Сны папы нового русского (невыдуманные рассказы) - Сергей Лукницкий

И только Евгений Михайлович, с трудом удерживая в сознании ускользающую нить сочиненного мира, будет напряженно думать о том, при чем здесь Ананкина из 4-й бригады и, вероятно, сообразит, что это именно та девушка, которая была чем-то по духу похожа на кудрявого молодого человека как внешностью, так и душой, и это именно она раздобыла генератор высокого напряжения и поставила два электрода как раз на той тропинке, по которой обыкновенно ходил гулять директор совхоза, оглядывающий свои владения.

Евгению Михайловичу стало неприятно, - прокуратура занималась этим делом.

Покончив с обедом, он пошел куда-то, нимало не заботясь о шушукающихся за его спиной. И очнулся он только в тринадцатом номере, где сочинял свои нелепости кудрявый молодой человек.

- Боже мой, он опять сочиняет, - подумал Евгений Михайлович. - Надеюсь, не про нас, так хочется наконец спокойно отдохнуть.

И, пользуясь тем, что молодой человек увлечен, Евгений Михайлович заглянул через плечо прямо в сочиняемое.

Его можно простить, он сделал это в пределах самообороны...

Он прочитал: Милая моя девочка!

Я только что отложил свой написанный рассказ, расставил в нем запятые и понял, что я безумно Тебя люблю. Я это ощущаю все острей тогда.

когда чувствую, что теряю Тебя: а теряю я тебя постоянно, ибо время, затраченное на то, чтобы написать проходимый рассказ и заработать Тебе на "Шапель", я уже промотал, а единственное, что я могу сочинить - Тебя. Ты вполне реальна. Ты любишь подарки. Ты - истинная женщина, но я потеряю Тебя, ибо не могу тебе гарантировать, что и следующий мои рассказ будет кому-нибудь нужен.

Я не смею просить Твоей руки. она для меня равнялась бы скипетру короля, но, увы, королевой сделать Тебя могу пока только на словах.

Ты прости меня, мне сегодня грустно. Осень пакостит душу, а скоро придет ненавистная зима, наступят холода, я буду мерзнуть, кутаться в пуштун, который Ты подарила мне...

Прости.

Ты знаешь, а может, мне удастся сочинить себя, тогда Ты снова будешь со мной. Я сочиню себя таким, как ты хочешь, и смогу каждый день водить Тебя в твой любимый ресторан...

Кудрявый молодои человек не успел ничего написать дольше, потому что Евгений Михайлович вырвал у него лист, скомкал его и буквально заорал:

- Поедем немедленно к ней, я ей скажу, что такими людьми бросаться невозможно, такие, как вы, рождаются раз в сто, нет. в тысячу лет...

- Евгений Михайлович. - сказал молодой человек, - простите меня, но всю эту комедию на десяти страницах я написал только для вашей последней реплики. Я, видите ли, изучаю вас то недолгое время, что вижу.

Мне интересна ваша улыбка, ваша хмурость, ваша отрешенность, я только никогда не слышал, как вы кричите, вот мой эксперимент удался... Я вывел вас из состояния депрессии, вылечил. А что до вашего благого порыва примирить меня с моей возлюбленной, - так не надо этого делать, все разрешится само собой. Ведь нас всех тоже кто-то сочиняет, может быть, кудрявый молодой человек, а, может, Ананкина из 4-й бригады... Кстати, книгу судеб я заказал в Библиотеке бытия, BOTTOM, полистайте...

- А чем вы собираетесь закончить этот рассказ?

- А чем угодно, любой строкой из известной вам книги. Например: "А знаете ли вы, что у Алжирского бея под самым носом шишка'*"

- Все это хорошо, - возразят мне, - но дочь профессора работает в "Независимой газете".

- Ну и что, - отвечу я, - пусть себе радуется жизни, милашка...

Евгений Михаилович умер в Москве, не дожив до перестройки.

РАНА НА СПИНЕ

1.

С/тас Пригорин был громадного роста, широкоплеч, но не сутул. И сапоги носил самые большие. В сорок четвертом зимой был ранен под Ленинградом. Валялся в январском снегу, пока его не подобрали санитары. Выходила его медсестра Ирина.'На фронт Стае больше не попал.

В этот же год на Ирине женился. Детей у них не было.

Стас был ранен в спину. Она болела, и врачи в сорок восьмом и дальше отправляли его к теплому морю залечивать старые раны.

Сломался Стае Пригорин на желтом песчаном берегу в Ялте. Волны рассыпались о валуны и мелкими брызгами окатывали Стаса. Ирина уже уплыла. А он стоял на берегу, докуривал папиросу, пыльную, как кипарисы на центральной улице, и безвкусную, как теплая вода.

- Папка, - услышал он сзади себя голос ребенка, - а что это у дяди на спине?

Стае не обернулся, потому что знал, на спине у него страшные рубцы от осколков снаряда. Он курил, ждал, что же ответит "папка". Однако последний с ответом не спешил. Стае ждал долго, но так как ответа все не было, оглянулся. Отец и сын были далеко. В воду Стае в этот день не ходил, просидел целый день на берегу в майке, курил. Ирина была тут же рядом, что-то вязала. Стае курил, закопав громадные ноги в желтый песок.

На следующий день он купаться не пошел и майки своей не снял, сидел в той же позе. Детский беспечный голос снова, как в первый раз, сказал:

- Папка, видишь, вон тот дядя. у которого рана на спине.

Стае снова не повернулся.

- Пап, а паи, а почему она у него на спине?

- Всякое было на войне, сынок, раны не выбирают.

- Но почему же на спине, - допытывался ребенок. - ведь пули летят спереди,а? Пап?

Стае бросил окурок в воду, скинул майку, нырнул. Плавал он отлично. высунул голову из волы у самого флажка, поплыл к горизонту саженками. Далеко от берега увидел, что не снял часы. Не вернулся, поплыл дальше.

Вечерним поездом с Ириной из Ялты уехал. О войне с друзьями не говорил. Молчал.

О войне с друзьями говорила Ирина.

... Тогда под Ленинградом, когда снимали блокаду в сорок четвертом, в тонком январском снегу - все были героями. И Стае был, взводом командовал.

Говорила она это с надрывом, боясь, что ей не поверят, почти в истерике.

Взводом командовал Стае Пригорин, а когда вдруг хлестнуло шрапнельным дождем, разорвался рядом снаряд, закрыл своим телом Стае Пригорин друга. Оттого и рубцы у него на спине, а не на груди.

Друг конца войны не увидел. А Стаса вынесли из этого сражения, и ночи не спала Ирина - победила. Живой остался Стае.

Так рассказывала сама Ирина, и она была права. Не вмешивался в ее слова муж, сидел молча, затягиваясь своей вечной папиросой.

День катился к ночи. Гости ушли. За столом, уставленным грязной посудой, сидел грузный высокий человек, окутанный папиросными облаками, и молчал. Склонив голову на его плечо, тихо покачивалась в такт его мыслям жена. Оба они находились в едином оцепенении.

Если бы тут было кино и я показывал бы вам в духе современной коммерции недобросовестный фильм, я бы, вероятно, залез в чужие мысли этих двух людей и вывел на всеобщее обозрение разные интимные подробности:

... "На самом деле все было не так. Стае Пригорин - совершеннейшее ничтожество, драпанувшее по время боя - тем самым подставившее спину осколкам вражеского снаряда. Этому свидетель - только единственный друг, который погиб, поэтому Стае может выдавать себя за героя.

Правду о нем не знает даже его жена, тоже далеко не положительный персонаж, ибо она, так называемая медсестра, нагуляла внебрачного ребенка от начальника полевого госпиталя. Родила от него сына, который сейчас находится на воспитании у бабушки, потому что Ирина, боясь потерять столь импозантного мужа, как громадный Стае Пригорин, от сына отказалась и знать свою прошлую жизнь не желает".

И вот здесь обязательно нужно показать крупным планом бабушку, се морщинистые руки и идущего по деревенской улице паренька, конечно же, для большего понта в суворовской форме - подросшего и ставшего великовозрастным внучком. Заливаются петухи и куры, а он идет себе по улице четким шагом и отдает бабушке честь. "Искрятся глаза старушки..."

Но если бы я сам снимал о нем фильм, то показал бы все так, как рассказывала Ирина. И сына бы я ее не показал, потому что не было у нее сына. Молодой женщине, независимо от того, идет война или нет, нельзя сидеть на холодном снегу. А она это делала. Перевязывала раненых...

... Настало время перейти ко второй части повествования.

2.

Прошло двадцать лет. Стае Пригорин выбился в люди и возглавил большой, выпускающий нужную стране продукцию, завод. Ирина жила с ним, холила его как ребенка и считала себя счастливой. Ничто не предвещало перемены ее жизни. Муж - крупный руководитель, она - его жена, и этого вполне достаточно.

Однажды муж пришел домой поздно, так поздно, что она не на шутку разволновалась. Только когда подъехала к подъезду его машина, успокоилась.

Стае Пригорин, всегда сдержанный и замкнутый, сегодня был чем-то озабочен и расстроен. Он молчал, стиснув зубы, на все вопросы отвечал спокойно, но не гак, как всегда. Всю ночь ворочался и стонал. Один только раз за всю ночь пожаловался супруге на боль в спине. Ирина напоила его лекарством, помассировала спину. Он, наконец, уснул.

На заводе, который возглавлял Стае Пригорин, случилось ЧП. В результате чего погиб человек. Авторитетная комиссия разбирала происшествие долго, в результате сложилось мнение, что виноват в нем только что пришедший на завод инженер по технике безопасности Мишин.