Шкатулка царицы Клеопатры - Галина Сергеевна Горшкова

Денис выключил компьютер. Издевательство над его мечтой было слишком сильным.

— Спокойно, Денис! — сказал он себе сквозь плотно сжатые зубы. — Не терять головы! Не расстраиваться! Не замечать!

Юноша подъехал к выходу из комнаты и остановился.

Его отец с пониманием дела перепланировал и обустроил приобретённую дачу. Расширил дверные проёмы, выровнял полы, убрал ненужные лестницы, заменяя их плавными горками. Изменениям подверглась система электропроводки: теперь все розетки и выключатели находились на доступной для Дениса высоте. Та же политика коснулась дверных и оконных ручек, полок и крючков под необходимые мелочи. Отец и сын, обживая новое пространство, старались сделать его максимально удобным. Ведь большую часть времени в этом доме Денис проводил один.

Изначально Геннадий Фёдорович рассчитывал, что второй этаж дачи будет принадлежать ему, а сын, чтобы не испытывать дополнительных трудностей, связанных с подъёмом и спуском, поселится внизу. Однако упрямый юноша сразу выбрал для себя просторную мансарду, объявляя её личной территорией. А спуск и подъём по наклонной винтовой горке стали для него чуть ли не любимым развлечением и зарядкой.

Вот и сейчас лишь на секунду замедлив на выходе из своей комнаты, Денис, контролируя силой рук скорость движения, неспешно поехал вниз.

— Не знаю, кто ты такой, «волшебник» Райдариф, как ты узнал обо мне, о моих проблемах и бывших способностях, но издеваться над собой в день рождения я тебе не позволю! — зло пробормотал он, направляясь на кухню. — И не мечтай, что я вступлю с тобой в переписку! Ты мне помочь ничем не сумеешь! Десятки лучших врачей не смогли! И ты не сможешь! Тогда в чём смысл нашего общения? — Денис задумался, взвешивая аргументы «за» и «против», а затем вновь вслух продолжил рассуждения: — Нет смысла. Конечно, тебе от меня что-то нужно! Иначе ты бы не сыпал таким количеством комплиментов и не был столь любезен. Только зря ты это всё затеял, мошенник Райдариф! Не играю я в подобные игры и отвечать на письма не собираюсь! Вышли их хоть целую сотню! Ведь пришлёшь мне ещё не одно письмо! Чувствую, что пришлёшь. Часа не пройдёт. Да кого там? Я даже чай допить не успею, а у меня на электронной почте будет уже новое сообщение! Уверен.

Однако ни к концу чаепития, ни через час, ни к самой ночи на электронную почту Дениса не пришло больше ни одного письма. День рождения был окончательно испорчен.

ГЛАВА 2. «Идеальные» соседи

Четверг, 6 июня 2013 года.

— Ура! Мама приехала! — на всю дачную улицу, громче, чем будильник в комнате у Дениса, закричали дети из дома напротив. — Мамуля! Мамочка! Мама!

Денис заворочался в кровати, понимая, что остатки сна его покидают.

— Наконец-то, Маша! Я уже заждалась, — Анна Борисовна поприветствовала свою дочь и помогла ей вынести из машины сумки с продуктами. — Я ещё вчера с ужина тебя ждала. Надеялась, вдруг приедешь?

— Нет, мама, как вчера? — женщина по имени Мария вымученно улыбнулась. — Я ведь допоздна работаю. И продукты надо было закупить, и собраться. А уйти из офиса раньше — никак. Валера и так жутко недоволен, что я выпросила у него эти два увольнительных. У нас дел — завал. А я тут со своей дачей.

Мария обвела взглядом улицу и тяжело вздохнула. Возвращаться сюда после нескольких лет забвения ей было сложно. Несмотря на некоторую суету и браваду в словах и жестах, несмотря на ухоженный внешний вид и стиль успешной бизнес-леди, в свои тридцать шесть лет женщина выглядела очень усталой.

— Не с дачей, а с престарелой матерью и малолетними детьми! — жёстко осадила её Анна Борисовна. — Твой начальник нисколько не жалеет ценных кадров. Я бы на твоём месте уже давно пожаловалась на него в профсоюз! Или устроила забастовку.

— У нас частный бизнес…

— Баб, ты в прошлом веке живёшь, честное слово! — Полина оттеснила бабушку, заглядывая матери через плечо в одну из сумок. — Забастовки нынче не в моде. Не нравится — не работай. Ма-ам, а ты мне джинсовую куртку привезла?

— Нет, Поль, прости, мне некогда было заниматься стиркой, — виновато развела руками Мария, одновременно стараясь отгородиться от матери, бубнящей что-то о Трудовом кодексе, и от младшей дочери Любови, которая также с любопытством смотрела на выгружаемые гостинчики. — Я тебе привезла вязаную кофту, Поля. Она тёплая и, по-моему, тоже стильная. Вот, держи. Ну, что, как разместились, обустроились тут без меня?

Полина, развернув кофту, изменилась в лице:

— Стильная? Мама, ты издеваешься? Ты хочешь, чтобы меня друзья засмеяли? Эту кофту бабушке впору носить!

— Поля!

— Мам, да не слушай ты её! — припоминая недавние обиды, не замедлил поддеть сестру Павел. — Нет у неё друзей! Кому смеяться-то? Кроме нас и некому! А всё потому, что она жуткая заучка и воображуля, и с ней никто не хочет водиться. Она вчера весь день у крыльца проторчала в надежде с кем-нибудь познакомиться. Только кроме какой-то бабуси, которая за листьями одуванчиков ходила для своих кроликов, к ней никто даже и не подошёл!

— Замолкни, дурень! — разозлилась девушка, давая брату подзатыльник.

— Вот-вот, мам! Она ещё дерётся. Придумай ей наказание…

Женщина резко подняла вверх руки, требуя тишины:

— Так, тихо все! Поля, немедленно прекрати обижать младших! Паша, хватит ябедничать! А ты, мама, возьми эту сумку.

— Я вовсе не против хорошей кофты, — пробормотала Анна Борисовна, помогая с вещами. — Вечерами здесь зябко.

Мария подошла к воротам гаража:

— Кстати, Паша! Это, случайно, не твой шнур от ноутбука завалялся у меня в багажнике, а? — попутно бросила она.

Павел просветлел.

— Мам! Ты — супер!!! Ты нашла мой шнур! Я знаю, это Полька, рыжая вредина, его специально в машине оставила! Она выгружала вещи в прошлый раз и захлопнула багажник, утверждая, что там больше ничего нет. А ещё она от работы увиливает.

— Сам ты рыжий, ябеда! — огрызнулась Полина. — Тебе сто раз сказали сложить вещи в пакет. А теперь на меня спихиваешь свою неряшливость. Продукты же почему-то у тебя не рассыпались!

Среди этих взаимных обид и упрёков едва-едва протиснулся ещё один детский голосок:

— Мама, а я на полянке вчера ёжика нашла. Можно он у нас поживёт? Он маленький и много не съест. Он не лает. И шерсть от него летать по дому не будет! — шестилетняя девочка просительно задёргала мать за рукав.

Мария присела на корточки рядом с младшей дочерью и внимательно посмотрела ей в глаза. Наученная горьким опытом, женщина