Тринадцатая ночь. Роман-гипотеза - Сергей Кредов

Окончив журфак питерского госуниверситета, Притула быстро стала парламентским корреспондентом во влиятельной вечерней газете. Последние два года она освещала деятельность президента России. За рубеж с Лукиным от «Белых ночей» чаще ездил другой человек, замредактора Леонович, знавший Владислава Владиславовича с начала 1990-х, но две-три заграничные поездки в год и Оксане выпадали. Зато передвижения президента по стране она освещала монопольно. Считалось, что к своим 26 годам Притула сделала завидную карьеру.

Ну не сон ли это? В своих поездках Оксана общалась с известными людьми, до которых в обычной жизни не дотянуться. В свите президента все они уходили в тень, становились статистами в театре одного актера. Каждого вплоть до вице-премьера можно было взять за пуговицу, предложить ему прокомментировать итоги поездки, и он, как школьник, диктовал, тщательно подбирая слова. Притуле оставалось отстучать текст на ноутбуке, послать в редакцию, и материал непременно в тот же вечер стоял на полосе – любой другой снимали, а ему место находилось. Когда случалась перестановка в руководстве страны, редакционное начальство сбивалось с ног: где Притула? «Оксаночка, милая, дозвонись до кого-нибудь в Кремле, узнай, что там да как!» Она публиковалась чуть ли не ежедневно, ее материалы отмечались на редакционных летучках, анонсировались по радио и телевидению, ее звали на ток-шоу. Чего еще желать в 26 лет?

Но в разгар этого праздника жизни Оксана вдруг стала испытывать смутное беспокойство. Непонятно… Откуда эти приступы недовольства собой? Это странное ощущение: то, чем она занимается, никому не нужно. Она работает на износ, все материалы – в номер, постоянные перелеты и переезды. А что на выходе? Президент туда, президент сюда, этого сняли, того назначили. Кто ее читает, кроме чиновников и выпускающих редакторов? Оксана вдруг обнаружила, что теряет способность писать что-либо, кроме официоза. Раз попробовала, другой – не получается, с третьей фразы в материал вылезают Лукин, парламент, оппозиция, Кремль. Ей стало не по себе: «Скоро совсем отупею».

Разве такой она была в университете? Притула первой среди своих сокурсников удостоилась полосы в крупной газете. Она написала репортаж из женской колонии, который наделал тогда шороху. Студенткой Оксана бралась за разные темы, и ее заметки не залеживались в редакциях.

Так что же случилось с ней – такой успешной, быстро шагающей по ступенькам карьеры и известности? В вечерке был человек, чьим мнением она особенно дорожила: Михаил Аронович Сточный – ответственный секретарь «Белых ночей». Когда-то давно один шутник окрестил его Водосточным, и это прозвище прижилось. Михаил Аронович работал в своей должности уже лет пятнадцать, через его редакторские руки прошли все лучшие перья Питера последних лет.

Сточный не удивился, когда Притула завела этот разговор, словно давно его ждал.

– Политика, Оксаночка, многих уже на моей памяти перемолола. Скучно, наверное, в молодые-то годы из пустого в порожнее: Лукин – Задрюкин. Я помню, какой ты пришла к нам. Твой материал о женской колонии помню («Надо же, восемь лет прошло», – удивилась Притула). Мы с главным тогда решили: эту девушку надо брать в штат. А что сейчас? Ты же не хочешь уподобиться этим жутким политизированным бабам, которые километрами гонят свою «аналитику»? Одну от другой не отличишь. Акулы пера! Вот… (Михаил Аронович ткнул пальцем в лежавший перед ним на столе снимок; на нем были изображены юноша и девушка, танцевавшие вальс в осеннем лесу.) Попроси их сделать душевную подпись – не смогут. Пары нормальных строк не сочинят. А туда же – «политические обозреватели»…

Оксана перебрала в памяти своих коллег по президентскому пулу и согласилась: двое-трое из них смогут написать для души. Остальные долбят, как дятлы, об одном и том же. «Лукин-Задрюкин»… Забавно у Водосточного это получилось.

Она решила попробовать себя в других жанрах. Написала рождественскую сказку – Михаил Аронович ее забраковал. Принесла зрительские заметки о нашумевшем фильме про войну в Афганистане – в корзину. Часа три корпела над двумя абзацами – поздравлением мужчинам к 23 Февраля. «Этого добра у нас навалом», – услышала отзыв. Наконец, к номеру на 8 Марта подготовила блиц-опрос женщин-политиков. Михаил Аронович, едва пробежав глазами текст, проворчал:

– Идея неплохая, но исполнение… Не удалось тебе этих теток спустить с трибун. Нет ли чего-нибудь потеплее? Праздник все-таки.

Тут Оксана взорвалась: да что она, соплячка, чтобы так прогибаться перед Водосточным? Что он о себе воображает? Сам заполонил газету официозом, а от нее требует какой-то немыслимой теплоты. Принесла свой блиц-опрос к главному, тот связался с ответственным секретарем:

– Поставьте материал Притулы, Михаил Аронович.

– Чем-то придется пожертвовать. Очень плотный номер.

– И пожертвуйте! Хоть Левицким, если больше нечем. Считайте это моим распоряжением.

Притула знала, что эссе питерского литератора Левицкого, колумниста «Белых ночей», на планерке назвали лучшим материалом номера. О хороших материалах в редакциях всегда заблаговременно разносится весть. Журналисты успели прочитать колонку Левицкого в верстке, а кое-кто даже позвонил знакомым и посоветовал купить очередной номер вечерки, мол, не пожалеете. Поступок Притулы в редакции не поймут. Скажут, зазналась девушка. Она уже сожалела, что обратилась к главному, но гордость не позволяла ей идти на попятную. Оксана закрылась в своем кабинете и стала ждать, на какие жертвы пойдет секретариат, чтобы разместить в газете ее опрос женщин-политиков. Хорошо бы что-нибудь другое выбросили. Ей позвонил Михаил Аронович, сказал служебным голосом:

– Оксана Викторовна, к вам просьба: сократите, пожалуйста, сами материал Левицкого. Я вам его скинул по почте. Сколько строк сократить? Ну, чтобы поместился ваш текст. Жду, спасибо. Она открыла файл и начала читать.

ПОСЛАНИЕ К ЖЕНЩИНАМ

Давайте, дорогие читатели, поговорим о женщинах. Давно, между прочим, пора.

У женщин нет национальности. Национальность – это особенность мужчин. У некоторых мужчин, кроме национальности, вообще ничего нет.

Женщин не тормозят на улице для проверки документов, не штрафуют гаишники, в милиции их не бьют. Женщины-следователи ухитряются раскрывать преступления, не применяя пыток. Они вообще в полшаге от правового государства. И мы знаем, кто мешает им сделать эти полшага.

Женщина не предает, не крысятничает, не сидит у конкурента на проценте. Но при этом ее ни в коем случае нельзя оскорблять. Если оскорбленная, даже невзначай, женщина станет вашим врагом – мало не покажется. Две самые большие войны в жизни автор вел с женщинами. Ничего личного. Так казалось автору, но не им…

Женщины не стреляли из танков по Белому дому, не проводили этнических чисток, «Майн Кампф» написан не женщиной. Порох, атомную бомбу, казнь четвертованием придумали не они. Кстати, пакт Молотова – Риббентропа женщины не подписывали. Однако кое-что им тоже можно предъявить. Из-за женщины началась Троянская война, из-за практикантки Белого дома, говорят, бомбили Югославию.

Самый успешный правитель в истории России был женщиной.

Первейшая обязанность мужчины – нравиться женщинам. Да, да! Мужчина обязан нравиться женщинам. Если не как потенциальный любовник, то как объект материнской опеки. Мужчина должен быть таким, чтобы женщины хотели его накормить, причесать, уложить спать, подыскивали ему жену. Мужчина, который ни в каком виде не нравится женщинам, ничего в этом мире не стоит. Если статью о политике написал мужчина, который не нравится женщинам, ее можно не читать.

Часто в своей жизни автор был уязвлен невниманием к себе со стороны женщин. Это было в те периоды, когда его жизнь была пресной. Когда автор начинал жить интересно, дела шли лучше. Как они это чувствуют?

Если вы неожиданно зайдете в комнату к женщине, вы можете застать ее за странным занятием. Например, она может смотреть мексиканский сериал. Это она-то, которая вчера уверяла, что обожает «Зеркало» Тарковского? Та же картина откроется вам и на другой день, и на третий… Не принимайте это близко к сердцу. Случайность.

Женщины в общении друг с другом и они же в общении с мужчинами – это разные женщины. Однажды в юности, будучи студентом, автор заснул в комнате, где кроме него находились еще семь девушек. Не потому что Казанова, а как раз наоборот. Часом раньше в комнате были еще три пары, но они решили провести остаток вечера более увлекательно. Короче, проснувшись среди ночи, автор стал невольным свидетелем их разговора. Ой, мамочка. Подробности опустим из соображений мужской политкорректности. Мужчины, предоставленные сами себе, еще чище. Мужские разговоры женщинам подслушивать категорически не рекомендуется. Это добрый им совет. Мир перевернется. Мужчина, изливающий душу своему приятелю где-нибудь в бане, – грязное, лживое, похотливое существо. Практически животное. Остается надежда, что истинная сущность женщины и мужчины проявляется как раз в разговорах с противоположным полом, а не с себе подобными. Автор в это верит. А что еще остается?