Черный лебедь - Филиппа Карр

Вскоре после этого основной темой разговоров опять стали выборы.

Миссия в Бутанду, естественно, была отложена до тех пор, пока не станет известно, какое правительство придет к власти.

— Я должен быть уверен в том, что сохраню свой депутатский мандат до того, как будет принято решение о моем участии в миссии, — сказал Джоэль.

— Несомненно, ты останешься членом парламента, — ответила я. — Это же традиция, что Гринхэмы всегда представляют Марчлендз.

— В политике ни в чем нельзя быть полностью уверенным.

Возбуждение росло. Прошло почти шесть лет с момента последних выборов. Теперь я была уже взрослой, всерьез интересовалась этой проблемой и неплохо разбиралась в происходящем.

Каждый день мы внимательно изучали газеты. Там часто упоминалось о преклонных годах Глад стона. Вне всяких сомнений, он был великим человеком, но не слишком ли старым? Впрочем, выглядел он довольно энергичным, хотя сильно горбился и при ходьбе опирался на трость.

— Тут самое главное — иметь здоровую голову, — сказал мой отец.

Было опубликовано замечание, высказанное самой королевой своему секретарю:» Идея о том, чтобы заблуждающийся неуравновешенный человек восьмидесяти двух лет пытался управлять Англией и моей гигантской империей через посредство жалких демократов, просто смешна. Это выглядит дурной шуткой «.

— Очень неудачно получилось, — сказал мой отец. — Во-первых, то, что она вообще сказала эти слова, а во-вторых, то, что их разнесли по всему свету.

— Но правительство у нас выбирает народ, а не королева, — заметила я.

— За что мы должны благодарить судьбу, — сухо ответил отец.

Вскоре от слов перешли к действиям. Гринхэмы отправились в Марчлендз, а мы — в Мэйнорли. Избирательная кампания началась.

Мы с Селестой сидели на помосте рядом с отцом.

Это создавало уютную семейную атмосферу, которая так нравилась избирателям. Мы выполняли свою скромную задачу, разъезжая по окрестностям на двуколке (округ Мэйнорли состоял из множества разбросанных деревень) и разъясняя избирателям, почему они должны голосовать именно за Бенедикта Лэнсдона.

Мой отец был одаренным оратором. Он всегда умел захватить аудиторию — будь то зал палаты общин или небольшая комната для деревенских сходов. Слушая его, я ясно сознавала силу слова, и то, что дар красноречия — совершенно необходимое качество для политика. У моего отца были все достоинства, которые только можно вообразить, кроме одного — осторожности. Он подчас принимал слишком поспешные решения, что несколько раз его уже подводило, и именно поэтому люди не были склонны рассматривать его как возможного преемника Гладстона.

Несмотря на то что он вел напряженную предвыборную кампанию, ему иногда удавалось выкроить время для того, чтобы выступить с агитацией в пользу Джоэля в Марчлендзе. Это меня удивляло: несмотря на уверенность в победе, отец постоянно твердил о том, что кандидат не может позволить себе расслабиться ни на минуту.

Однако к Джоэлю он питал особые чувства, и я полагала, что знаю причину этого. Причина заключалась во мне. Он решил, что я выйду замуж за Джоэля, и хотел сформировать из него свое второе» я «.

Джоэль не собирался упускать того, что само шло к нему в руки. Отец хотел рассматривать Джоэля как свое собственное творение. Возможно, это было преходящим увлечением, но такие люди, как мои отец, всегда стремятся кем-то руководить. Видимо, отец понимал, что определенные события в его жизни не позволили ему добраться до самых вершин власти, и это раздражало его.

Мы с отцом были самыми близкими людьми, и я чувствовала, что он хочет выдать меня замуж за человека, сотворенного по его образу и подобию. Мне доводилось слышать о его дедушке — дяде Питере, как его все называли. Тот сделал политиком своего зятя, ибо не мог удовлетворить собственных амбиций из-за какого-то скандала. Говорили, что Бенедикт пошел в дедушку.

Когда я слушала выступления своего отца, приковывавшие внимание аудитории, я восхищалась и гордилась им. Он всегда был готов позаботиться о нас — обо мне и Джоэле. Для Джоэля он уже почти стал идолом, а для меня он всегда был любимым отцом. И так, мы отправились в Марчлендз и задержались там только на одну ночь, перед тем как поехать в Мэйнорли. Мне всегда нравилось бывать в Марчлендзе, а после того памятного разговора с Джоэлем это место стало вызывать у меня еще большее волнение: здесь будет мой родной дом, когда я выйду замуж за Джоэля.

Это было чудесное старинное здание с боевой башней, напоминавшее замок. Серые каменные стены и то, что дом был выстроен на пологом склоне, придавали ему величественный и грозный вид. Окружающий пейзаж был прекрасен: поросшие деревьями холмы, долины, прелестная деревушка с церковью норманнских времен и с прудом посреди лужайки.

Этот дом принадлежал семейству Гринхэмов несколько веков.

Мы сидели в деревенском зале для собраний и слушали моего отца, выступавшего, как всегда, энергично и убедительно. Кажется, слушателей даже несколько ошеломил такой натиск, и аплодисменты были оглушительными. Джоэль тоже хорошо выступал. Он говорил менее темпераментно, чем мой отец, зато спокойно и доверительным тоном, который убеждал слушателей.

Вечер оказался удачным, и по пути к дому я думала, насколько романтично он выглядит при лунном свете.

Я была счастлива и довольна.

Когда завершатся выборы, Джоэль почти наверняка отправится в Буганду… возможно, на несколько месяцев; а когда он вернется, мы объявим о нашей помолвке.

Впоследствии я часто вспоминала эту ночь и не уставала удивляться тому, как быстро — буквально за несколько секунд — все может совершенно измениться.

Я помню, как сидела в небольшой уютной комнатке, примыкавшей к главному холлу, и какими вкусными были горячий суп и сандвичи, приготовленные для нас.

— Это немножко напоминает мне те ужины, которые готовит для меня Люси, — сказал отец. — Вы представляете, моя дочь дожидается меня, когда я задерживаюсь в парламенте, и угощает роскошным ужином.

— Совсем, как эта знаменитая дама, миссис Дизраэли, — сказал сэр Джон. — Ты настоящий счастливчик, Бенедикт.

— Я знаю. — Он улыбнулся Джоэлю. — Люси знает, как следует обращаться с загнанным политиканом.

Он не способен улечься в постель сразу после бурных дебатов. Ведь ему нужно еще раз пережить все. Так что по вечерам я разговариваю с Люси.

— Ваша Люси — просто чудо, — сказал Джоэль.

Родители обменялись заговорщическими улыбками, еще раз подтвердив, что у них есть общие планы, касающиеся нас.

— Поездка в Буганду — почти решенное дело, — сказал сэр Джон.

— Если меня изберут, — добавил Джоэль.