Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год - Вокруг Света

После недолгих прений было принято такое решение: «Всей армии, в том числе школе офицеров запаса и военному училищу, немедленно прекратить занятия и включиться в операции по преследованию партизан и разгрому партизанского движения».

Соответствующий приказ по всем воинским частям был оформлен сразу же после окончания заседания и отнесен на подпись военному министру генералу Русеву.

По всей Болгарии начались спешные переброски войск. В районе Перника и Батоновцев сосредоточивались 2-я кавалерийская дивизия и 2-й моторизованный полк; три кавалерийских полка были брошены в направлении Трын-Березник. К Софии подтягивались 1-я дивизия и танковая бригада. Однако приказ «о полном уничтожении партизан и повстанцев» так и не был выполнен.

Подпольщики, служившие в военном министерстве, уже через день-два достали и передали в ЦК и Главный штаб текст этого сверхсекретного приказа. Партизанские отряды успели избежать намечавшихся ударов, а затем и сами перешли в наступление там, где их не ждали.

— В те дни мне, — рассказывал Стоянов, — приходилось встречать в Софии курьеров от партизан и доставлять их на конспиративные квартиры ЦК и Главного штаба. Всех уж явок сейчас не помню, но главные были на Царибродской, 154, на улицах Янтра, Святого Тертера и Ивана Асена. Особенно удобна была конспиративная квартира на улице Янтра в полуразрушенном доме № 3, в которой раньше, кстати, жил... начальник разведки 1-й армии капитан Цанев. Теперь, правда, в ней не было ни воды, ни света, стены все в трещинах. У одной стены — кровать с ватным одеялом, у другой — плохонькая кушетка. Все-таки есть где курьеру час-другой подремать, пока в соседней комнате готовят приказ. А входили мы в эту квартиру с улицы Черно море, карабкались через развалины во двор, а оттуда попадали на явку. Так что полиция врасплох не нагрянула бы. Я только потом узнал, что там и члены Главного штаба: «бай Коста» — Благой Иванов, Петр Вранчев, Петр Илиев, Боян Болгаранов бывали, и Тодор Живков, который перебрался в Софию накануне восстания из партизанских районов. Тогда-то и было решено начать восстание в Софии 9 сентября. Сил у правительства было куда больше — вчетверо против наших, только ведь арифметика еще не все. Правительство перетрусило, из военного министерства носа не показывает, а уж о провинции и говорить нечего: каждый день партизаны нападают, стачки везде, демонстрации. А главное, все ближе подходит Красная Армия...

1 сентября Главный штаб отдал приказ Шопскому, Брезникскому, Радомирскому, Босилеградскому, Кюстендилскому, Дупницкому партизанским отрядам, бригадам «Чавдар» и Трынской сосредоточиться в окрестностях Софии для участия в предстоящем штурме. План восстания строился на внезапности: нанести удар ночью в самом центре столицы. Ведь правительство рассчитывало, что если начнутся беспорядки, то первыми поднимутся рабочие окраины, соответственно были размещены и воинские части. Но Главный штаб основными объектами наметил военное министерство, комендатуру, телеграф, главный вокзал, с тем чтобы сразу же парализовать управление войсками и полицией.

— Конечно, обо всем этом знали только партийное руководство да штаб. Кое о чем мы догадывались, но с расспросами не лезли. Дисциплина. Пятого ночью вызывают на Царибродскую. Завтра, говорят, вместе с другими боевыми группами будете обеспечивать забастовку трамвайщиков, а к четырем часам дня подтягивайтесь на площадь к «Славянской беседе». Будет митинг. Прикроете от полиции.

Что же, дело знакомое, мы и накануне охраняли митинг перед Судебной палатой. Собрал ребят, проинструктировал, и направились мы к трамвайному парку. Светает, а там уже толпа собралась, плакаты поднимают: «Долой монархо-фашистскую власть! Да здравствует Отечественный фронт!» Вожатые, ремонтники, кондукторы — все здесь. Утро настало, а ни один маршрут на линию не выходит. Полиция и штрейкбрехеры было сунулись, так их сразу же завернули...

К четырем, как и было приказано, расположились мы в одном из переулков около «Славянской беседы». На площади — море людское. Ораторы в разных концах прямо с плеч товарищей речи произносят. И вдруг из окон гостиницы полицейские и немецкие офицеры, что там жили, открыли стрельбу. Кое-кого ранило. Дали мы по ним залп в ответ — сразу затихли. Чуть спустя на другую уловку пустились: включили сирены и объявили воздушную тревогу. Видимо, панику хотели вызвать, чтобы народ разбежался и полицейские могли людей поодиночке хватать. Но наши товарищи не растерялись и не допустили паники...

На следующий день вместе с боевиками и партизанами рабочие уже стали захватывать фабрики — «Кабо», «Мушанов», бумажную. А мне с ребятами пришлось размещать по квартирам на Царибродской партизан из Шопского отряда. Еще накануне ночью они пробрались в Софию и целый день скрывались во рвах возле церкви на случай, если против демонстрантов будут брошены войска. Обошлось все отлично, благо улицы кишели народом. Никто и внимания на нас не обратил, тем более что автоматы и пулеметы мы переносили разобранными в мешках.

Поздно вечером опять вызывают на Царибродскую: восстание в два ночи; пароль: «Обориште — Волов». Нам, софийским боевикам, вместе с шопцами сосредоточиться в парке, напротив военного министерства, и ждать сигнала, чтобы прийти на помощь во время штурма. Общее руководство возложено на Тодора Живкова...

В 21.00 8 сентября в комнате дежурного по штабу армии капитана Георгия Стоименова собрались офицеры Петр Илиев, Димитр Томов, Борис Георгов, Марко Иванов, Асен Сурдулов. Даже если бы кто-нибудь из начальства неожиданно нагрянул туда, ничего подозрительного он бы не заметил: капитаны-однокашники по военному училищу встретились после работы обсудить последние новости. А новости действительно были, да еще какие!

Капитан Петр Илиев, на которого руководство партии в феврале 1944 года возложило обязанности начальника Главного штаба Народно-освободительной повстанческой армии, поставил своим товарищам задачи в связи с предстоящей операцией. Затем все разошлись по длинным коридорам и переходам военного министерства, чтобы еще раз уточнить расположение караулов и постов, узнать, в каких комнатах ночуют новый военный министр генерал Маринов, министр внутренних дел Вергил Димов, директор полиции Куцаров, начальники генштаба и военной разведки и другие ответственные лица. И тут неожиданная удача: оказывается, на втором этаже министерства — в «надежно охраняемом помещении» — безмятежно спят почти все министры кабинета и сам новый премьер Муравиев.

Стрелки показывают два часа. Пора. Капитаны Илиев и Томов спускаются вниз к восточному входу в здание министерства, выходят мимо вытянувшегося часового на улицу. «Сейчас прибудет дополнительная охрана, — мимоходом приказывает часовому Илиев. — Пропустите».

Со стороны улицы Аксакова слышны тяжелые шаги марширующих солдат. Увидев идущих впереди двух капитанов, часовой спешит распахнуть тяжелые железные ворота.

2 часа 15 минут. Стараясь не шуметь, заранее распределенные группы солдат и боевиков растекаются по коридорам военного министерства. Главное преимущество восставших — внезапность и стремительность штурма. Все решают минуты. Нужно как можно быстрее блокировать многочисленные канцелярии, кабинеты, залы, захватить телефонный узел, а прежде всего караульное помещение, где находится рота охраны.

Группа капитана Томова устремляется в северное крыло, чтобы обезоружить ее. Люди невольно сдерживают дыхание, но топот кованых сапог предательским эхом отдается в гулких высоких коридорах. Вот наконец и обитая железом дверь с аккуратной надписью по трафарету «Караулно помещение». Кто-то рвет ее на себя. В то же мгновение раздается истерический вопль дежурного подофицера (1 Подофицер — сержантское звание в старой болгарской армии).

— Тревога! К оружию! — что бы ни произошло, но он, подофицер Мехмедов, помнит инструкцию: «Любой ценой, безжалостно сокрушать всякую попытку посягнуть на крепость царства Болгарии».

С нар соскакивают полуодетые солдаты. Часть хватает оружие и бросается к подофицеру. Другие в нерешительности остаются на месте, не понимая, что происходит. У двери сгрудились люди капитана Томова. Две группы напряженно уставились друг на друга черными зрачками винтовочных дул. Один случайный выстрел — моментально завоют сирены тревоги, и тогда не миновать тяжелого боя.

В эти критические секунды раздается властный голос Томова: «Отставить тревогу! Оружие в пирамиду!» — проталкиваясь вперед, приказывает он подофицеру Мехмедову и солдатам караульной роты. — Все на свои места! Распоряжение коменданта усилить охрану...»

Капитанские погоны и решительность офицера оказывают свое действие. Обескураженные солдаты ставят винтовки, нехотя возвращаются на нары. Еще несколько минут, и все их оружие да и они сами уже находятся под бдительной охраной «гостей».