Мультивселенная - SWFan

Стены Нарука оставались закрыты.

А потом на горизонте заметили приближение чёрного воинства.

В срочном порядке собрали делегацию, которая должна была встретить императрицу. Возглавил её старый священник с тросточкой в руках и мохнатыми белыми бровями. Он вышел за городские стены с твёрдым намерением провести с императрицей переговоры… Может быть осудить её за то, что она, как язычники в древние времена, привела армию к стенам Нарука, но… но стоило старцу выйти за ворота, и его объял трепет. Он увидел женщину в белом одеянии, увидел её прекрасные, нежные серебристые глаза, и потерял дар речи.

Она стояла среди обездоленных, голодных и убогих, одна, без всякой охраны, — сам старик вышел с двумя десятками стражей, — стояла и улыбалась. Нищие целовали её босые ноги. Словно… Словно она была их божеством.

— Добрый день, ваше Святейшество, — с лёгкой неподвижной улыбкой сказала императрица.

— Ах… Зачем… — прошептал старец.

— Зачем я пришла? Мне бы хотелось кое-что попросить у вас… Если вы не против.

— Попросить… — выдохнул старец. — Что в-вам нужно?

— Не мне. А нужен ваш порт, ваши корабли, ваши запасы еды, ваши земли, ваши дома, ваши реки и ваши эльфы… — быстро и нежно проговорила Мира.

Старец затрепетал.

— А в обмен…

Женщина вышла вперёд, вытянула руку и схватила амулет, белую птицу, который висел на груди старика. Императрица потёрла фигурку в своих пальцах и сказала:

— В обмен я спасу наш с вами народ…

Глава 8. Птица путеводная

Императрица триумфально зашла за стены великого города. Никто не осмелился её остановить. Священники не давали своего согласия, и в то же время боялись высказаться против. Простые же стражи, хотя и понимали, что им нужно стать на пути женщины, на деле не могли даже пошевелиться. Стоило ей только приблизиться, и они роняли своё оружие. Многие, сами не зная зачем и почему, падали перед ней на колени.

Женщина, окружённая благоговейной толпой, взошла по ступенькам в акрополь, прошла мимо храма и стала забираться по извилистой белой лесенке, вделанной в зелёный холмик, во дворец; толпа застыла. Никто из них, из нищих, бедных и убогих не смел последовать за ней на эту тропинку. Белые мраморные ступеньки нежным звоном отзывались на шаг императрицы; ветер развевал её белую мантию и нагибал стриженную траву. Казалось, женщина поднимается вовсе не во дворец — нет, она восходит выше, на небеса, в землю обетованную, чтобы засиять прекрасной белой звездой…

Эльфы задыхались от красоты и благоговения; они падали на колени и разливали слёзы…

Вскоре императрица скрылась от них за стенами белокаменного дворца; тем не менее, женщина ещё долго оставалась в их сердцах…

И так положение императрицы вновь переменилось; женщина стала полноправной владычицей континента. Вольные города, Священная империя и королевство Бурь — все они находились в её подчинении. Сложно было определить тот статус, который обрела Мира. Она правила из Нарука, и никто во всём мире не смел ослушаться её указа. Некоторые, шёпотом, а временами даже и в голос называли её Наместницей… Прошло уже больше двухсот лет как это слово последний раз звучало на восточном континенте. Но… Если так подумать, разве был кто-то более достойный?

Императрица была последним живым Небесным маршалом. Она победила Маргулов, тех самых монстров, о которых говорило пророчество. Ветераны той битвы каждый день восхваляли женщину за кружкой пива. Во время её завоеваний многих из них попросту отказались воевать против своей бывшей госпожи. Её власть была незыблема. Она зиждилась на не силе, и не законе, но на смеси веры и уважения.

Такое разрушить непросто.

Причём женщина вовсе не использовала своё влияние для своих корыстных целей; напротив, все её усилия были направлены на то, чтобы побороть страшные напасти, которые вот уже целый год терзали эльфийские земли. Первым своим законом, законом верховным для всех эльфов, женщина приказала открыть все запасы и начать раздавать еду самым достойным и способным; затем она вызвала лучших лекарей со всего света, чтобы они нашли лекарство для той заразы, которая буйствовала среди народа и косила целые города.

Все свои усилия женщина прилагала для того, чтобы спасти эльфийский народ. Не всегда у неё получалось. Иногда императрица напоминала себе одинокую свечку среди мрачного поля, которую нет-нет, да и погасит холодный зимний ветер… С каждым днём было всё больше смертей. С каждым днём всё больше эльфов прибывало под стены великого города. Они молили о спасении… Или хотя бы о том, чтобы увидеть Миру, посмотреть на неё хоть раз перед своей смертью…

Однажды вечером императрица сидела за столиком на широком балконе и писала бумаги. Справа от неё открывался вид на чёрный город и отдалённую гавань, над которой сияла яркая белая луна. Было тихо. Только ветер время от времени дёргал за бумажки. Женщина прижимала их локтем и скрипела пером о пергамент.

Вдруг, прозвучали шаги. На балкон зашла тёмная фигура. Императрица приподняла взгляд и улыбнулась. Её лицо, освещённая единственной свечкой, испещряли тени, отчего оно казалось необыкновенно уставшим:

— Надо стучать, — произнесла Мира.

— Здесь нет дверей, — ответил спокойный голос.

В орел свечи зашёл Меркел.

— Я узнал, кто мешает передаче грузов на север.

— И кто же? — без интереса спросила императрица, снова поворачиваясь к своей бумажке.

— Разбойники.

— Разбойники! — с иронией в голосе воскликнула женщина.

— Кто бы мог подумать, что даже в такие тяжкие времена найдутся жадные до наживы.

— В такие времена их больше всего, — заметил Меркел. — Они видят слабость, и пытаются на ней нажиться, а ещё… — мужчина запнулся.

— Ещё что-что?.. — женщина облокотила голову на руку.

— …Они сами потеряли всё, что у них было.

—…Как прискорбно, — зевнула императрица.

Меркел помолчал пару секунд, а затем спросил:

— Зачем ты это делаешь?

— Что конкретно? Работаю за полночь? У меня бессонница.

— Стараешься спасти других.

Императрица улыбнулась.

— Ты могла закрыться в своём дворце… Переждать. Погибли бы сотни тысяч, но твоя империя бы уцелела. Зачем тебе… Это? Я не понимаю.

— …Потому что Он умер не за мой дворец, — медленно ответила императрица.

— Он умер за весь наш мир. И я не хочу… чтобы его смерть была напрасной.

Меркел замолчал. Он приподнял взгляд и посмотрел туда же, куда смотрела императрица, на тёмный город. Вместе они смотрели на него несколько минут. Затем мужчина повернулся и пошёл на выход. Когда он уже зашёл в тёмный коридор, Меркел вдруг остановился и спросил:

— Ты его любила?

— Немножко.

Мужчина кивнул и вышел.

После этого императрица ещё некоторое время сидела на месте; затем женщина снова взялась за перо и продолжила работу. Она упорно проверяла бумаги и выписывала буквы.