Почтальон, шире шаг! - Сергей Михальчук

Словно повинуясь Гришиному наказу, Петрик и впрямь ускоряет шаг. Вот и лесу конец, вот и три дуба-богатыря остаются позади. Солнце бьет прямо в глаза, но не слепит, как днем. Оно теперь большое и малиновое, вот-вот нырнет за синее облачко, которое мягкой подушкой лежит на небосклоне.

Нет, не одни только радости носит Петрик в своей клеенчатой сумке.

Одно письмо он отложил отдельно — это на Выселки. И Петрик даже не знает, как его вручить. А ему еще и прочесть нужно будет, потому что тетя Прузына плохо видит, да и малограмотная она.

Единственный сын тети Прузыны Стась в позапрошлом году вернулся из армии. Высокий, крепкий, с неразлучной гармошкой, летом он работал на комбайне, а в остальное время — в колхозной мастерской. И вот с месяц назад Стась вдруг заболел. За ним даже специальный самолет из Минска прилетал. В больницу отвезли. С того дня старая Прузына каждый вечер караулит почтальона возле своей калитки. Письма ждет. А письма приходят редко. И написаны они не Стасевой — чужой рукой. В каждом — одно и то же: «Не волнуйтесь, мама, берегите себя. Мне стало немножко лучше…»

— Все «немножко» да «немножко», — всхлипывает тетя Прузына, когда Петрик читает ей письмо. — Когда же ты, сынок мой родненький, совсем поправишься?..

«А может, это письмо Стась уже сам написал? — думает Петрик. — Забыл я его почерк, может — сам, а может, снова кого-нибудь попросил…»

На улице Петрика окружает толпа детей. Да и взрослые как раз возвращаются с работы. В хаты заходить почти не нужно.

— Дядя Женя, вам письмо.

— А нам, нам письмо! — кричат малыши.

— Вам еще пишут. Держи газету.

Жалко, что Валерии Константиновны дома нет. Но ничего, Петрик забежит завтра пораньше, посмотрит все книги, которые сам же принес, и лучшую выберет себе почитать.

— Нинка! — зовет Петрик чумазую девчонку, которая играет со своими подружками в прятки. — Зови деда, ему бандероль, расписаться надо.

Вот теперь наконец можно как следует выпрямиться, разогнуть плечи. Все-таки тяжеловатым оказался груз.

Возле дома Олечки Панасюк Петрик останавливается, но во двор не заходит, а стучит в калитку и, подражая Олечке, звонко поет:

Отворите скорей,Почтальон у дверей,Он вам письма принесОт родных и друзей…

Олечка выбегает за калитку и только что не целует Петрика от радости. Она тут же вскрывает конверт и достает письмо.

— Держи! — протягивает Олечка Петрику конверт. — Глянь, какая марка. С космонавтами! У тебя такой еще, наверно, нету, а?

— Нету, — отвечает Петрик и опускает конверт в сумку. Олечка, видно, написала своему Толе, что ее почтальон, Петрик, собирает марки, и тот каждый раз наклеивает все новые, не обращая внимания на цену.

…А вот и своя хата. За нею еще два дома, гать и Выселки. У ворот стоит отец, курит.

— Давай я в Выселки отнесу, сынок, — говорит он. — Устал небось…

— Нисколечко, — бодро отвечает Петрик. — Вот вам журнал, «Звязда» и районка, а я побежал. Я мигом…

Как телеграфные столбы, гудят уставшие ноги. Теперь бы искупаться, выпить холодного молока и — в постель. Но впереди еще Выселки. Хат там не густо — всего двенадцать, но построились люди свободно, друг от друга метров за семьдесят, и как-то странно — только по одной стороне улицы. Правда, от тети Прузыны та улица поворачивает под прямым углом, так что назад можно будет подсократить дорогу — пробежать лугом.

Глядишь, искупаться еще можно успеть…

Сочинение на свободную тему

Надежда Павловна вошла в класс, поздоровалась, разрешила ребятам сесть, взяла из коробочки мел. Доска матово светилась, буквы бежали по ней ровными аккуратными цепочками.

По классу пролетел шорох. Захлопали крышки парт, защелкали замки портфелей. Сочинение…

Надежда Павловна кончила писать и отошла к столу, вытирая руки. На доске остались три строки:

1. Кем я хочу стать.

2. Мой любимый литературный герой.

3. Мой самый лучший друг.

— Выбирайте тему и пишите, — сказала учительница. — Спешить не нужно, времени у нас много — два часа. Кто окончит раньше, сможет сразу пойти домой: последнего урока не будет, я договорилась. Кто не успеет — обожду. Главное — пишите искренне, как думаете. Вопросы есть?

Вопросов не было.

Санька раскрыл тетрадь, посапывая от старания, вывел на первой странице: «Сочинение ученика 6-го класса «Б» Комиссарчика Александра» — и задумался.

Сочинение на свободную тему. Ни тебе учебников, ни шпаргалок. Заглядывай сам в себя, как в книгу, и пиши. Да чтобы было искренне. Так, как думаешь.

Какую же тему выбрать?

От первой, поразмыслив несколько минут, Санька решительно отказался. Потому что он, и вправду, еще окончательно не решил, кем быть. Интересных профессий тысячи, а выбирать-то придется одну. Вот и попробуй выбрать, если читаешь о космонавтах — и видишь себя капитаном звездолета. «Внимание! Внимание! Всем пунктам связи и наблюдения Земли! Звездолет «СССР-1» вышел на орбиту вокруг планеты Марс! Сообщаем данные наблюдений…» Хорошо? Еще бы!.. А потом книга об исследователях Антарктиды попалась, и — прощай, космос! Роберт Скотт, Амундсен, Беллинсгаузен, Лазарев, советские исследователи… Обсерватория Мирный, станция Восток… Загадочный ледяной континент, по которому разгуливают императорские пингвины в черных фраках и белых манишках. «Слушайте все! У рации — радист антарктической экспедиции Александр Комиссарчик. Величайшее открытие советских ученых…» Да… Тем более что до Антарктиды намного ближе, чем до Марса. И азбуку Морзе Санька с Витей Кочергой уже освоил. Витя тоже в Антарктиду собирается, хорошо бы — вместе. А разве плохо стать летчиком-испытателем, водолазом, археологом или геологом… «Выдающийся советский геолог Александр Комиссарчик открыл в отдаленном районе Якутии новую кимберлитовую трубку с богатейшим содержанием алмазов!..»

Вот ты и выбери! А тут еще дядя Гриша со своим «Москвичом». Почти целый километр разрешил машину самостоятельно вести по проселочной дороге. Конечно, старенький дребезжащий «Москвич» — не рация и не фотонный звездолет, а только почему-то ужасно захотелось стать шофером. Почувствовал, как послушна машина каждому твоему движению, — кажется, век баранку крутил бы.

Написать все можно. И что космонавтом мечтаешь стать, и радистом, и шофером… А еще учиться целых четыре года — мало кем тебе захочется… Достанет когда-нибудь Надежда Павловна твое сочинение и только головой покачает: «Где же, Саня, была твоя искренность?» Так что лучше с первой темой не связываться.

Куда легче поначалу показалась Саньке вторая тема. В свои двенадцать с половиной лет он прочитал множество книг. И столько у него любимых героев — перечислить трудно. Тимур и Павка Корчагин, Чапаев и Маресьев, Овод и капитан Немо, Том Сойер и Гекльберри Финн, д’Артаньян и Шерлок Холмс… Если б Надежда Павловна назвала тему немножко иначе: «Мои любимые литературные герои» — Санька на ней бы, пожалуй, и остановился. Написал бы понемножку обо всех. О том, что одних он любит за смелость и справедливость, других — за доброту и благородство, третьих — за верность, силу воли, веселый характер, сообразительность и находчивость. Но выбрать среди них кого-то одного… Санька растерялся.

А время между тем шло, и большинство ребят уже усердно скрипело перьями.

Оставалась последняя тема: «Мой самый лучший друг».

Санька искоса заглянул в тетрадь Вити Кочерги. С Витей он сидел за одной партой с пятого класса. Конечно же, они дружили. Да еще как! До вчерашнего дня. А вчера…

Вчера они собрались у Толи Железного, чтобы окончательно выяснить, кого все-таки, по-справедливости, можно считать чемпионом 6-го «Б» по шахматам: у Толиного брата, девятиклассника Жоры, есть шахматные часы, и ребята решили втроем провести блицтурнир. Дело в том, что на классных соревнованиях они набрали одинаковое количество очков, и все трое разделили три первых места. В школьной стенгазете о турнире поместили коротенькую заметку. Фамилии победителей, чтобы никому не было обидно, назвали в алфавитном порядке: Комиссарчик Александр, Кочерга Виктор и Петрушкевич Анатолий. (Петрушкевич — настоящая фамилия Толика, Железным его прозвали за привычку чуть не к каждому слову добавлять слово «железно». «Железно, первым пробегу стометровку», «Железно, приду на воскресник!», «Железно, вечером принесу книгу».) Между прочим, он так часто не сдерживал свое «железное» слово, что ребята над ним посмеивались.

Когда играли третью партию блицтурнира, Саньке показалось, что Железный жульничает. То кнопку часов нажмет, еще не сделав хода, то думает за чужой счет. Это значит, когда Санька сделает ход, а нажать на кнопку забудет. А Витька вступился за Толика. Ему что, он обоим проиграл, все равно выше третьего места не подняться.