно так же, как церковное собрание общины свидетельствует и принимает то, что в ней совершается, оно свидетельствует о решениях другой общины и принимает их как свои собственные. Это принятие – рецепция, – как и принятие внутренних актов, не имеет правового характера. Ни одна община не связана волей других общин, и воля какой бы то ни было общины не обязательна для других, а определяет все только воля Божия. Акт принятия одной общиной решений другой означает признание открывшейся воли Божией как истины и, обратно, отвержение решений другой общины может означать либо то, что грешит против истины и Духа та церковь, которая эти решения не принимает, либо то, что эти последние не являются истиной. Антиохийская церковь приняла решения Иерусалимской церкви, когда усмотрела, что в них открылась истина, и с любовью подчинилась этой истине. Как бы ни было высоко место, занимаемое общиной в любовной иерархии общин, ее решения требуют в той же мере рецепции, как и решения самой незначительной общины.

Церковное собрание является конкретным выражением любви, существующей между общинами и, вместе с тем, эмпирическим выражением догматического убеждения о полноте и целостности церковной природы каждой общины. Если эта последняя догматически или фактически оказывается ущербной, то соответственно с этим уменьшается значение церковной рецепции. Церковная рецепция принадлежит Церкви как свидетельство Церкви об истине, т. е. свидетельство Церкви о самой Себе. Из этого следует, что церковная рецепция не принадлежит части Церкви. Церковная община, как часть Церкви, теряет возможность свидетельствования и свободного принятия решений других общин, особенно общины более высоко стоящей в любовной иерархии общин.

7. В принципе всякое решение церковного собрания общеобязательно и общезначимо, но фактически эта его природа не всегда выступает. Каждая церковная община неповторима – нет даже двух абсолютно тождественных общин. Каждая имеет свой лик, свою жизнь, свои условия духовной жизни, как и свои условия эмпирического бытия. В силу этого действия и решения одной общины, имеющие прямое отношение только к ее жизни, непосредственно не приложимы к жизни других общин. Другие общины в этих решениях и актах не являются заинтересованными, да и сама община не имеет надобности вмешивать их в свою жизнь, особенно когда церковная жизнь протекает нормально. Пока решения и действия одной общины не выходят за пределы этой общины, другие общины не имеют прямой необходимости открыто свидетельствовать о принятии этих решений. В такого рода решениях их кафоличность остается внутри самой общины и находится в некотором латентном состоянии. Латентному состоянию кафоличности соответствует и латентное состояние церковной рецепции. Как только решения и действия общины получают тот или иной общецерковный резонанс, кафолическая природа этих решений переходит из латентного состояния в активное и вступает в силу церковная рецепция. Определить точно круг вопросов с открыто кафолическим состоянием крайне затруднительно, так как он меняется от одной эпохи к другой.