Язык проглотил? - Кейти МакАлистер

— Со мной все будет в порядке, — сказал он твердо, похлопав меня по спине. Он подпер одной из коробок из главной комнаты дверной проем, чтобы держать его открытым. Включил яркий фонарь. Луч осветил темные каменные пугающие ступени, ведущие вниз в чернильную черноту.

— Я полагаю, ты не разрешишь мне пойти первой?

Взгляд, которым он меня одарил, говорил красноречивее всяких слов.

— Хорошо, но не говори, что я не предупреждала, когда проклятие или что- то еще укусит тебя за задницу.

— Ты единственная, кому я позволяю так себя вести, — сказал он с хитрым взглядом прежде, чем нагнувшись, пройти через дверной проем четыре фута высотой. — Кроме того, я не верю в вековые проклятия.

Я схватилась за спинку его рубашки и последовала за ним.

— Ты веришь в вампиров.

— Предпочел бы не верить.

— И призраков.

— И снова без выбора.

— И в оборотней и чертят и во все другие виды существ, которых мы видели.

Возмущенное фырканье было мне ответом.

— Я вынужден верить в вампиров и призраков, но это не означает, что я поведусь на каждую сверхъестественную фантазию. Люди не превращаются в волков, Джой. Это физически невозможно.

— Угу. Смотри своими… оу. Прости.

Рафаэль, ударившись о выступающий камень, протер лоб. Лестница, по которой мы шли, была миниатюрной версией великой лестницы, узкая каменная спираль, которая, казалось, никогда не закончится. — Я думаю, что мы добрались до низа, — сказал Рафаэль, переместившись на несколько шагов. Свет образовал лужицу на окаймленной железом деревянной двери.

— Боб, подожди, — сказала я, схватив его за руку, когда он собирался открыть дверь. — Мы не можем просто разрушить камень и сэра Алека. Это жестоко.

— Жестоко? Разве он не заморил голодом свою жену до смерти?

— Да, но … ну, после встречи с ним, я не слишком уверена в этом. Я думаю, что мы должны снова поговорить с Лили. Возможно, все было совсем не так, как она помнит.

Он быстро меня поцеловал. Его губы на моих были теплыми.

— Давай посмотрим на камень этого «ставшего покорным» лэрда. Если он достаточно маленький, чтобы его переместить, возможно, мы можем просто спрятать предмет, и сказать Лили, что дело сделано.

— Я не вижу ничего хорошего в этой затее, но это лучше чем ничего, — проворчала я.

Он рассмеялся и отодвинул твердый пласт дерева, на который запиралась дверь. Покачнувшись, она открылась. У нее были соответствующие жуткие скрипящие петли, но на нас из комнаты ничего не выскочило. Рафаэль посветил внутрь.

— Крысы? — Спросила я, выглядывая из- за его плеча.

— Нет, насколько я могу видеть. Это просто маленькая пустая комната.

Так и было. Присутствовал слабый заплесневелый запах, но, как и сказал Рафаэль, это была маленькая пустая каменная комната.

Пустая, за исключением постамента, на котором был установлен зеленовато- серый кусок камня приблизительно размером и формой напоминающий большой круг сыра.

— Это должно быть, он и есть, — сказала я, пристально наблюдая за камнем, когда Рафаэль посветил вокруг него.

— Я бы сказал, да. Подержи это, пока я буду проверять, насколько он тяжел.

— Милый… — начала я, но поток слов остановился, когда Рафаэль потянулся, чтобы схватить камень. Вспышка ослепительного света испугала меня, и, вскрикнув, я уронила фонарь, который тут же погас. Я пошарила по полу, пока снова его не нашла, и быстро включила. — О, мой Бог, что это было? Ты в порядке?

Я посветила туда, где стоял Рафаэль. Я захлопала глазами, а моя челюсть отвисла в абсолютном изумлении от существа, стоявшего на его месте.

Лев, золотой, с желтовато- коричневыми глазами, гривой, мохнатыми ушами, и почти смешным выражением чрезвычайного недоверия, смотрел на меня.

Глава 4

— О мой Бог, — сказала я. Моя кожа покрылась мурашками, когда я потянулась, чтобы коснуться кончика носа льва. Его глаза насторожились, следя за движением моей руки. — О мой Бог! Я знала! Я знала, что случится что- то в таком духе, попытайся ты разрушить камень! О МОЙ БОГ! Ты — вервульф.

Лев Рафаэля закатил знакомые янтарные глаза и открыл рот, как будто хотел что- то сказать. Все, что вышло, было гортанным ворчанием.

— Хорошо, тогда, ты — верлев! Небольшое различие, Боб! О, мой Бог, что мы будем делать?

Расстройство заполнило кошачьи глаза Рафаэля, когда он издал тот же самый гортанный шум ещё несколько раз.

— Не ругайся, милый. Мы поймем что к чему, — сказала я, потрепав по макушку его пушистой головы. — Должно быть, именно это и подразумевалось, что внутреннее животное, часть того проклятия. Все хорошо и прекрасно, но я не собираюсь тратить медовый месяц на животное. Давай пойдем, найдем сэра Алека и посмотрим, что он скажет на этот счет. Это его камень, возможно, он знает способ разрушить это превращение.

Рафаэль не возражал, когда я подняла камень и пошла к лестнице, хоть он и отвернулся от моей руки, быстро лизнув шершавым языком.

К тому времени, когда мы вернулись назад в коридор первого этажа, где сэр Алек и Гризель шумно играли, было очевидно, что там шла ссора.

— Как ты смеешь! Я могу пойти в любое место в этом замке, какое пожелаю, и ты не сможешь меня остановить!

— Твое место наверху. У нас с Гризель — цокольные этажи. Так всегда было, и так всегда будет! — проорал Сэр Алек.

Лили, казалось, не угрожали несмотря на факт, что она попалась своему убийце на глаза.

— Я спустилась вниз, чтобы убедиться, что ты не навредил той дорогой Возлюбленной и тому, кто, как я сейчас вижу, имеет к тебе какое- то отношение, бедный мужчина. И не угрожай мне, ты кровожадный сукин сын! Ты был ужасным мужем, когда был жив, и ты стал еще хуже теперь, когда мертв! Бегаешь вокруг замка, выставляя на показ свою шлюшку, как будто это в порядке вещей. Совсем стыд потерял? Нет чувства собственного достоинства?

— Теперь котелок называет чайник черным, — вопил сэр Алек. — Ты задирала юбки любому мужчине, попавшемуся на глаза!

Лили открыла рот от изумления.

— Ох! Я ничего такого не делала!

Сэр Алек подался вперед, все трое так сосредоточились на споре, что не заметили нашего прихода.

— Я хочу сказать только три слова: сэр Родерик Лэнгтон.

Лили открыла рот, чтобы выступить, но поспешно закрыла, щелкнув зубами.

— Да, я так и думал, что это заткнет тебя, — ответил сэр Алек с удовлетворением. — Ты не можешь кидаться обвинениями в нас с Гризелья, когда сама занималась тем же самым с этим "бледнолицым" ублюдком.

— Родди не ублюдок! Он любил меня! Он хотел увезти меня от твоей жестокости!