Игры для взрослых - Фридрих Незнанский

Лена тихо заплакала и опустила голову.

— Они меня по очереди… насиловали. Я даже не могла кричать, потому что один из них залепил мне рот скотчем, а второй держал за руки.

— Леночка, ты не помнишь какие-нибудь приметы на лицах обоих?

Девочка крепко зажмурила глаза и обхватила руками голову, силясь что-нибудь вспомнить.

— От одного воняло сигаретами. Их лиц я не могла рассмотреть, потому что было темно. Но у одного из них была металлическая коронка на верхнем зубе. Он когда смеялся, она блеснула, и я заметила. Как они могли? Ведь у них тоже, наверное, дети?

— Как ты думаешь, по сколько им лет?

— Совсем старые. Я думаю, под сорок.

— Вполне возможно, что у них есть дети и они их даже любят.

— У одного было обручальное кольцо на пальце, — вспомнила Лена.

— Оказывается, ты не так уж и мало помнишь, — подбодрила девочку Ирина. — А может, они как-то друг друга называли?

— Один того, кто с обручальным кольцом, назвал Вованом.

— А как же ты выбиралась оттуда? В темноте, одна…

— Когда они меня оба… изнасиловали, велели лежать на траве и не вставать, пока не уедут. Я думала, они меня хотят убить. Потому что второй схватил меня за горло и сказал, что запросто может свернуть мне шею, как куренку. Но тот, что с обручальным кольцом сказал, что нечего об меня руки марать. Я и так ничего о них рассказать не смогу. И пригрозил, мол, если что, они меня найдут и уроют. И родителей моих тоже. Но тогда я не испугалась. Правда, мне уже было все равно. Они и так сделали со мной самое худшее. И я сразу решила, что обязательно отомщу им. Они сели в машину и поехали, а я проследила куда. Чтобы по той же дороге куда-нибудь выйти.

— Номер не заметила?

— Они не зажигали огни.

— Что ты делала потом?

— Я содрала скотч, бросила его в траву и пошла по той плохой дорожке. И вышла потом на асфальтированную. Было очень страшно, потому что никого не было, очень темно и вокруг деревья, сначала и огней не было. А потом я увидела фонари, вышла по ним на улицу.

— Ты не узнала район?

— Я там никогда не бывала. Я стояла на улице и плакала и не знала, что делать. Иногда проезжали машины, но я боялась их останавливать. Вдруг в них бандиты ехали? А у меня такой вид был, они бы меня тоже не пожалели. Потом остановилась продуктовая машина, такая большая, как грузовик. На ней было написано «Кока-кола». И водитель спросил, чем он может мне помочь. Он меня пожалел — у него такие глаза были жалостливые. И я попросила отвезти меня на улицу Поддубного. Решила, что лучше сначала к тете Кате заехать, она моя крестная. Потому что мама меня убила бы, увидев в таком виде. Парень спросил, не отвезти ли меня в больницу. Но я сказала, что нет. Мне хотелось скорее к кому-нибудь родному. Когда он подвез меня к дому, сказал, чтобы я пошла в милицию с кем-нибудь из взрослых. Он все про меня понял… — Лена опять заплакала.

— А номер его машины ты не запомнила?

— Я смотрела и даже повторяла несколько раз, но записать было нечем, и я забыла. Сумочка моя пропала, а в ней были ручка и блокнотик. Не знаю, то ли она в машине у тех дядек осталась, то ли в лесу…

— Сколько вы ехали с тем парнем?

— Я не знаю. На часы не смотрела. Все время думала, что скажу тете Кате и маме.

— В милиции ты рассказала про парня?

— Нет, потому то следователь мне сразу не поверил, что меня милиционеры изнасиловали. Он и так сказал, что я была с каким-то парнем, а потом испугалась и все наврала, чтобы от мамы не влетело. Он бы сразу подумал, что я с этим парнем была. Почему он мне не поверил? Разве я выгляжу такой… которой все равно, с кем…

Лена выглядела измученной и бледной, в глазах ее светилось отчаянье и горькое недоумение.

— Милая, люди разные бывают. И подлецы встречаются всюду, даже там, куда их близко подпускать нельзя. А теперь давай пойдем на кухню и вместе подумаем, как найти насильников. Мой муж очень хороший следователь. Ты не представляешь, сколько сложных дел он раскрыл.

— А ваш муж тоже будет спрашивать, как меня эти милиционеры мучили?

— Нет, не будет. Его интересует совсем другое кто они и куда тебя отвозили.

Теперь уже мама и Катя вышли в комнату, а девочка осталась с Турецким и Ириной, которая села рядом с ней и глядела подбадривающе.

— Леночка такая умница, — начала бодро Ирина, — она сумела описать милиционеров.

— Отлично, это нам очень поможет найти подонков. И еще, Лена, хорошо бы, если бы ты могла назвать хоть какие-то ориентиры, где находится тот парк или лес.

— К сожалению, когда ее туда везли, она не видела, — ответила за нее Ирина. — Но зато ее видел водитель белого грузовика с надписью «Кока-Кола». Он ее подобрал на улице и довез к Кате.

— Отлично, — бодро ответил Турецкий. — Значит, будем искать водителя. А уж он-то точно знает свой маршрут. И скажет нам, где посадил Лену. Ты помнишь, как он выглядел?

— Молодой, лет двадцать. Волосы черные, длинные, нос с большой горбинкой. Глаза добрые.

— А цвет глаз? Он похож на русского?

— Глаза темные, я не рассмотрела — черные или карие. Русский, говорил без акцента. У него в кабине на зеркале висел брелочек — серебристый слоник.

— А во что одет был парень?

— В желтую футболку с верблюдом и надписью «Египет».

— Молодец, сколько деталей вспомнила, — одобрил ее Турецкий. — А еще что-нибудь интересное, кроме слоника, заметила?

У него на руке было несколько «фенечек» из цветных ниток.

— Отлично, девочка. Если еще что-нибудь вспомнишь, вот мой телефон. Звони сразу. Кстати, а одежда, в которой ты вчера была, где сейчас? Нужно отправить ее на экспертизу.

— У меня! — с готовностью ответила Катя и многозначительно посмотрела на Любашу. Дескать, не зря я вчера затеяла весь этот сыр-бор с упаковкой Лениной одежды.

Дома Турецкий углубился в записи Ирины, где она подробно описала весь разговор с Леной.

— Нелегко будет найти этих подонков, — наконец изрек он. — На моей памяти, например, из всех гаишников, кто меня останавливал, процентов восемьдесят с толстыми шеями и бандитскими стрижками. Да и рожами тоже.

— Может, испуганной девочке они показались такими толстошеими? А на самом деле вполне нормальные?

— Если человек это запомнил, скорее всего, так оно и было. Нам бы найти паренька на грузовике, здесь больше шансов на успех. Не так уж много белых грузовых машин с этой надписью. И у паренька внешность характерная. Пожалуй, мы начнем с поисков машины. Чтобы хотя бы знать, в каком районе произошло изнасилование.

4

— И не думай, никуда ты не поедешь, — бушевал отец, надсадно кашляя и стуча себя кулаком в грудь. Орыся с жалостью смотрела на отца и прощала ему все — и взрывы гнева, и постоянную воркотню, и совсем детские капризы. Отец уже год тяжело болел и вставал только в туалет. С трудом тащился, загребая ногами и тяжело дыша, хватаясь руками то за стул, то за стену. Орыся раздобыла в больнице «утку», но отец категорически отказался пользоваться ею. Он xoтeл до конца оставаться мужчиной и с трудом мирился с тем, что стал почти беспомощным.

— А лечить тебя на что? — в отчаянье воскликнула Орыся, когда приступ кашля прошел и отец задышал с хрипом, но хотя бы ровно. — Эти бабкины травы не помогают. Ты ж сам видишь. А лекарства какие дорогие, никаких денег не хватает.

— Значит, буду без лекарства. А в Грецию тебя не пущу. Вчера по телевизору показывали— там девчонок прямиком из аэропорта в бордели отвозят, и поминай как звали. Сколько их, бедолаг, пропало, этого же никто не знает. А ведь обещали им работу официантами, горничными… Даже и не думай. Только через мой труп!

Орыся подошла к отцу, подоткнула одеяло и подумала, что он недалек от истины. Если не лечить теми дорогими лекарствами, ему скоро конец. И как тогда младшие без отца? Славчику только одиннадцать, Марийке — семь. Они к отцу очень привязаны, наперебой помогают за ним ухаживать, сидят по очереди рядышком. Книжки ему вслух читают, жалеют. И он им первый советчик, уроки помогает делать.

— Не поеду я ни в какую Грецию, — пообещала она отцу. — Буду поближе работу искать.

За окном мелькнула голова бывшей одноклассницы Наталки, и дверь со скрипом распахнулась.

— Папа, я выйду прогуляюсь с Наталкой, а Славчик тебе почитает.

Отец неодобрительно нахмурился. Он недолюбливал Наталку, дочку соседей. Та ходила вечно расфуфыренная, меняла наряды по два раза в день, что вызывало у него раздражение. Он, может, и не замечал бы ее пестрых тряпок, если бы по вечерам не слышал перешептываний жены Анны с Орысей:

— Бачишь дочка, как люди живут, если мать в Италии чужих бабок присматривает. Если бы не больной отец да Славчик и Марийка, тоже подалась бы. Говорят, там наши жинки по девятьсот евро в месяц зарабатывают. И то чистыми — питание и жилье за счет хозяев. Но ты ведь одна со всем не справишься.