Детективное агенство Альтернатива - Роберт Шекли

– Конечно, если мне можно привезти с собой Кевина.

– Я не знал, что он извращенец.

– Он не извращенец. Он просто любит поговорить. Наверно, ему много есть чего сказать на тему вроде этой.

– Кейт, по-моему, ты опять издеваешься надо мной.

– Дорогой мой, ты забыл, что я жила с тобой десять лет. Теперь мне уже полагается знать, когда не принимать тебя всерьез.

– А когда и вовсе не понимать меня.

– Этому я тоже научилась у тебя, – вздохнула Кейт. – Ты и вправду собираешься в Париж?

– Да.

– Хоб, будь осторожен. Постарайся никому ничего не доказывать. И ради собственного спасения попытайся держаться подальше от Ибицы.

– Я всего лишь хочу заработать на жизнь, – повторил я. – Ты помнишь, я выплачиваю тебе поддержку, несмотря на быстро растущее богатство твоего мужа, адвоката по темным делам.

– Прекрати, – скомандовала Кейт. – Деньги на детей не имеют никакого отношения к Кевину. И неважно, сколько он зарабатывает. Дети твои и мои.

– Я знаю. Просто шучу. Я позвоню тебе, когда вернусь.

– Хоб, – смягчилась она, – как у тебя дела с Милар?

– Так же, – ответил я.

– Шелдон все еще живет у тебя?

– Да.

– По правде, Хоб, это кошмар. Тебе не следует терпеть.

– Что я могу сделать? Они любят друг друга.

– Тогда они должны уехать из твоего дома и найти себе квартиру.

– Беда в том, что ни один из них не знает точно, чего хочет. Я не уверен, готова ли Милар вести домашнее хозяйство, живя с Шелдоном. А он не собирается подыскивать жилье, пока она не скажет, что готова.

– Безнадежная история, – вздохнула Кейт. – Ради бога, как ты ухитрился связаться с женщиной, у которой такое имя.

– В то время мне это показалось хорошей идеей.

Надеюсь, именно эти слова выгравируют на моем могильном камне.

7. ШЕЛДОН

Моя квартира на Стейт-стрит занимает половину дома, покрашенного в такой цвет, который трудно определить и который забываешь, едва от него отойдешь. Я вошел и с минуту постоял в темном узком коридоре.

– Милар? – позвал я.

– Ее здесь нет, – донесся голос из гостиной.

Это один из тех домов, где есть гостиные-залы и окно в эркере. Спальню наверху мы с Милар сдавали. Шелдон сидел в гостиной. Маленький сильный плотный мужчина южного типа с густой шапкой темных вьющихся волос. Тяжеловатые черты лица. Немного унылый рот. На лице застывшая улыбка. Не того типа человек, с которым я хотел бы иметь личные отношения. И, естественно, не я его выбирал.

– Куда она пошла? – спросил я.

– Она сказала, что сейчас вернется. – Было что-то подозрительное в том, как он это сообщил.

– Ладно, но куда она хотела пойти?

– В частности, никуда, – проговорил Шелдон и, сделав паузу, выпалил: – Она хотела дать нам немного времени побыть вдвоем.

– Ради бога, зачем нам нужно быть вдвоем? – Я вытаращил на него глаза.

– Чтобы попытаться прояснить дела, – объяснил Шелдон.

– Ох, нет, Шелдон, – чуть ли не взвыл я. – Не сейчас. Я устал. У меня появился клиент. Первая беседа отняла много сил.

– Богатый клиент? – спросил Шелдон, моментально просияв.

– Нет. Нормальный, загнанный в угол клиент, какие обычно у меня бывают.

Шелдон встал, прошелся взад-вперед по комнате, ударяя кулаком правой руки в ладонь левой. Уверен, он изображал отчаянную злость. Или, может, злобное отчаяние. В любом случае через минуту он повернулся ко мне и произнес:

– Проклятие, Хоб, так продолжаться не может.

– Точно такое же мнение и у меня. Значит ли это, что ты собираешься уйти? – Шелдон жил с нами благодаря стечению обстоятельств, слишком нелепых, чтобы установить их последовательность во времени. И к тому же не имеющих отношения к событиям моей истории. Но теперь вижу, раз уж я упомянул о них, то должен объяснить.

Я встретил Шелдона пять лет назад, когда международная финансовая служба устроила мне проверку. После обмена бумагами они прислали из офиса в Ньюарке Шелдона посмотреть мои отчеты. Я потратил несколько часов, роясь в мешках, полных бумаг, и потом вывалил все ему на колени. Некоторые отчеты были абсолютно неубедительными листочками с оборванными краями. Такими обрывками пользовались лавочники Ибицы в те дни, когда я жил там и собирал эти листки как документы. Он с раздражением посмотрел на меня.

– Мистер Дракониан, – на том этапе у нас были чисто формальные отношения, – у вас нет лучших отчетов, чем эти?

– Я не большой специалист по обрывкам бумаги, – ответил я. – Поэтому стараюсь сохранить все. Я же знаю, Дядя Сэм хочет, чтобы я все хранил. Но они теряются, понимаете, приятель, что я имею в виду? Правда, вы можете спросить мою жену, Милар, наверно, у нее есть какие-то старые гроссбухи по расчетам наличными. По-моему, у нее сентиментальное отношение к таким вещам.

И тут очень своевременно вошла Милар. Пяти футов девяти дюймов, тонкая, с выступающей вперед грудью, со стройными ногами, лучистой улыбкой и голубыми фарфоровыми глазами. Шелдон увидел (как он потом мне рассказал) в этой леди невероятной красоты в обтягивающих, как кожа, джинсах, в расшитой блестками блузе, в сапожках из змеиной кожи, в ковбойской шляпе, с громыхающими украшениями, с безумным макияжем и пурпурной прядью в волосах воплощение своей самой неисполнимой мальчишеской мечты. Это была любовь с первого взгляда, как он признался мне месяцы спустя после бесчисленных кружек пива у Макджинти на Грит-стрит, недалеко от Мэкэдэма.

Чтобы быть честным, скажу, внезапный интерес Шелдона к моей жене не вызвал у меня недовольства. Я давно раздумывал, как бы отделаться от Милар. Не то чтобы в ней меня что-то не устраивало. Просто у нее крыша поехала в одну сторону, а у меня в другую, и мы так далеко отдрейфовали друг от друга, что только космическая взаимосвязь всего в мире давала нам нечто общее. И тут появляется симпатичный парень с высокими моральными принципами, с постоянной работой, который готов забрать ее и развязать мне руки. Тогда я могу отделаться и от других обязательств, продать дом и воплотить в жизнь мою недостижимую мечту, то есть вернуться в Европу и снова погрузиться в ее магию. Говорят, что нельзя дважды в точности повторить одно и то же. Еще говорят, что если однажды вы все получили и вам не понравилось, то снова не стоит и пытаться. Но имею я право мечтать или нет?

Однако возникла одна трудность. Я стал «делом» Шелдона, на которое он поставил свою репутацию и гордость. Его исключительно отточенное чувство этики могло бы удовлетвориться только одним – успешным завершением моего дела. А это значило для него собрать в пользу Дяди Сэма все монетки до единого динара, которые мне кое-как удалось раскидать вилами по предыдущим годам, еще менее удачным, чем этот. Только тогда он почувствовал бы моральное право и УВЕРЕННОСТЬ (убежден, он называет это именно так), что он может позволить себе без чувства вины забрать мою жену.