Красное смещение - Евгений Гуляковский

- Чем беспокоиться о покойниках, вы бы лучше подумали, отчего простой российский инвалид заинтересовал такую серьезную организацию, как ФИСКА... продолжал между тем Аркадий Димитриевич.

На этой фразе он, однако, выжидательно замолчал, ожидая, что Глеб ответит на этот, не прямо обращенный к нему вопрос. Но теперь уж Глеб окончательно разозлился и потребовал, чтобы Алексей выкатил его в коридор для конфиденциального разговора.

- Что тут у тебя, черт побери, происходит? Кто эти люди?

- Это очень серьезные люди, Глебушка, ты их, пожалуйста, выслушай внимательно. Они все свои обещания выполняют.

- Да кто же они такие?

- Вот этого я, право, не знаю, они толком не говорят.

- Так, может, это мафия какая-то?

- Может, и мафия, но платят за услуги не скупясь, зелененькими. Раз ты их всерьез заинтересовал - считай, что тебе повезло, в твоем-то положении...

От его соболезнующего тона Глеба передернуло, но он сдержался, предпочитая узнать побольше. Все, что он думает об Алексее, он ему обязательно скажет в другой раз, когда представится подходящий случай.

- Так что им, собственно, от меня нужно?

- Разве тебе водитель не говорил?

- Говорил какую-то чушь о вербовке в десантный отряд.

- Вот и соглашайся. Что ты теряешь?

- Да ты посмотри на меня, вы что, сговорились тут все надо мной издеваться?!

Алексей посмотрел на него очень серьезно и немного грустно.

- Они не обманывают, Глеб. Они никогда не обманывают, так что мой тебе совет: соглашайся. А теперь нам пора возвращаться, неудобно так долго секретничать, когда в доме посторонние.

Так ничего толком и не узнав, Глеб снова оказался в кабинете с Аркадием Димитриевичем.

Водитель и Алексей, не спросив у Глеба согласия, вышли из комнаты, и он остался один на один с бородатым мужчиной в необычных золотых очках. Их стекла отсвечивали каким-то радужным блеском и не позволяли рассмотреть глаз собеседника.

- Итак, вы согласны?

- Я все еще не понимаю, о чем идет речь.

- Какой вы, однако, непонятливый. Какая вам, в конце концов, разница, о чем идет речь. Вы первый человек, которого это волнует прежде всех остальных условий контракта.

Манера бородатого произносить много бархатных обтекаемых слов, ничего при этом не объясняя, окончательно вывела Глеба из себя.

- Или вы мне прямо скажете, для чего я вам понадобился, или я отказываюсь.

- Ну хорошо, пусть будет по-вашему. - Аркадий Димитриевич посерьезнел, отложил в сторону карандаш, который до этого все время бесцельно катал по столу, снял очки и уставился на Глеба неожиданно пронзительными глазами какого-то нечеловеческого, желтоватого оттенка, до этого скрытого поляризованными светофильтрами очков.

- Речь идет о том, Глеб Петрович, чтобы предложить вам службу в космическом боевом отряде.

И через полчаса совершенно бредового разговора с Аркадием Димитриевичем, когда он согласился со всеми его предложениями, лишь бы прекратить наконец этот дурацкий розыгрыш, Глеба вкатили в соседнюю комнату, где неожиданно оказалось еще два незнакомых ему человека. Один из них возился с какой-то странной аппаратурой, заполнявшей почти целую стену в этой комнате. Ни одного электронного блока Глеб не смог даже приблизительно определить, хотя в армии считал себя специалистом по электронике.

От аппаратуры к столу, накрытому белой простыней, шли какие-то провода, зажимы, трубки, и Глеб почувствовал, как все у него внутри похолодело. Розыгрыш превращался во что-то чрезвычайно серьезное...

- Начнем! - сказал один из незнакомцев, подсоединяя к аппаратуре идущие к столу провода. Именно в тот момент Глеб в первый раз пожалел, что ввязался во всю эту авантюру, поддался на уговоры Алексея и сразу же не уехал домой. Но тут же вспомнил, что там его, скорее всего, ждала милиция с ордером на арест за убийство.

Сейчас уже почти не осталось сомнений, что и розыгрыш с убийством врача, и приезд на квартиру Алексея, и все последующее - дело рук одних и тех же людей. И лишь одно оставалось ему совершенно непонятным: зачем все это понадобилось?

Он решительно ничего не понимал. И буквально от отчаяния, прекрасно зная, что уж эти-то двое простых исполнителей и подавно не станут с ним объясняться, все же спросил:

- Так вы продолжаете этот глупый розыгрыш?

Слова его прозвучали довольно жалко.

- Это не розыгрыш.

- Тогда что же это?

- Разве вам не объяснили?

- Конечно, мне объяснили! Но не могу же я всерьез поверить, что у нас в России существует тайная организация, занимающаяся вербовкой добровольцев для каких-то там инопланетных дел.

- Не можете? Почему?

- Потому что это глупо! - выпалил Глеб. - Потому что никто и никогда...

- Не вернулся, чтобы об этом рассказать? Совершенно верно. Это входит в условия нашего договора. Вы ведь знаете: на Земле ежедневно исчезают сотни людей. Часть из них попадает к нам. Впрочем, мы не собираемся вас ни в чем убеждать. Желающих слишком много. Так что вы либо соглашаетесь, либо нет.

- А если я сейчас откажусь и потом расскажу о вас?

- Выбор все еще за вами. Вам все равно никто не поверит, а если будете слишком настаивать - угодите в сумасшедший дом.

- А может быть, дело гораздо проще и вам нужны добровольцы для Чечни или еще какого-нибудь горячего региона?

- Калеки никому не нужны, - жестко отрезал первый.

Эта короткая бесспорная фраза как бы подвела черту под всем спором, под всеми его последними сомнениями. Самое главное - то, из-за чего он согласился с бредовыми предложениями Аркадия Димитриевича, было наконец сказано.

- А вы действительно сможете это сделать? Ну, я имею в виду ноги... Врачи сказали, повреждения такого рода не восстанавливаются...

- У нашей медицины другие методы.

- Я должен что-нибудь подписать?

- Вполне достаточно устного согласия. Если вы решитесь, вам уже никогда не представится возможность нарушить договор с нами. Итак?

- Я согласен, - ответил он, больше не раздумывая, может, оттого, что был уверен: им все равно никогда не удастся выполнить свою часть договора, не удастся вылечить его...

- Закатайте рукав. Я должен сделать инъекцию. - Один их них уже доставал шприц незнакомой конструкции, и лишь тогда, впервые, Глеб по-настоящему испугался. В конце концов, дело оборачивалось вовсе не шуткой, а снова этим проклятым шприцем... Он слышал страшные рассказы о замороженных человеческих органах, контрабандой перевозившиеся за рубеж... Если не считать ноги, все остальное в его теле вполне годилось для этого...

Но отступать теперь поздно. Если догадка верна, ему все равно не дадут уйти из этой комнаты... Он даже не сумеет самостоятельно развернуть свое кресло... Оставался пистолет, но стрелять в людей, с которыми он только что заключил пусть даже не совсем понятный и не совсем честный договор, показалось ему неприличным.