Плачущий Ангел (сборник) - Александр Дьяченко

Звоню, открывают. Смотрю, из кухни в коридор тянется длинный стол, за ним сидят человек пятнадцать, все выпившие и довольные. Сразу видно, времени зря не теряют. Я выпаливаю заготовленную тираду, а мне в ответ под общий восторг: «Нет-нет, не ошибся!» Помогают раздеться, и, протиснувшись между столом и стенкой, я иду в гостиную.

Вхожу. В большой комнате стоит на столе гроб, в нем покоится тело пожилого мужчины. Это – дед и отец тех, кто пьет и веселится за дверью. Приглашаю народ помолиться, думаю: сейчас все встанут и пойдут, но не тут-то было! Никто даже не шелохнулся и уж тем более не стал вставать. Только как-то поскучнели все и замолчали. Веселье оборвалось, наступило тягостное молчание, и это на Новый-то год! Я почувствовал себя тем крокодилом из стишка, который у детишек солнышко отобрал.

Родственники новопреставленного начали переглядываться и о чем-то шептаться, а потом ко мне подошел молодой мужчина на голову выше меня с большими и, без сомнения, сильными руками. Он вежливо, но крепко обнял меня за плечи и попросил пройти с ним в другую комнату. Мы сели на диван, и он спросил: «Батюшка, сколько тебе надо?» Я его сначала не понял, но потом сообразил. Вопрос о пожертвовании за исполненную требу всегда для меня неприятен, хотя служу я уже давно. Как и во сколько рублей можно оценить молитву? Для меня это всегда остается загадкой. Никогда не назначаю цену – лишь принимаю пожертвование. Как правило, все требы оформляются за свечным ящиком, и не мною, но эти люди телефонным звонком вызвали священника на дом и заранее в церковь не приходили. Оно и понятно – Новый год. Парень, видимо сын усопшего, достал внушительную пачку крупных купюр и отсчитал деньги: «Батюшка, у меня к тебе просьба: ты уж сам что-нибудь придумай, только, пожалуйста, иди отсюда, не порти нам праздник!»

Я шел по улице и не знал, что мне делать, плакать или смеяться? Жалко было умершего старика: еще не закопали, а уже забыли. Если ты не нужен даже самым близким людям, то кому ты нужен вообще? Выбросят из дома, как старую ветошь, и забудут. Никто за тебя никогда не помолится. Хотя кого в этом винить? Скорее всего сам и виноват: растил, одевал, учил детей и думал, наверное, что в этом и состоит самое главное. А этого, оказывается, мало, из ребенка следует вырастить человека, а не едока. Человек, кем бы он ни был и чем бы ни занимался, всегда останется человеком, а едок, каких бы жизненных высот ни достиг, никогда и не поднимется выше уровня столешницы.

Про Серегу

Первым по-настоящему верующим человеком, с которым я познакомился, оказался баптист. Мы работали с ним в одной бригаде составителей поездов. Звали его Сергеем, но все называли Серегой. Был он человеком крупным, сильным и очень добрым. Над ним можно было подтрунивать и даже откровенно смеяться, он все сносил и лишь отшучивался в ответ. Не терпел он, лишь когда кто-нибудь переходил в своих шутках разумные границы и начинал смеяться над его верой. «Вы что, баптисты, баб тискаете?» – ржали наши остряки. Серега никогда не пускал в ход свои внушительные кулаки и только отходил подальше.

Серега происходил из Ивановской губернии. Его мать многие годы была прихожанкой православного храма в одном из тамошних районных центров. «Двадцать лет простояла у иконы Георгия Победоносца, – говорил Сергей, – и все время думала, что это и есть Христос. А потом приехал к ним баптист-миссионер и создал свою общину, перетянув в нее большую часть прихожан. Он стал с ними Библию читать, Слово Христово принес. Люди за ним и пошли, ведь Евангелие не только целовать нужно, но и исследовать его, и жить по нему!»

Мама его была человеком темным, неграмотным. Она так наставляла сына: «Твой отец был рабочим, твой дед был рабочим, и тебе, сынок, суждено стать работягой. Так что ты головку-то слишком в школе не напрягай. Научился читать да писать, и хватит с тебя!» В детстве он, сколько себя помнил, все пытался раздобыть денег. Бутылки вдоль путей собирал, макулатуру сдавал, на дачах у стариков подрабатывал. Рос он крупным парнем, поэтому всегда есть хотелось, а мама не могла заработать на еду досыта, поэтому и трудился. Многое умел и никогда не чурался никакой работы, даже самой грязной. Спокоен был как удав. Помню, он рассказывал, как к нему в квартиру ломились двое пьяных мужиков, все какую-то Аллу требовали. Серега из-за двери твердил, что такая здесь не проживает, но разве им что-нибудь докажешь? Вот они дверь вместе с коробкой и вынесли.

– Ну а ты-то что, Сережа?

– Я отошел подальше и ждал.

– Почему же ты милицию не вызвал? Ну, хоть пугнул бы их.

– А зачем? – отвечает он вопросом на вопрос. – Я давно уже собирался дверь металлическую поставить. Вот, думаю, и пускай они мне старую вышибут бесплатно. Все польза будет!

– Ну, вышибли, а потом что?

– А потом они меня увидели. Протрезвели и сбежали. А наутро мне уже новую дверь привезли, так что все удачно получилось…

Серега был человеком внутренне очень чистым и молитвенным. Все свободное время он читал Евангелие и размышлял над ним. Кстати, именно он и научил меня относиться к Слову Божьему как к святыне, которую нужно знать и которой нужно жить. Приглашал он меня к ним на служения. Люди эти мне понравились, но через какое-то время почувствовал, что мне скучно с ними, нет движения вперед. Словно подвели меня к открытым вратам храма и говорят: «Смотри, как там хорошо», а внутрь не вводят. А потом я еще и в лавру попал. Так что мы с Сережей оставались друзьями, но я выбрал православие.

Вспоминаю, как Серега женился. Вместе с группой молодых единоверцев они поехали в Иваново, в тамошнюю общину. Поехали вроде бы просто помолиться, а на самом деле – присмотреть себе невест. Вот там мой друг и влюбился. Девица была высокой, с простым лицом и добрыми глазами. По природной своей застенчивости он не посмел сказать ей ни слова, а только молча поедал ее глазами, на что девушка обратила внимание. Потом, уже вернувшись, он написал письмо одной знакомой из той общины и поручил ей спросить у избранницы, не будет ли девушка возражать, если он напишет и ей.

Сложность состояла в том, что Серега не сообразил узнать имя понравившейся ему девицы и действовал наобум. Девушка разрешила ей написать, и мы с Серегой вдвоем занялись эпистолярным жанром. Мой друг был тогда, мягко говоря, не силен в орфографии, хотя, думаю, и сегодня не слишком прибавил в знаниях.

В конце концов он попросил разрешения приехать к ним в гости. Родители дали добро, Сережа сложил свой чемоданчик и поехал. Потом он мне рассказывал, как боялся приехать не к той, но все сложилось благополучно. Его тепло приняли в доме невесты, а потом и она, в свою очередь, вместе с мамой приезжала в дом будущего супруга.

Когда девушка уехала, Серега вдогонку сделал ей письменное предложение. С каким волнением наш товарищ ожидал ответа! Он весь осунулся, погрустнел и беспокойно расхаживал взад и вперед по горке, где мы работали. Как-то выходит он из автобуса, а к нему подходит незнакомая старушка и говорит: «Не волнуйся, сынок! Завтра жди письма!» И действительно, на следующий день мой друг получил согласие.

Свадьбу справляли в молельном доме. Перед этим молодые расписались в ЗАГСе. На прозвучавшее предложение поцеловать невесту Серега ответил просто: «Подождите, она мне еще не жена! Когда пресвитер нас благословит, тогда и поцелую». Вот такой с нами работал замечательный парень…

Люба, так звали Сережину жену, была чрезвычайно консервативна и на дух не переносила телевизор. Когда муж под предлогом просмотра благочестивых видеокассет приобрел «злое око», а сам пристрастился к боевикам, Любаша проходила в комнату, только повернувшись к экрану спиной. В конце концов Сережа отдал телевизор в воскресную школу.

Вы, наверное, знаете, что баптисты не употребляют спиртные напитки, но из этого отнюдь не следует, что они не могут выпить. Могут, и еще как! Когда Сереге надоели приставания наших работяг выпить с ними водочки, он молча взял у них бутылку и, налив себе полный стакан, молча его выпил. Потом оглядел умолкшую публику, наполнил до краев второй стакан, отправил его вслед за первым и, не закусывая и даже не покачнувшись, ушел домой. Больше я не слышал, чтобы кто-то предлагал ему выпить.

Как-то приехали к Сереге в гости четверо Любашиных братьев, – понятное дело, тоже баптистов. А Люба в то время с двумя детишками и свекровью отправилась навестить своих родителей. Братья приходили к нам на работу посмотреть, чем занимается их сродник. Все они были как на подбор, под два метра ростом и в плечах широки, так что Серега на их фоне даже слегка терялся. Пятеро мужиков в одном доме… Тут уж, сколько ни молись, а в магазин они заглянут обязательно. Взяли по бутылочке на брата и посидели вечерком. На следующий день ребята собрались уезжать обратно. А Серега, наводя порядок, обратил внимание на пустые бутылки и не досчитался одной. «Братья, где еще один сосуд? Если Люба его найдет, то всем нам мало не покажется!» Братья подумали, живо представив себе неизбежные последствия, и стали методично обшаривать каждый уголок в квартире. Представляю, как пятеро здоровенных мужиков ползали на коленках по полу в поисках компрометирующей их бутылки! Вот как сестричка держала братцев в руках!