Посланник (СИ) - Булавин Иван

— Твари настолько опасные?

— Там не только твари, то есть, твари — это главное, там всяких ловушек волшебных полно, вроде как, из их мира притащило, шагнёшь не туда, а тебя в землю засосёт, или огнём зажарит, да ещё паутина по стенам, неприятная штука.

— Аномалии, — задумчиво произнёс я.

— Типа того.

— А вы почему здесь? — спросил я.

— А кто как, — Рогов пожал плечами. — Кто-то эвакуироваться отказался, кто-то решил, что тут заработать можно, кто-то от закона прячется, кого-то забыли вывезти, было и такое, особенно во время войны. Парнишка тот, что тебя сюда провожал, так вовсе не пойми откуда, нашли здесь, говорить не может, но всё слышит, видимо, от шока онемел. Писать может, имя своё сообщил, а больше ничего. Иногда рисует, рисунки странные, но по ним выходит, что с атлантами дело имел.

— А атланты эти?..

— Тоже разумная раса оттуда, только совсем немногочисленные, не знаю, сколько их, думаю, несколько сотен или даже десятков. Они к нам зашли вместе с писаными, но воевать не стали, просто попрятались. Найти их невозможно, появляются на глаза только тогда, когда сами захотят, чтобы их видели. Но с ними у нас хорошо, если атланта встретил, жди, что он к тебе с просьбой обратится (они наш язык отлично знают, но говорят мало и редко, зато могут телепатией общаться), а когда просьбу исполнишь, одарит чем-нибудь.

— А как они выглядят?

— Ростом два метра, крепкие, кожа бледная… ну, да, у нас тоже бледная, без солнца-то, но у них совсем, прямо как у трупа и вены просвечивают. Глаза странные, как будто бесцветные, волосы не растут почти. Одеваются обычно в набедренную повязку, синюю или красную, с золотой вышивкой. Говорят ещё, что кровь у них голубая, но я не видел. Появляются всегда из ниоткуда, не было никого, глядь, а он уже рядом. Поговорит с тобой и пропадёт, как сквозь землю. Ещё их писаные боятся, как огня, если рядом атлант, писаные бегут, сломя голову, хотя те мирные и без оружия.

— А что за просьбы у них? — спросил я.

— Просьбы разные, иногда тварь какую убить, иногда поймать и притащить живую. Я один раз с ними контактировал, у меня попросили десять килограммов меди принести. Я за три дня достал и принёс, куда сказано, а взамен получил… короче, такая штука, что можно тварей приманивать. Вроде, без надобности, но, если охоту затеял, то оно незаменимо.

— Артефакт, — снова вспомнил я.

— Типа того, некоторые их так и называют.

— А вы, значит, за счёт города кормитесь?

— Не совсем так, конечно, город большой, и кормиться есть с чего, да мы и сами тут кое-где огороды разбили. Но без контакта с Большой землёй давно бы всем конец пришёл.

— Помогают?

— Да как сказать, — он поморщился. — Обычно не бесплатно. Нас бы всех с удовольствием переловили и к ответственности привлекли, да только ловить некому, да и наказывать по сути не за что. К тому же, мы иногда полезны бываем. Добываем дары разрушенной земли и продаём им. Там, в лагере этом, что на месте посёлка Тишково стоит, куча научных лабораторий, а в них изучают всё то, что мы добыть можем.

— Сами отвозите?

— Да, сейчас разговор идёт, чтобы открыть неподалёку базу, охраняемый блокпост, где постоянно будет парочка учёных сидеть и наше добро принимать. В черте города или рядом. Пока что туда машины гоняем. Горючки у нас мало, поэтому гоняем редко. Но они платят, за потроха тварей, за артефакты, даже за обычные ценные предметы. Не деньгами, конечно, деньги тут не особо… Тушёнка, лекарства, одежда, обувь. Патроны и оружие редко получается выпросить. Один раз люди из соседнего лагеря отвезли груз, не знаю, какой, но очень ценный, взамен выпросили уйму стволов, только гладких. Ружья охотничьи, наши двустволки и американские, такие, что цевьём перезаряжают.

— Помповые.

— Точно, но нам и это большое подспорье.

— С оружием туго? — я вспомнил в хлам изношенный карабин покойного Водолея.

— Ты не представляешь, — снова взял слово Петрович. — Они, когда эвакуацию проводили, вывезли все склады. Вроде бы, один продовольственный остался, но его откопать не могут. Как откопают, будем все с продуктами, хоть тушёнку и зерно будем без проблем доставать. А вот оружие выгребли всё подчистую, нам только отделы милиции остались, да отряды ВОХРа.

— Ещё один склад оставили, артиллерийский, уйма снарядов к пушкам и гаубицам, — с усмешкой проговорил Рогов. — Мы его тоже прибрали, как-никак порох.

— А разве он подойдёт к ружьям? — удивился я.

— Если правильно обработать, то подойдёт, правда, сыпать его нужно половину щепотки, иначе ствол разрывает. Опять же, из пороха и фугасных снарядов можно бомбу соорудить, а ещё порох — отличная основа для алхимии, тут кое-кто от пришлых перенял. Снаряды зажигательные делаем, пули тоже. Тварей так просто не убить, там или калибр нужен конский, или начинка пули соответствующая.

— Кстати, Водолей какими-то особыми пулями стрелял, там раны были во, — я показал руками окружность.

— Моя фабрика, — с довольным видом сообщил Петрович. — Теперь ты тем карабином пользоваться будешь. Хотя, говоря откровенно, зря.

— Почему?

— А патронов таких нет почти, и у солдат не встречается. Мы, когда солдаты приезжают, стараемся договориться. Колонна большая, броня, грузовики, иной раз даже танки. Командиры за всеми не уследят. Отозвал солдатика в сторону, дал ему пару колец золотых, а он тебе из магазина патронов нащёлкает, штук двадцать-тридцать. Не знаю, как они потом их списывают, но такое часто бывает. Но у них у всех пять сорок пять. А для карабина взять негде и перезаряжать их вручную нежелательно. Короче, достреляешь то, что осталось, а потом сдай на склад. Выдадим ещё что-нибудь.

— Есть ещё склады, где всякое старое оружие хранится, с Войны ещё, винтовки трёхлинейные, ППШ, Дегтярёвы. Их вывезти не успевали, поэтому взорвали. Но не целиком. Часть построек сохранилась, там сейчас соседи наши раскопки ведут. Вроде, даже нашли чего-то. Там не только стволы, там и патроны должны быть.

— Ясно, — сказал я, хотя по большому счёту ничего было не ясно. — Чего теперь-то делать?

— Сегодня — уже ничего, — сказал Рогов. — А вообще, тебе ведь Коростина дождаться нужно, вот и будешь ждать. А пока, чтобы без дела не сидел, будешь в рейды ходить с парнями, мы постепенно зону чистую расширяем. Сейчас тебя в столовую проводят, потом покажут, где спать. Народу у нас немного, и в городе этом, и в нашей, прости господи, коммуне, так что место найдётся.

— А Коростин — он кто?

— Инженер, учёный, изобретатель. Он, вроде бы, переходами занимал между мирами. Какую-то машину изобретал, но пока не получалось. Вот эти цифры, что ты привёз, они ему в помощь. С вашей-то стороны проход есть, но он односторонний и с рядом ограничений.

Эта новость меня обрадовала. Значит, есть шанс свалить обратно. Только Коростина этого дождаться. Потом меня проводили в столовую. Столовая была в том же помещении, что и раньше, в мирное время. Школа как-никак. Я был единственным посетителем. За прилавком стояла женщина лет пятидесяти, увидев меня, она подозрительно прищурилась, потом проговорила:

— Новенький? Садись, кое-что есть, накормлю.

И в самом деле, накормила. Через минуту на столе стояла тарелка борща, довольно жирного, а вот хлеба не было, только старые галеты. Понятно, хлеб долго не хранится, а пекарни своей нет. Зато нашлось сливочное масло, которое на эти галеты полагалось мазать, а ещё блюдо с макаронами и котлета со странным вкусом. Наконец, были поданы два стакана с компотом. Неплохо, учитывая ситуацию. А хлеб — не беда, я и дома его почти не ел.

Расправившись с ужином, отбыл в свои апартаменты. Как ни странно, мне выделили отдельный номер на втором этаже, где, судя по плакатам на стенах, когда-то был класс английского языка. В качестве постели служили составленные парты, а матрас и подушку выдали со склада. Одеяло пока отложил в сторону, мне без надобности, поскольку очень тепло, я бы даже сказал, жарко. Возникла мысль помыться, но баню здесь топили два раза в неделю, или экстренно при возвращении группы рейдеров из дальнего похода. Сегодня не такой день. Я просто разделся и лёг на парты, рядом со мной лежал старый карабин покойного Водолея.