Попутного ветра, господин дракон! (СИ) - Добрынина Елена

– Гилард, умоляю, дай мне еще один шанс.

Внизу мелькнули, рассыпаясь водопадом, светлые женские локоны. Я напряглась, а заслышав второй, рокочуще-низкий, голос, вообще чуть сразу с ветки не рухнула.

– Нет, Сильви, ты напрасно теряешь время.

Просто превосходно. Другого места они выбрать не могли, чтобы обсудить свои дела? Угукнуть, что ли, пока не поздно?

– Но в прошлый раз ты позволил мне остаться!

Поздно... Неловко как-то в такой драматический момент угукать. Все, что нам с «Мечтой» оставалось – это так и висеть, боясь не то, что чихнуть – даже вздохнуть глубже положенного – и слушать совершенно мне ненужные подробности о личной жизни дагона ректора и деканши воздушников.

– И уже не раз пожалел об этом. Я был не в себе, ты же знаешь, ты просто застала меня врасплох...

Хм.. А это реально – застать врасплох дракона? Воображение сразу принялось подкидывать мне картинки ящеров, застуканных ночью на кухне с куском торта в зубах или танцующих голышом в гостиной, когда туда неожиданно вваливаются гости.

– Гил, я не потребую от тебя ничего взамен, – Сильвария попыталась прильнуть к груди Гиларда, но тот мягко, но непреклонно отстранился.

– Сильви, – отрешенно произнес дагон, – ты не понимаешь, о чем просишь. Я не собираюсь осложнять наши и без того непростые отношения с Эдвардом еще больше.

Тем временем у меня назрела существенная проблема: я почувствовала, как медленно, но непреклонно сползаю по ветке вниз, прокручиваюсь на ней, как кабанчик на вертеле, и вот-вот повисну вверх копытцами.

– Пожалуйста, – в голосе воздушницы слышалось отчаяние.

«Да, пожалуйста» – вторила я ей мысленно, – «сгиньте оба уже».

– Иди домой, Сильви, – так холодно произнес ректор, что меня на месте этой дамы, как ветром бы сдуло.

– Я не отступлюсь, Гилард, – бросила напоследок, магистр и, наконец-то, гордо удалилась.

Я из последних сил цеплялась за ветку, молясь всем Создателям, чтобы господин дракон последовал примеру воздушницы, но он, словно мне назло, не торопился никуда исчезать, а решил, кажется, предаться философским размышлениям о смысле бытия.

В тот момент, когда я поняла, что больше висеть тут не могу даже под страхом разоблачения, я с положенным по инструкции криком «Поберегись» разжала пальцы и мы с «Мечтой» свалились прямо на него.

– Первый курс? – янтарные глазища оказались прямо напротив моих. – Группа Милтона?

– А..га, – согласилась я с очевидным.

Господин дракон аккуратно придал мне вертикальное положение. До этого момента, я, оказывается, сидела у него на руках. Вот ужас-то.

– Имя? – очень понятный, но не самый желательный для меня вопрос.

– Ди... – выдавила я, продолжая испуганно пялиться на своего собеседника.

Странно, мне казалось, дагон ужасно высок, а он всего на полголовы меня выше, из-за чего не смотреть в эти желтые моргалки оказалось совершенно невозможно.

Ректор слегка дернул уголком губ.

– И что же вы, Ди, делали наверху? – очень спокойно, практически светски, осведомился ящер в человеческом обличии.

– Следовала за «Мечтой», – я потрясла у него перед носом вещественным доказательством с корявой красной надписью на корпусе. – Она на дереве застряла.

Ящер еще раз дернул уголком рта. Нервный тик у него, что ли?

– Что вы слышали?

А вот и следующий неудобный вопрос.

– Она застала вас врасплох и не отступится, – показала я свою осведомленность.

Теперь уже вся линия драконьих губ на мгновение напряглась. А вдруг это он так к броску готовится? Сейчас как прыгнет, как сожрет...

– Ну и что будем делать? – Гилард Ливейский сложил руки на груди.

Я моргнула пару раз, не понимая, с чего бы это он со мной в таких вещах советуется, и на кой хрущ мне что-то делать с его бывшей подружкой...

– Сохранять бдительность, чтобы противник не подкрался с тыла? – предложила неуверенно.

– С вами, Ди. С вами что делать будем? – ректор начал издавать подозрительные звуки. Это он что, смеется? Это против правил. Дракон не должен вести себя так.. человечно.

– А давайте меня отпустим... Обещаю, что никому не расскажу о вашем разговоре.

– Это в ваших же интересах, надеюсь, вы это понимаете, – вот сейчас он снова похож на холодную ящерицу. Даже отпустило как-то.

Я быстро-быстро закивала.

– Можете идти, – разрешил мне дракон, и я, конечно же, не заставила упрашивать себя дважды

Глава 3

Если вы вдруг привлекли внимание дракона, следует слиться с пейзажем и , опустив глаза, медленно и не делая резких движений, отступать в укрытие

Дагон Гилард Ливейский возник в моей жизни восемь лет назад. Папа всего год как получил дворянский титул и был увлечен идеей влиться в благородное общество. Поэтому часто ездил на балы, светские приемы и меня на последние брал с собой время от времени. Я всю эту мишуру ужасно не любила: туда не приглашали моих друзей, нельзя было вести себя так свободно, как я привыкла, нужно было ходить в дорогущих, но совершенно неудобных платьях, все время улыбаться и приседать, как заводная кукла. Но ради папы я терпела и это. Наверное, на одном из подобных мероприятий дракон нас с папой и заприметил.

– Смотри, Ди, – сказал как-то Руфус дель Фейт, отводя меня в сторонку, – это твой будущий жених, – и показав украдкой на Гиларда, пояснил, – дагон Ливейский собирается просить твоей руки.

Я во все глаза разглядывала дракона... Вот этот взрослый, подтянутый... красивый даже, если бы не жутковатые глаза, мужчина – это все мое, что ли?

Сам факт долгосрочной, «на вырост» помолвки для аристократов был делом привычным. Они иногда еще из пеленок вылезти не успевали, как уже оказывались обручены. Но то для аристократов.Мы на подобное явно не рассчитывали, да еще дракон... и не откажешь ведь.

Для десятилетней избалованной девчонки новость оказалась просто оглушительной. Вовсе я не испугалась. Наоборот, мне мерещилась в сладко-розовых девичьих грезах прекрасная, как радужный пони, романтическая история. Наверняка суровый дракон увидел меня и сразу влюбился.. Иначе зачем ему звать меня замуж, так? «Конечно, так», – шептала греза, и я уже представляла, как он будет на меня смотреть, кружить на руках, а когда я подрасту... – тут сердце мое сладко сжималось, – непременно будет умолять о поцелуе. И я, конечно, сначала поотнекиваюсь для вида, а потом, так уж и быть, разрешу... От этих фантазий я приходила в такой восторг, что чувствовала себя легким перышком, который воздушный поток поднимает высоко-высоко в небо...Тем больнее оказалась правда.

К первому визиту Гиларда Ливейского в наш дом я готовилась с самого утра. Нацепила новое платье, похожее на воздушное пирожное, заставила горничную два раза перезавивать светлые локоны, чтобы они красиво распадались по плечам... Он взглянул на меня всего один раз, когда я, волнуясь, присела перед ним в приветственном книксене, как меня учила зануда-гувернантка. Взглянул внимательно, оценивающе и абсолютно бесстрастно, будто изучал товар на витрине. Я помню, что мне стало жутко от этого взгляда. Дагон едва заметно кивнул, скорее своим мыслям, нежели мне, и больше меня не замечал: говорил с отцом в его кабинете, а потом сразу ушел.

Я была раздавлена, мечта рассыпалась в труху. Но сдалась я не сразу. Теперь я с невиданным до того рвением посещала все подряд приемы. И если на них присутствовал мой будущий жених, буквально из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя внимание: то проходилась прямо у него перед носом, то пыталась заговорить, а однажды даже набралась смелости и вручила ему очень дорогую для меня вещь – первую свою леталку, которую смастерила сама. Но каждая попытка оборачивалась разочарованием: меня не замечали, на вопросы отвечали односложно, а подарок мой так и остался лежать на столике, на который я его положила. А еще я внимательно следила, как он общается с другими, взрослыми, дамами. И во мне росла, набухая грозовой тучей, ревность.