Ангел мертвеца - Панов Вадим

«В этой битве я потеряла больше всех».

Но сначала – приобрела.

Бри отдавала себе отчёт в том, что ярость и желание отомстить завели её намного дальше Лисс и Джиры. Старинная даже по меркам Тайного Города книга подарила девушке невероятную власть, но что забрала взамен? Чем пришлось заплатить? Марина догадывалась чем. Точнее, она точно знала, чем заплатила, но гнала от себя эту мысль. Гнала или переводила в шутку, потому что ещё не готова была её принять. Принять себя новую, себя, получившуюся после того, как книга забрала свою цену. Кроме того, за «Тёмными церемониями» охотился Консул и будет охотиться любой Великий Дом, если или когда его иерархи узнают, какая драгоценность оказалась в руках юной полукровки. И никого не смутит, что книга потребует плату, поскольку предлагаемое ею могущество способно ослепить кого угодно.

Невероятное могущество.

В результате Марина стала дважды дичью: и как член Сопротивления, и как обладательница «Тёмных церемоний», и не могла никому доверять. Поэтому сказала подругам, что спрячется в Подмосковье, а сама уехала в Питер. Ей требовалось время, чтобы решить, что делать дальше.

– Второй.

Задумавшись, девушка не заметила, что голем закопал первую могилу, вскрыл и опустошил следующую. Вздрогнула, услышав голос Джузи, но ругаться не стала, просто кивнула:

– Молодец, – и потрогала носком добычу.

– Спасибо, хозяйка.

Второй мешок оказался почти вдвое объёмистее предыдущего, но костей всё равно было меньше, чем требовалось: Марина хотела сделать большой запас, чтобы подольше не ходить на кладбища.

– Продолжай.

– Да, хозяйка.

Джузи отправился «на работу», а девушка, неожиданно для самой себя, испытала прилив необычайно тёплых чувств к этому существу. Искусственному, но верному. Да, голем не мог не быть лояльным владельцу – создавшие его мозг эрлийцы гарантировали полное послушание во время всего срока службы, однако в какой-то момент искусственная суть «куклы» становилась неважной. Потому что когда Бри, беспомощная, орущая от невыносимой боли, истекала кровью на московской улице, фон Даб не добил её только потому, что Джузи бросился в атаку. И не просто бросился, а провалился вместе с рыцарем в «дырку жизни» – спасительный портал в Московскую обитель, и там добил врага. На глазах изумлённых эрлийцев. При этом эрлийцам подсказали, кому служит Джузи, и они не выдали его чудам, а позволили скрыться. Оставшись якобы нейтральными. Ну а то, что голему подсказали, где искать хозяйку, так это не они, а другие вассалы Тёмного Двора – шасы. Которым тоже кто-то позвонил…

Как бы там ни было, Джузи вернулся, чему Бри была очень и очень рада.

Марина посмотрела на часы, на мгновение отвлёкшись от окружающего, и всё, что произошло впоследствии, стало результатом мгновенной потери внимания. Мимо резко пролетела сова. Просто пролетела, не собираясь атаковать и даже крылом не коснулась девушки, но заложила такой вираж, что воздух резанул по лицу Бри и она машинально защитилась: дотянулась до птицы тьмой, схватила её и чуть сжала. Раздался испуганный крик.

«Тьмой? Или ничем? Что происходит?»

Марина пока не могла ответить на этот вопрос. Новое умение пришло внезапно и сразу стало привычным. Она держала перепуганную сову на расстоянии в десять ярдов и могла без труда убить. Знала, что может сдавить ночную охотницу крепко-крепко, так, что захрустят и вылезут наружу кости, а кровь прольётся на ничто, которым Бри держала сову, но не сможет его испачкать.

И ещё она знала… нет, об этом она не знала – это Марина почувствовала, что может не только сдавить птицу, но впустить в неё ничто. Смешать живое с мёртвым, чтобы получить…

Бри тряхнула головой и разжала захват. Птица стремительно полетела прочь, и, слушая суматошное хлопанье крыльев, девушка задала себе грустный вопрос:

«Да кем же я, чёрт побери, стала?»

Складской комплекс «Кумар Карго Экспресс»

Москва, улица Левобережная

– Великим фюрером?! – недоверчиво переспросил Штыпсель.

– Великим фюрером! – с энтузиазмом подтвердил Урбек Кумар, крупнейший в Тайном Городе скупщик краденого и солидный предприниматель во всём остальном.

– Вы как его выбираете?

– По итогам перестрелки, – сообщил уйбуй. – Только с Кувалдой давно никто перестреливаться не хочет – себе дороже получится.

– Стреляет хорошо?

– Вешает много.

– Разумный подход, – оценил барыга. – Но я думаю, главным имеет смысл назначать того, кто денег больше приносит.

Урбек Кумар был шасом, выходцем из древней и очень уважаемой семьи Шась, подданных Тёмного Двора, которые смотрели на мир через совсем не розовые очки получения прибыли и прочих экономических выгод, а потом уже всё остальное. А его собеседником выступал уйбуй, то есть десятник, Штыпсель из диковатого и непредсказуемого семейства Красных Шапок, промышляющего воровством и грабежами, поскольку ни к чему прочему приспособлено не было, а барыжить наркотой Великие Дома категорически запрещали. Кроме того, примитивные мозги Красных Шапок способны были функционировать лишь при достаточном содержании в организме алкоголя – лучше всего подходил виски, – поэтому их постоянно окутывал лёгкий аромат принятого препарата… или последствий вчерашнего принятия. Однако на перегар Урбек давно перестал обращать внимание – привык.

– Если ты деньги приносишь, но никого не вешаешь или стреляешь плохо, то деньги у тебя отнимут и велят принести ещё, – с нетрезвой рассудительностью ответил Штыпсель и сделал большой глоток из карманной фляжки.

– То есть деньги тебе не нужны? – мгновенно сориентировался шас, который всё ещё не расплатился с дикарём за пригнанную на склад фуру с автомобильными запчастями.

– Я стреляю хорошо, – хмыкнул Штыпсель. И вернулся к делам: – Давай, короче, баблосы, и я поехал.

Он происходил из клана Дуричей, поэтому старался всё всегда решать поскорее – чтобы не забыть.

– И не хочешь узнать, что я предлагаю?

– Если за мои деньги, то не хочу.

Кумар усмехнулся и подумал, что виски по утрам бывает полезен. Не всем генетическим статусам, конечно, но бывает. Платить за фуру он не хотел не из жадности – с оговоренной суммой шас всегда расставался точно и в срок, – а потому что боялся, что заполучившие наличные дикари отпразднуют успех с таким старанием, что их мозги потребуют перезагрузки, а дело, которое он хотел предложить Штыпселю, было срочным и предложить его – так уж получилось – барыга никому не мог. Мог бы сделать сам, конечно, но принципиально не принимал участия в преступлениях. Только в демократических выборах. И то – однажды. Ну, неважно…

– Выдам я тебе деньги, выдам, вот, видишь – при мне они. – Кумар извлёк из внутреннего кармана внушительную «котлету» крупных купюр и помахал ею перед носом уйбуя.

– Они все мои? – обрадовался Штыпсель.

– Ну, не все, конечно, но твои.

– Тогда зачем показываешь?

– Чтобы ты понял, что они у меня есть.

– Я и так знаю, что они у тебя есть, – вздохнул дикарь. – А у меня пока нет.

– А хочешь, чтобы их у тебя стало намного больше? – осведомился шас, медленно, очень медленно отсчитывая купюры.

– Насколько больше? – осведомился Шапка, внимательно, очень внимательно следя за манипуляциями барыги. Считать дикарь умел не очень хорошо, потому внутренне радовался неспешности Урбека, параллельно прикидывая, сколько ящиков виски можно будет купить на такое богатство.

– Настолько, что в карман не поместятся.

– Тогда их кто-нибудь увидит и попробует отнять, – вздохнул уйбуй. – Да и карманов у меня не очень, в них совсем мало не поместится.

И с грустью оглядел себя в отражении стеклянной двери – чтобы лишний раз не проветривать помещение, Кумар дикарей в офис не пускал, во дворе общался.

Что же касается карманов, то в этом Штыпсель был абсолютно прав: помещалось в них мало.

В одежде дикари считались консерваторами, отдавая предпочтение древней моде Западных лесов: кожаные штаны, жилеты или куртки и обязательные красные банданы на лысых головах. Волосы у Шапок не росли, и, возможно, поэтому они являлись большими поклонниками татуировок, украшая свои тела таким количеством рисунков, что казались одетыми, даже когда такими не были.