Сновидения - Нора Робертс

Мира ушла, а Ева снова села и уперлась взглядом в список пропавших девушек.

И начала искать совпадения.

Нескольких она отбросила сразу – слишком высокого роста, чтобы подходить под искомый тип. И тут заглянула Пибоди.

– У меня есть пара имен.

– Пара? Не смеши! У меня их сотни.

Пибоди в недоумении уставилась на экран.

– А, пропавшие девочки. Господи, до чего же грустно! У меня другие имена: тех, кто имел отношение к зданию в интересующий нас период. Филадельфия Джонс и Нэшвилл Джонс – брат с сестрой. Согласно тому, что нарыл Рорк, они управляли молодежным реабилитационным центром, размещавшимся в этом доме. Что-то наподобие семейного детского дома. Назывался «Обитель». С мая 2041-го по сентябрь 2045-го. Потом переехали в другое место – в здание, которое им пожертвовала некая Тиффани Бригэм-Битмор. Они и сейчас его занимают. Руководят так называемым Благословенным высшей силой молодежным реабилитационным центром. Сокращенно – БВСМРЦ.

– Филадельфия и Нэшвилл? Это кто же нарекает детей в честь городов?

– У них еще есть сестра Сельма – как город в Алабаме, – она живет в Австралии. И брат, Монтклер[1], умерший вскоре после их переезда в новое здание. Он был в миссионерской поездке в Африке, и там его буквально загрыз лев.

– Н-да… Не каждый день о таком слышишь.

– Я уже поняла, что меньше всего мне хотелось бы окончить жизнь таким образом – оказаться съеденной заживо кем бы то ни было. Этот вид смерти стоит последним в моем личном списке.

– А первым?

– Откинуть копыта в возрасте двухсот двадцати лет, спустя несколько минут после оглушительного секса с тридцатипятилетним любовником-испанцем и его братом-близнецом.

– Что ж, недурно, – поддержала Ева. – Во времена Джонсов кто был владельцем здания?

– В некотором роде они и были. Ну, в смысле – они изо всех сил старались гасить кредит и оплачивать счета, которые в Нью-Йорке являются непременным спутником доживающего свой век здания. В конце концов они пропустили очередной платеж, и дом забрал банк. Спустя какое-то время банк его продал. Кто купил, я тоже нашла, но такое впечатление, что эта фирмочка приобрела здание в расчете привлечь инвесторов, с тем чтобы превратить его в жилой дом с шикарными квартирами. Затея провалилась, и в конечном итоге они его перепродали себе в убыток группе компаний, которая, в свою очередь, с убытком перепродала его Рорку.

– Несчастливый дом какой-то.

Пибоди обвела взглядом стенд с фотографиями с места преступления.

– Да уж иначе и не скажешь.

– Хорошо. Поедем побеседуем с Питтсбургом и Теннесси.

– С Филадельфией и Нэшвиллом.

– Один черт.

Благословенный высшей силой молодежный реабилитационный центр размещался в аккуратном четырехэтажном здании непосредственно у нижней границы Ист-Виллидж. Короткий отрезок улицы Деланси выделялся на фоне богемной атмосферы этого района и в то же время остался не затронутым проводившейся в конце двадцатого века косметической реконструкцией – а также, на удивление, и бомбежками, разграблением и вандализмом, обрушившимися на голову соседних улиц в годы Городских войн.

Большинство зданий были старыми, одни – подремонтированные, другие – перестроенные, третьи – демонстративно сохраняющие свою обшарпанную оболочку.

Интересующее детективов кирпичное здание, выкрашенное в белый цвет, имело крошечный дворик, в котором ежились от холода редкие невысокие кустики. Двое невосприимчивых к холоду подростков сидели на каменной скамье и играли каждый на своем компьютере.

Ева мимо них прошла к главному входу. На ребятах были толстовки с капюшоном, с логотипом Центра на груди, на лицах у обоих в самых разных местах красовался пирсинг и одинаково недовольное и настороженное выражение.

Ветераны улицы, решила она. Полицейского чуют за версту.

Под ее строгим взором оба сменили враждебность на наглые ухмылки, но Ева обратила внимание, что девушка – по крайней мере, она приняла ее за девушку – взяла приятеля за руку.

Когда они с Пибоди поднимались на крыльцо, в спину им донесся хрипловатый шепот и короткий смешок, явно женский.

Меры безопасности на входе включали камеру наблюдения, пластинку для сканирования ладоней и аппарат для считывания пластиковых документов. Ева нажала звонок, над которым весьма кстати красовалась надпись: «Пожалуйста, нажмите кнопку звонка».

– Доброго и чистого вам дня. Чем можем помочь?

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, Управление полиции и безопасности Нью-Йорка. Нам необходимо переговорить с Филадельфией и Нэшвиллом Джонс.

– Прошу прощения, но я не вижу ваших фамилий в списке встреч, назначенных на сегодня мисс Джонс и мистером Джонсом.

Ева достала жетон.

– Считайте, что мне назначено.

– Конечно, конечно. Вы не могли бы приложить ладонь к пластинке для подтверждения личности?

Ева сделала как просили и стала ждать результата.

– Благодарю вас, лейтенант Даллас. С удовольствием вас впускаю.

После продолжительного жужжания зуммера наконец щелкнул замок. Ева распахнула дверь, ступила в узкий коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты и другие коридоры, ведущие в какие-то еще помещения, и лестница наверх.

В дальнем конце комнаты из-за стола поднялась женщина и с улыбкой направилась к ним по кафельному полу терракотового цвета.

Это была матрона – иначе не скажешь – со старомодным начесом на черных волосах, в безвкусном розовом свитере поверх платья в цветочек и удобных туфлях на низком каблуке.

– Добро пожаловать в Благословенный высшей силой молодежный реабилитационный центр. Я – Матушка Шивиц.

Подходит, подумала Ева.

– Нам надо поговорить с Джонсами.

– Да, да, вы уже сказали. Я была бы очень признательна, если бы вы дали мне возможность сообщить им, о чем именно вы желаете побеседовать.

– Конечно, – ответила Ева и замолчала. С левой стороны была дверь, на которой висела табличка с именем Нэшвилла Джонса. Справа – такая же, с именем его сестры. – Речь идет о полицейском расследовании.

– Ну, разумеется! Боюсь, в данный момент мистер Джонс ведет занятие, как и мисс Джонс. Но мисс Джонс скоро освободится. Если вам будет угодно подождать, я с удовольствием предложу вам чаю.

– Мы подождем. Чая не надо, спасибо.

Ева прошлась по коридору и заглянула в открытую дверь – трое ребят сидели за компьютерами.

– Наш компьютерный класс, – пояснила Шивиц. – Нашим воспитанникам разрешается выполнять на компьютере определенные задания. Или собирать материал для своей работы. А если они заслужили, то и пользоваться им в свободное время.

– А как они могут это заслужить?

– Усердно выполняя порученные задания, участвуя в общественной работе, получая баллы за прилежание, доброту, щедрость. И конечно, сохраняя чистоту тела и духа.

– И как давно вы здесь работаете?

– О, уже пятнадцать лет, с самого открытия. Начинала как помощница Матушки и консультант по образу жизни, по совместительству. Если желаете, я буду рада устроить вам экскурсию по нашему заведению.

– Звучит неплохо. Почему бы и впрямь…

Договорить Еве не дала распахнувшаяся дверь кабинета Филадельфии Джонс, откуда вылетела девчушка с фиолетово-оранжевыми волосами. Красная, зареванная, она со всех ног рванула к лестнице.

– Квилла! Как мы ходим в здании?

Девушка бросила на Шивиц сердитый взгляд, сопроводив его вызывающим жестом среднего пальца, и затопала по лестнице.

– Надо думать, сегодня этой барышне поощрение не светит.

Шивиц лишь вздохнула.

– Среди юных душ попадаются совершенно заблудшие. Но в конце концов время, терпение, надлежащая дисциплина и соответствующие вознаграждения открывают все двери.

Еще забыла про несколько увесистых пинков, про себя добавила Ева, но Шивиц уже спешила к оставшейся нараспашку двери кабинета.

– Прошу меня извинить, мисс Джонс, но тут двое офицеров полиции, они хотят видеть вас и мистера Джонса. Да, конечно, конечно. – Она повернулась к Еве и Пибоди. – Проходите, пожалуйста. Как только мистер Джонс освободится, я сообщу ему, что вы здесь.

Ева вошла. Она обвела взором кабинет и мысленно охарактеризовала его как простой и строгий. Часть помещения была, по-видимому, выделена для «занятий» – здесь стояли стулья. И для посетителей тоже.

Какие тут могли быть посетители? Представители органов соцзащиты, опекуны, иногда – полицейские, может, спонсор-другой.

За дугообразным конторским столом сидела и работала на компьютере женщина с каштановыми волосами, убранными назад и прижатыми гребнями. Она сидела к ним в профиль, демонстрируя волевой, острый подбородок и крупный рот, сжатый в суровую линию. Зеленые глаза блестели.

– Одну минутку, господа офицеры. Присаживайтесь, пожалуйста, – добавила она, не поднимая глаз на вошедших.

Поскольку желания сидеть у Евы – пока – не было, она подошла ближе к столу с оргтехникой и оперлась на один из двух стоящих напротив стульев с низкими спинками.