Город - Андрей Загорцев

— Что, там? - вполголоса спросил я Ежова находившегося ближе ко мне.

— Чечены бродят, бегают туда сюда, целыми толпами товарищ лейтенант.

Я осторожно высунулся из-за насыпи. Действительно недалеко от нас метрах в двухсот перемещались еле видимые в темноте фигурки, причём перемещались не хаотично, а вполне осознанно как муравьи. Пришлось достать из-за пазухи бинокль. Группы различной численности двигались среди домов, но в основном все шли влево в сторону железнодорожного моста и кинотеатра. Я разглядел и мужиков с бородами и каких-то пацанов с непонятно чем в руках. Издалека доносились какие-то крики. По дороге проехала пара ГАЗ-66-ых, к которым были прицеплены миномёты, в которых я узнал 2Б-9 "Васильки". В кузовах восседали какие-то люди одетые в белые маскхалаты. Как только я увидел маскхалаты и подумал нахрен они нужны пошел легкий снежок. Мда, однако, природа, мать её, она здесь работает почему-то не на нас.

И какой извините за выражение чудак на букву М придумал для нас эту нелепую задачу.

Как мне узнать этот чертов дом? Подходить до всех подряд и спрашивать? Или вылезти на бруствер и громко орать "Аслааааааан"… Вот задача так задача. На хрен этому непонятному Владимиру Петровичу такие же непонятные чечены? Что они ему могут сказать? О передвижении и концентрации боевиков в таких-то районах? Да я это и сам прекрасно вижу. О наличии передвижных огневых точек? Так это разве новость?

Часть группы я поднял наверх, вторую половину оставил с Пашей внизу. Оставалось одно ждать. Ждать непонятно чего. Ладно, так и поступим, по крайней мере, посмотрим, когда боевики прекратят свом передвижения. Многие окна в домах на удивление светились ровным электрическим светом. Где-то вдалеке тарахтел движок, а мы все лежали и лежали и снежок постепенно покрывал наши спины делая нас неотличимой частью ландшафта. Несмотря на то, что я продрог и заледенел, очень хотелось спать и курить. Минометный обстрел прекратился и откуда-то издалека по городу начала долбить артиллерия федеральных войск. Где-то бухали разрывы, в ночное небо пыхали языки огня. Даже в черном ночном небе был виден смог расстилающийся над городом. Я тихонечко задом-задом сполз по веревке вниз. Пригибаясь, подкрался Паша, и спросил:

— Что там наверху?

Я прикурил и, пряча сигарету в кулаке, жадно затянулся и выпустил дым вдоль земли.

— Духи перемещаются, сторону моста идут, дальше походу дела на Минутку или Гудермесскую. Чую Паша, будет замес у наших колонн.

— Командор, так может оно и к лучшему, что мы здесь Асланов ищем?

— Чую, что к лучшему, сейчас наверно рванем, попробуем к домам, Паша ты наверху сидишь со связистом, я с Ежиком и Котлом сам пойду, смотри за нами в оба ежели, что крой и рвем когти отсюда.

— Боюсь я командир, что-то ох боюсь, даже живот схватило.

— Я сам боюсь, однако помню, что очко десантника в момент покидания борта самолёта, способно перекусить лом!!

— Однако, не обеспечивает полной герметичности говнобака, - закончил за меня замок, - Ну что? Я за тобой наверх?

Я кивнул и повесив пулемёт на шею начал карабкаться вверх. Когда подгруппа прикрытия вскарабкалась наверх, я решился. Вроде пусто.

— Ну, что вперед, - бросил, выдохнув, я паре Котельский - Ежов и ринулся к дороге, перепрыгивая на ходу колдобины. Бежали мы к группе гаражей, за которыми я наметил укрыться после первой перебежки. Мы скачками пересекли дорогу, Котел обогнал меня и, бряцая патронами в барабане магазина, прибавил ходу. В висках гулко застучало.

Не повезло нам дорогу осветили фары и показался какой-то грузовичок. Через пару секунд нас заметят. Все приплыли. Мысль вспыхнула и потухла, я даже не успел её распознать, как в полголоса зашипел, заорал, срываясь на визг.

— Котел на обочину сука на обочину к дому давай.

Котел очумело мотнул головой, сдал вправо и подбежал к глухой бетонной стене дома. Я специально выбирал такое место для перебежки, чтобы стена была глухая, и из окон нас было бы невидно. Я подбежал к Котельскому, развернул Ежа пыхтевшего у меня за спиной.

— На корточки садитесь, быстрее закуривайте и молчите.

Через пару секунд мы попали в свет фар убогого грязного ЗИЛа. На ходу открылась дверца и нам, что-то крикнули.

— Ваацц, – заорал я наугад и махнул в сторону моста рукой.

— Аллах Акбааааар, - заорали на нас с кузова, сердце ушло в пятки, сейчас нас в три секунды оприходуют. И тут мои бойцы, то ли по наитию сверху, то ли от наглости заорали в ответ:

— Аллаааа Акбар, - и вскинули руки в фашистском жесте.

В кузове довольно заржали и ЗИЛ скрылся из виду. Сердце глухо стучало. Пронесло.

Пулеметы с круглыми магазинами, популярные у боевиков, непринужденные позы на корточках так присущие местному мужскому населению и ответ, попавший чудом в смысл вопроса, нас спасли.

Бойца молча трясущимися руками, затушили сигареты и их глаза с вопросом уставились в прорези масок на меня.

— А, чо я ничо, я сама опупела, - ответил я фразой из анекдота, - Ну, что может пойдем, уж раз так все отлично прошло.

Дальше до дома, обозначенному как район встречи с агентами, решили идти не таясь, тем более идти всего ничего. Однако постараемся избегать встреч с кем-либо, если уж случиться, то открываем огонь и просто убегаем, если получиться, а нет, так нет.

Мы почти что, не таясь, пошли вдоль домов. От нас шарахались какие-то тени, по всей видимости, женщины. Если бы передвигались перебежками или крались, нас бы в три секунды вычислили, а так идём, как будто знаем куда, не скрываясь, словно хозяева.

Вот он этот проулок вот он дом, вроде оно, то самое место на которое указывал на схеме непонятный Петрович. И, что нам теперь тут торчать до окончания операции по освобождению города Грозный от преступных элементов? Идиотизм какой-то.

Котел спросил разрешения, и боком-боком пригибаясь перед темными окнами стволом пулемёта, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В подъезде тихо, где-то слышны разговоры, и, что кричать на весь подъезд Аслаааан? Да ни за, что на свете, нам пока везёт, и нарываться на неприятности не хочется с другой стороны вернуться обратно? Кто нам поверит, что мы были в обозначенном месте? Никто и я бы не поверил, подумал бы, что разведчики отсиделись на пожарке и вернулись обратно побоявшись идти в город.

Так потихоньку подъезд за подъездом мы уже в наглую и не таясь обошли весь дом, заглядывая во внутрь. Рядышком совсем неподалеку раздались вы стрелы и крики, какая-то толпа людей шла в нашу сторону. Пришлось нырнуть в один из подъездов, Еж обнаружил под лестницей вход в подвал и мы, торопясь и бренча патронами в барабанах, юркнули вниз. Фонарика не было, и первым пошел Ежов ощупывая стены руками. Какие-то деревянные двери, мусор, битые кирпичи, мешки с щебенкой, вонь как в любом среднестатистическом российском подвале. Котел, навалившись плечом, вынес одну из хлипких дверей и начал ощупывать внутренности убогой комнатушки.

— Банки с закруткой. Картошка, лук, - сообщил он, - ничего интересного.

Ежов добрел до вентиляционного отверстия крохотного окошка выходившего наружу. Взглянул в него и от неожиданности присел и замахал мне рукой. Я крадучись проковылял к нему и осторожно выглянул в окошко. Прямо напротив нас человек десять бородачей казнили каких-то людей. То, что это казнь я понял сразу. Приговорённые человек четыре стояли на коленях в снегу и понуро смотрели вниз. Один из боевиков, по всей видимости, командир, ходил вокруг них и, что-то в полголоса говорил, потом пнул кого-то ногой в лицо и отошел в сторону. Приговоренных, тот час же, расстреляли прямо в упор с криками и завываниями. Кто это такие были, за, что их расстреляли, мне было по барабану. Да и сама казнь впечатления не произвела абсолютно никакого, я посмотрел на Ежова и примостившегося рядом Котельского. Бойцы смотрели отчужденно как будто видеофильм, испуга или страха я на их лицах не заметил.

— Командир, а, что они друг, друга стреляют? - шепотом переспросил Ёж.

— Я, то почём знаю, может оппозиционеры какие из автурхановских, а они их казнят, хрен пойми.

Тем временем боевики, что переговорив между собой обошли дом и скрылись из глаз.

Владимир Петрович описывая мне связников сказал, что один будет в куртке типа "Аляска" с меховым капюшоном. Мне или показалось или действительно так и было, но один из четверых казненных был именно в такой куртке. Или всё-таки бред? Я всматривался, но в темноте ни хрена ничего не было видно. Надо идти и досматривать.

Тихими мышками выбрались наружу и чуть ли не ползком поползли, обдирая локти, по бетонному поребрику вдоль дома. Выползли за угол вроде все спокойно. Встали крадучись пошли. Теперь, когда мы подойдём к трупам, нас будет видно с окон, плевать.

Отряхнулись и оглядываясь по сторонам подошли к трупам. Все мужчины приблизительно от тридцати до сорока лет, один как раз тот самый который был в куртке с меховым капюшоном подходил под описание, данное Петровичем. Неужто, повезло?