Сердце трона - Лилит Бегларян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нужно донести эту горькую весть до Адаса, — говорит он, опустив голову. Лайсэн редко смотрит на собеседника и наверняка думает показать этим, что тот не стоит его внимания, но выглядит, будто он боится говорить с глазу на глаз.
— Разве Вы не послали гонца?
— Послал, но этого мало… Надо бы нанести официальный визит и проверить заодно, как дела у нашего Эмаймона. За ним ведь присматривать нужно, сам понимаешь… Особенно когда в королевстве переполох. Твой визит его отвлечет. Доберешься, погостишь денек да все. Для тебя ведь честь донести весть о кончине твоего любимого господина, а?
— Я думал, что пригожусь госпоже.
— Ишь чего. — Лайсэн улыбается, обнажив кривые желтые зубы, такие же, как у брата. — Это кто ей помочь не хочет? А ты пойдешь. Это приказ, если до тебя долго доходит. Отряд уже собран. Сбегай, соберись в дорогу и сразу сюда. — Он машет рукой на выход, и я, понимая, что спорить бесполезно, кланяюсь и иду прочь.
Здорово, конечно, он придумал. Адас — округ, оторванный от основных земель королевства. Можно сказать, анклав, хотя окружен он не территорией недругов, а пустыней. Путь туда и обратно без учета остановок занимает около суток. Этот регион отличается непокорностью и доставляет много проблем центру уже долгое время — опасения Лайсэна более чем оправданы.
После последнего вымирания из-за нехватки воды около двухсот лет назад, которое стерло почти все живое с лица планеты, остро стоял вопрос государственности. Разобщенные семьи должны были объединиться, чтобы вместе преодолеть жажду и голод и встать на ноги, пустить корни. Естественно, не обошлось без разногласий. Тогда-то и началась вражда ныне правящей династии с главой адасского народа, но мы одержали верх.
Адасцы считают себя законными наследниками своей земли, а нас называют захватчиками. Но что бы они ни говорили, власть в руках того, кто в большей степени контролирует добычу воды. Сильные подчиняют себе слабых, и так было всегда. С этим глупо спорить.
Земля, на которой основались бунтари, оказалась плодороднее нашей. Именно под адасским пластом мы нашли единственный источник сланца — нашего топлива. Он нужен повсеместно: им топят печи, его используют для освещения и в ремеслах. Я уже молчу про то, что адасская почва на порядок лучше. Одной водой не насытишься, поэтому мы сильно зависим от Адаса, хотя вот уже два века упорно отрицаем это.
Адасцы — народ свободолюбивый и самобытный. Они живут замкнутой общиной, гордятся своей, по их словам, богатой, историей, мечтают вернуть автономию и изо всех сил берегут свой жизненный уклад и чистоту крови. За связь с чужеземцем местным грозит изгнание, а меньше десятка лет назад за такой поступок даже казнили.
Они отличаются от нас и нравом, и внешностью, и языком. Ростом они ниже, кожа у них смуглая, а глаза и волосы темные. Языки у нас не сказать, чтобы кардинально отличаются: диалекты разные, однако мы легко понимаем друг друга. Но адасцы как-то иначе произносят гласные, сглатывают некоторые звуки и нередко добавляют к словам разного рода едва различимые слуху окончания, которые многие из нас с большим трудом могут повторить и которые, как правило, выражают эмоциональное состояние говорящего или его отношение к объекту своих слов.
Два века династия боролась с беспорядками на адасских землях: ужесточала законы, силой отбирала богатства и умерщвляла неугодных власти наместников. Все без толку, и каждый раз по любому малейшему поводу адасцы бунтуют и требуют полной независимости. Для их усмирения пришлось учредить целый корпус из обученных и вооруженных людей.
И по сей день династия не признает свою зависимость от ресурсов Адаса. По официальным заявлениям, король не намерен отдавать кусок земли на самоуправление лишь в целях сохранить целостность государства, якобы мир станет тесен для двух королей: не миновать войн. Разумеется, и в этом есть доля правды. Эта истина и объединила людей, оказавшихся когда-то на грани гибели.
Эмаймон был назначен наместником Адаса совсем недавно и еще не доставлял нам неудобств, упрекнуть его пока не в чем. Правда, его верность династии — вопрос времени, ведь никто еще не задерживался на его посту надолго. С учетом тех обстоятельств, которые послужили причиной его назначения, ему тем более доверять не стоит…
Кто знает, возможно, Эмаймон захочет воспользоваться внезапной смертью короля, а официальный визит из Дворца отвлечет его от корыстных планов. Председатель нашел хороший предлог избавить себя от моего общества, ничего не скажешь.
Но зачем ему это? Он хочет убрать меня с дороги, чтобы самому сблизиться с Ларрэт? Боится, что я замышляю что-то против династии и воспользуюсь уязвимым положением госпожи, или, что более вероятно, сам планирует ее свергнуть? Вот оно что! Председатель, долгие годы мечтающий о троне, вдруг учуял возможность покуситься на него. Я мог бы догадаться и раньше.
Я не могу пойти в открытый протест. Жизнь меня научила, что нельзя отрицать чью-то власть над собой: себе же хуже. Как бы ни хотелось перечить и стоять на своем, для этого всегда нужно иметь основание, иначе все, что ты сделаешь, повернут против тебя. Я не ровня Лайсэну, я его подчиненный. Только получив второй ранг, я смогу разговаривать с ним на равных, а пока…
В прихожей замка я сталкиваюсь с госпожой и Тэтой. Ларрэт уже встала, приоделась и не выглядит такой же измученной, как ночью, хотя лицо ее печально.
— Я искала тебя.
— Госпожа, — кланяюсь. — Председатель вызывал меня, я должен был отлучиться.
— Пойдем в кабинет. Расскажешь, о чем вы говорили.
— Я бы рад, но мне поручили одно срочное дело, оно займет минимум два дня. Я должен отправиться в Адас с последними новостями и удостовериться, что там спокойно.
— Таков приказ Председателя? — госпожа хмурит брови. — Почему меня ставят перед фактом?
— Вы, конечно, можете обжаловать…
— И обжалую.
— Я пойду доложу об этом?
— Нет. — Ларрэт зовет слугу, тот мигом прибегает. — Сходи передай главе Совета, — говорит она ему, — что господин Венемерт мне нужен. Пусть и впредь ему ничего не поручают без моего ведома.
Да уж. Большой вопрос, кого приберут к рукам: ее или меня. Тэта стоит и наблюдает за всем со злобной миной и косится на меня, как на врага, но меняется в лице, как только
