Викинг - Александр Мазин

Резонная точка зрения. Да и гривна обещанная, как я понимаю, лишней не будет.

— Что же тогда тебя беспокоит, Коваль?

— Поплыли они к огнищу Дубишка. Как бы худого не сделали?

— Так чего же мы ждем, батя? — Квашак услыхал и забеспокоился. — Давай пособим, а?

— Пособник… — проворчал Коваль. — Таких, как ты, Клыч пальцем давит. Может, и обойдется. Дубишко нам не родич. Пускай сам.

— Как же не родич! — воскликнул Квашак. — Забыл, что Дубишкину младшую сам за меня сговорил! Ну как нехорошее ей сделают?

— Ну, сделают, — пробормотал Коваль. — Что же, мы тебе невесту не отыщем?

Но я чувствовал, как мужик колеблется. Совесть спорила с осторожностью. Я не вмешивался. Мне этот Дубишко вообще до фонаря.

Совесть, похоже, победила.

— Пособим, — решил Коваль. — Сын, давай за веслами.

Обрадованный Квашак побежал к сараю, а Коваль повернулся ко мне.

— Не одобряешь? — спросил он.

Я пожал плечами: мол, не мое дело.

— Значит, с нами не пойдешь, — Коваль не спрашивал, констатировал факт.

Нечестный прием. Против Клыча и его банды Коваль с сыном вряд ли выстоят. Другое дело — и втроем мы не факт, что справимся. Разве что внезапность нападения поможет. Однако если за какого-то Дубишка мне рисковать не резон (а риск есть — игра тут идет по-взрослому, вон, хозяин рваной кольчуги — тому свидетель, мертвый, что характерно!), то с Ковалем и Квашаком я из одной миски ел. Нехорошо их вот так кинуть…

Мысли эти, надо полагать, легко читались на моей мужественной физиономии, потому что в глазах Коваля блеснул живой огонек:

— Или пойдешь?

— Пойду, куда я денусь. Только оружие бы мне подходящее… Как-то неуютно — с палкой против железа.

— Оружие есть! — Мой гостеприимный хозяин явно обрадовался. — Хорошее оружие! Зря, что ли, меня Ковалем кличут!

Глава восьмая,

в которой выясняется, почему коваля зовут Ковалем

Это была кузница. Самая что ни на есть настоящая. С горном, наковальней и полным набором инструментария. Имелись также и мехи: примитивные, ручные. Снаружи, у входа, лежало несколько условно круглых каменюг, в которых я не без умственного усилия (никогда ведь не видел) угадал так называемые крицы — заготовки из сырого железа. Продукт древнейшего, домашнего, так сказать, доменного производства. О последнем я знал чисто теоретически, от своих приятелей-кузнецов, коих в прежней жизни было немало. Положение обязывало. Да и молотом помахать было интересно. И полезно. Получше, чем в тренажерке гири тягать.

Теперь стало понятно, почему у Коваля такое говорящее прозвище и почему именно ему заезжие бандюганы-разбойнички привезли ремонтировать кольчугу. И откуда у папы с сыном такой богатырский плечевой пояс, тоже понятно.

Не дожидаясь приглашения, я откинул кожаный полог-дверь и шагнул внутрь.

Коваль за моей спиной крякнул. Я оглянулся: что не так?

— Заходи, заходи, — он подтолкнул меня в спину. — Ты по роду храбрый или наговор знаешь?

— Наговор?

— В кузню заходишь — как в овин. Или у тебя с Хозяином Огня уговор?

Я ни хрена не понял и неопределенно пожал плечами.

— Не хошь — не говори, — разрешил Коваль. Этак с пониманием. Знать бы еще, что он такое понимал.

Коваль сунул мне в руки предмет, похожий на толстую тяпку. Сам взял такой же:

— Подсоби-ка…

Этими рычагами мы с двух сторон поддели здоровенную (тонны на полторы) каменюгу в углу кузни и сдвинули в сторону.

Под ней обнаружилась схоронка. А там — настоящий клад: несколько шлемов, латы, наконечники копий, десяток ножей, килограммов пять разнообразных наконечников для стрел, всякая мелочь. Все густо смазано жиром и проложено сухими деревяшками. Отдельно покоились дюжины две разнообразной формы свертков из просмоленного холста. Надо полагать, самое ценное.

Коваль выбрал четыре упаковки подлиннее. Развернул.

— Выбирай!

Передо мной лежали четыре меча примерно одинаковой формы, незначительно отличавшиеся размерами клинков и рукоятей. Никаких изысков и украшений. Простые и незамысловатые орудия убийства.

Я последовательно подержался за каждый. Выбрал тот, где лезвийная кромка была лучше проработана. Клинок был так себе: посредственной гибкости и тяжеловат. Правда, баланс неплохой. Хотя рукоять для меня тонковата. Но это дело поправимое.

— Вижу, не нравится тебе моя работа, — не выдержал наблюдавший за моими манипуляциями и скептической физиономией хозяин имущества.

Я неопределенно хмыкнул. А чего он ожидал? Восторженных охов? Хотя, если мне память не изменяет, даже такие кое-как откованные и закаленные мечи по здешним меркам — немалая ценность.

— Да нет, подходящие. Я этот беру, только рукоять подмотать надо. И ножны подобрать. И я бы жало довел — туповато.

Теперь хмыкнул Коваль.

— Подмотаем, подберем, доведем, — проворчал он. — Бронь выбирай.

— Обойдусь.

Для того чтобы в этом железе биться, навык нужен. Кольчужку бы я взял, но не предлагали. Так что придется в защите обойтись вот этим открытым шлемом… Я прикинул по голове — нормально. На войлочный колпак сядет хорошо.

— Вот это я возьму, — я обнаружил в куче разностей связку метательных ножей на кожаной перевязи. — И вот это! — Я примерил по руке короткий нож с крепкой крестовиной. Удобная вещь. И в ближнем бою хорош, и удар клинка отвести можно — выдержит. Еще бы к нему хорошую латную рукавицу… Но таковой не наблюдалось. Разве что — в свертках. Но раз хозяин не предложил, значит — не предложил. И так недурно прибарахлился.

— Давай, поторапливайся, — буркнул Коваль.

Мой взгляд упал на стоящие в углу валенки с кожаными нашлепками.

— Мне бы еще обувь…

— Дома сапоги тебе дам. Пошли, на пир опоздаем!

Тем не менее в лодку мы погрузились только часа через полтора. Пока я подогнал амуницию, пока Коваль отдавал домочадцам последние наставления, пока отец с сыном вооружались… Оружие у них было интересное. У Коваля — уже известное мне копье с полуметровым наконечником и боевой молот(!) на ремешке. У Квашака — окованная железом дубинка и топор. И лук, само собой. Оба нацепили шлемы и броню. Квашак — что-то вроде кирасы, а Коваль — кольчугу с пластинчатыми плечами и щитком на груди. Кстати, щит он тоже взял.

Вот так, оснастившись по-взрослому, мы уселись в лодку и поплыли вершить справедливость.

Глава девятая,

в которой герой получает боевое крещение

Хутор Дубишка располагался на противоположном конце озера, упиравшегося в болото. Хорошее болото, сообщил мне Квашак. Много дикой птицы. Но главное, именно там брали «железную землю» — руду для выплавки железа.

К тому времени, как мы добрались до места, совсем стемнело. Безжалостно жрали комары. Коваль с отпрыском не обращали на них внимания. Я тоже… старался.

Лодка была простенькая — долбленка. Но — ходкая и неплохо оборудованная: скамейки, большой сундук на корме, гнездо под мачту и сама мачта, принайтованная к борту. Уключины, правда, были кожаные, но за весла меня все равно не пустили. Не доверили. Гребли отец с сыном на пару, да так, что весла гнулись, а за кормой вскипал бурунчик. Тем не менее наш водный путь занял не меньше часа. Однако даже в темноте с верного направления сбиться было невозможно: примерно на полпути мы услышали первый пронзительный вопль. Затем вопли повторялись с огорчительной периодичностью. Квашак ругался, поминая неизвестных мне животных и загадочные, но, видимо, очень неприятные болезни. Коваль сначала помалкивал, потом процедил сквозь зубы:

— Попались, дурни! Нет бы в болото убечь! — И разъяснил специально для меня: — У Дубишки дом укромно стоит. Рядом с болотом. По тому болоту, ежели троп не знать, трудно идти. Я думал — уйдут они. Жаль, ошибся.

— А может, все же ушли? — предположил я. — Мало ли кто кричит?

— Смеешься? — злобно спросил Квашак. — Иль в ваших краях каленым железом не пытают?

Я смолчал. Но осведомленность Квашака мне не понравилась. Не исключено, что я недооценил жестокости здешних нравов.

Незадолго до цели (пытуемый уже не вопил — выл) Коваль с сыном сбросили скорость. Темень была — хоть глаз выколи. Однако они ухитрились не только разглядеть причальные мостки, но даже подойти к ним практически бесшумно.

По ту сторону мостков виднелось что-то темное.

— Клыч… — прошипел Коваль. Надо полагать, опознал плавсредство.

Я перелез на мостки, постаравшись сделать это как можно тише. Сапоги были мне изрядно велики, но я поддел две пары толстых шерстяных носков, выделенных мне Трушкой, и они сели нормально, не хлюпали.

Квашак рядом громко сопел. От него пованивало потом.

Коваль придержал его за локоток, прошептал:

— Не бойсь. За нами пойдешь. В сечу не лезь. Бей издаля стрелами.