На крутых виражах - Иван Вишняков

Состоялись митинги и в нашей части. Правда, мы не рассчитывали на скорую и действенную помощь англичан, надеялись прежде всего на свой народ, на самих себя, и потому речи выступавших авиаторов были скупыми и сдержанными. Но никто из нас не сомневался в том, что немецким фашистам не уйти от возмездия, что они будут разгромлены.

...От города Бобринец гитлеровцы по шоссе ринулись на Солонцеватку и Устиновку. В южные районы нашей Родины ломилась группа армий "Юг". Стрелы вражеских ударов тянулись к берегам Днепра, а далее нацеливались на Ростов-на-Дону, Сталинград и Грозный.

Ненависть к немецко-фашистским оккупантам переполняла наши сердца. Каждый из нас старался в любых, даже в самых неблагоприятных, условиях одержать верх над врагом, ибо понимал, что, чем больше мы уничтожим фашистов, тем быстрее добудем желанную победу.

С такими мыслями я пришел на аэродром и в этот раз. В тревожное небо стремительно взмыли четыре звена истребителей, ведомых Б. Н. Ереминым. Мое звено замыкало строй, осуществляя прикрытие группы.

К Устиновке шли на полукилометровой высоте в боевом строю, позволяющем атаковать с ходу. Обнаружив вражескую колонну, мы обрушили на нее всю мощь своего огня. Удар получился внезапным и весьма эффективным. Мне и моим ведомым были хорошо видны объятые пламенем головные автомашины, в панике разбегающиеся солдаты и офицеры. Ударная группа, состоявшая из трех звеньев истребителей И-16, зашла на цель еще раз. Внизу образовалось несколько очагов пожара. Рвались автоцистерны с горючим, ящики с боеприпасами. Подумалось; "Сейчас бы сюда шестерку наших грозных штурмовиков... Вот бы устроили тарарам!" К сожалению, "ильюшиных" было еще маловато.

Истребители сделали третий заход. Вражеские зенитчики пока не обнаруживали себя: видимо, они были деморализованы активными действиями "ястребков". И вдруг один из наших "ишачков" как бы вздрогнул, от его мотора к кабине поползли языки пламени. В чем дело? Неужели появились немецкие истребители? Оглядевшись вокруг, я не увидел ни "мессершмиттов", ни "фокке-вульфов". Стало быть, И-16 был подбит зенитным снарядом. Мою догадку подтвердили повисшие справа шапки разрывов. Вероятно, один из артиллерийских расчетов противника все-таки преодолел чувство страха и открыл огонь.

От горящего самолета отделилась черная точка, а вскоре в небе ромашковой белизной сверкнул купол парашюта. Под напором воздушного потока он обрел форму сферического конуса и стал бережно опускать летчика на землю.

Внизу неровным темно-зеленым пятном виднелся лес. Парашютист, корректируя направление снижения, то подбирал, то отпускал стропы. Даже с большого расстояния можно было определить, что приземлится он недалеко от лесной опушки.

Еще в первые секунды падения загоревшегося И-16 я успел различить его хвостовой номер. Это была машина Алексея М. (К сожалению, летчик не мог вспомнить ничего определенного, когда тридцать лет спустя я рассказал ему историю, случившуюся в районе Устиновки. Вот почему не могу здесь назвать его фамилию.)

Ударная группа, возглавляемая Б. Н. Ереминым, после выполнения задания взяла курс на Криворожский аэродром. А наше звено продолжало кружить над снижавшимся парашютом, опасаясь, как бы не налетели "мессершмитты" и не расстреляли в воздухе Алексея. К счастью, истребители противника не появлялись. Однако опасность для сбитого летчика не миновала: к месту его приземления мчались вражеские мотоциклисты. Конечно, они попытаются схватить советского воина живым. Но нет, мы не допустим такого.

Владимир Балашов, Николай Демидов и я открываем по мотоциклистам огонь. Они оказались в ловушке: свернуть в лес - нельзя, в поле - бесполезно. На головы оккупантов обрушивается свинцовый ливень. "Вот вам Алексей! Вот вам русский летчик!" - приговаривал я, нажимая на пулеметные гашетки. Ничего, что калибр ШКАСа маловат (7,62 миллиметра), зато их на "ястребке" четыре, скорострельность каждого 1800 выстрелов в минуту. Захлебываясь кровью, фашисты падали с мотоциклов в дорожную пыль, в обочинные канавы. Пусть камнем станет им чужая земля! Пусть могилы их останутся безвестными! Пусть будут прокляты их имена!

Жаль, что местность не позволяла произвести посадку, а то бы один из нас приземлился и взял однополчанина на борт, как это делали наши летчики во время боев с японскими самураями в районе Халхин-Гола и с финнами на Карельском перешейке. Чувство взаимовыручки и войсковой дружбы среди советских авиаторов развито больше, чем в любой другой армии.

Приземлившись, Алексей сбросил лямки парашюта, в знак благодарности помахал нам рукой и вскоре скрылся в лесу. Чтобы летчик мог без опаски уйти подальше от места приземления, наше звено еще несколько минут патрулировало над лесной опушкой и вдоль дорог, по которым фашисты могли продолжать погоню.

Сделав пометку на карте, я решил прилететь сюда на У-2 (самолет конструкции Н. Н. Поликарпова, переименованный позже в По-2), приземлиться на клеверном поле с другой стороны леса и взять Алексея. Как найти его - об этом пока не думалось. Возвратившись в полк, доложил майору Н. И. Баранову о действиях звена по прикрытию Алексея, о своем намерении немедленно начать поиски.

- Правильное решение, - одобрил Николай Иванович. - Берите связной самолет и вылетайте в отмеченный вами район. Сейчас нет сплошной линии фронта, летчика можно спасти. Вас будут сопровождать два истребителя. Кого бы вы хотели взять с собой?

- Целесообразнее всего своих ведомых.

- Хорошо. Желаю удачи, - напутствовал майор.

От Кривого Рога до места парашютирования Алексея было не более семидесяти километров, и мы довольно быстро достигли района поиска. Истребители шли намного выше меня, а я, снизившись до пятидесяти метров, тщательно осматривал местность. Несколько раз натыкался на ружейно-пулеметный огонь с земли. На крыльях и фюзеляже моего самолета появилось несколько пробоин.

Вот и лес, где вражеские мотоциклисты пытались взять в плен Алексея. Оставшиеся в живых уже успели подобрать трупы убитых. Делаю один круг, второй, постепенно их расширяя. Сверху доносится успокаивающий рокот истребителей. Николай и Владимир в любую секунду готовы отразить атаку "мессершмиттов". Но их пока не видно в небе.

Снова кружу над лесом и прилегающими к нему полями. Где же Алексей? Замечаю только двух вражеских мотоциклистов. Вероятно, они, догадавшись, что мы кого-то ищем, решили еще раз обшарить лес. Балашов и Демидов пулеметными очередями вынудили их скрыться.

Когда у истребителей горючего осталось только на возвращение домой, они, покачав крыльями, повернули на юго-восток. Мне тоже пришлось взять обратный курс.