Мир, где нас не ждали 2.0 - Мархуз

— Я ж не знал, что он тут редкость, — буркнул "Фьедя".

— Редкость, брат, не то слово, чашка чая стоит четыре серебряных империала.

— Опаньки, значит имеются и золотые империалы? — снова пробудился научный сотрудник.

— Конечно, — кивнул бортник, — один золотой империал равен двенадцати серебряным. Ну, всё, пошли на рынок.

Они проезжали по улочке мимо распахнутых ставен, где за занавесями шла своя жизнь — видимо, не всегда мирная. Если судить по цветочному горшку, вылетевшему из окна и разлетевшемуся вдребезги о мостовую. Вопли и грохот разбиваемой посуды сопровождали их почти до конца квартала. Федя крутил головой, как заведённый. Ну когда ещё нормальному земному человеку придётся посмотреть на живых гоблинов, троллей и эльфов? Мимоходом проскользнула мысль, что, не дай Бог, придётся остаться в этом странном мире навсегда, но лучше сразу от неё отмахнуться. Если пришельцы из параллельных миров для местных жителей не редкость, а бытовуха, то уж он-то как-нибудь извернётся. Чай не ламер какой-нибудь, типа Пьера Ламера.

Эльфиек, к сожалению, не попалось ни одной, зато у трактира что-то обсуждали между собой два гоблина. На рынке, правда, такой экзотики с лихвой хватало. Повозку остановили на том краю рынка, где активно шла разгрузка прибывшего товара. К ним сразу подошёл высоченный тролль в кожаном переднике и о чём-то заговорил с бортником. Судя по жестам, он предложил тому свои услуги, но не встретил понимания. Однако, сколько ни вслушивался Федя, смысла речи так и не уловил. Хотя, некоторые слова казались знакомыми.

— Это что, язык троллей?

— Что ты? — удивился Пьер, — это "готик", здесь все на нём говорят. Просто старший грузчик предлагал разгрузить нашу повозку, а за работу просил три серебряных империала. Я ему сказал, что мы сами справимся. Поможешь, ведь?

— Конечно, — пожал плечами Федя.

Минут за пятнадцать они перетаскали к одному из прилавков три дюжины глиняных, оплетённых лозой, горшков с мёдом.

— Со мной постоишь или по рынку походишь?

— Похожу, пожалуй. Тут для меня много интересного.

— Только не продавай ничего, ты же цен не знаешь. Или, погоди-ка…

К прилавку подошла дородная матрона с кошёлкой, которую наполняли закупленные свежие овощи. Рядом торчал дюжий слуга с зажатым подмышкой живым гусем. Пьер вступил с ней в переговоры на том же "готике". Когда она, купив целый горшок и передав его слуге отошла, бортник снова повернулся к нему.

— Это экономка нашего графа. Он тут гыр-гыр.

— Что он тут? — не понял Федя последнее слово.

— Ну, как бы сказать, — пощёлкал пальцами Пьер, — знаешь, что такое сюзерен?

— По крайней мере, понимаю.

— Так вот, он здешний сюзерен, город охраняет отряд его латников. Даже три филиала банков платят ему проценты с прибылей: Первый Горный, Лесной Эльфийский и Объединённый. Очень, — бортник воздел указательный палец, — солидные банки. Не каждый желающий может в них счёт открыть, только по рекомендации двух надёжных клиентов. Да и владение счётом стоит недёшево: тридцать пять золотых империалов в год.

— А бумажных денег у вас тут совсем нет? — не удержался Фёдор, вспомнив, как пренебрежительно отреагировал Пьер на банкноты.

— Есть банковские билеты, векселя, расписки. Ну, ваши-то, изумрудные, здесь, понятное дело, ничего не стоят. Их ни один наш банк не примет. У нас бумажные деньги другие. Их даже подделать нельзя, потому что на них магические знаки проставлены. Сейчас, подожди…

Пьер повернулся к продавцу за соседним прилавком, очередному гному, и о чём-то заговорил. Тот согласно кивнул и бортник хлопнул Фёдора по плечу.

— Порядок, сторговались. Он за твои часы даёт семьдесят пять золотых. Их, конечно, у антиквара можно и за сотню толкнуть, но хлопот больше: возьмут лишь на коносайн. Пока-то торгаш их продаст, а здесь чистоганом и сразу.

Федя, не говоря ни слова, снял с руки свой "Omax" и протянул Пьеру, а тот, получив от гнома мешок с империалами, отсчитал себе законные восемь жёлтых кругляшей, выдал Федору шесть серебряных империалов сдачи, и протянул ему мошну.

— Я уже на тебе заработал так, что можно несколько месяцев сюда не ездить, — хитро усмехнулся бортник, — а теперь пошли тебя переоденем. А то пялят глаза все, кто ни попадя. Заодно ещё и купим кое-что по мелочи. Нож у тебя есть?

— Есть, — м.н.с. с понтом выщелкнул клинок "выкидушки".

— Ого! Спрячь и не показывай, такой клинок не меньше десятка золотых стоит.

Фёдор послушно убрал нож в карман. Гном, который купил часы, что-то крикнул, жестом показывая, что хочет посмотреть. Пьер отрицательно помотал головой. Услышав новый вопрос, повернулся к Феде.

— Сельф спрашивает: ещё какие-нибудь диковины есть?

— Только мобильник, — парень достал из кармана сотовый телефон в металлическом корпусе.

Это, конечно, подарок ко дню рождения от родителей, но в такой ситуации выбирать не приходилось. Бортник взвесил его на руке, покачал головой и передал гному, тихо сказав Феде:

— Меньше, чем за пятнадцать золотых, не отдадим.

— Жалко, корпус-то титановый!

Пьер сначала не понял новое для него слово, но повернулся к гному и дал пояснения, показывая на матовую поверхность. Сельф достал небольшой молоточек, легонько, двумя пальцами, взял телефон за бока и тихохонько стукнул по металлу, прижав ухо чуть ли не к поверхности. Лицо его изменилось, а в глазёнках полыхнуло такое изумление, что стало ясно — цена намного выросла.

Гном начал что-то бухтеть, Пьер возражал, Федя разобрал лишь слово "тритониум". Бортник, чувствуется, оказался в своей стихии и что-то азартно втолковывал Сельфу, отбирал у него телефон, демонстративно взвешивая его на руке, мотал головой на все предложения покупателя. Тот, не уступая бортнику в экспансивности, протягивал руки, плевался, дул себе на плечи и в остервенении хватал себя за бороду. Окружающие с немалым интересом наблюдали за торгом, подбадривая спорящих азартными возгласами. Видно было, что торгуются не какие-то замухрышки, а настоящие мастера своего дела. Наконец гном ударил кулаком по прилавку, снова дёрнул себя за пышную бороду, как бы говоря — ешьте меня и пейте мою кровь. Хлопнул по протянутой руке Пьера и вдруг довольно захохотал. Видно было, что сам процесс торга доставил ему немалое удовлетворение, как, впрочем, и Пьеру, не говоря уж об окружающих.

— Сто двадцать три золотых и ни сантима меньше! — порадовали Чугунова ценой, — Да ты богач, парень, на эти деньги можешь у меня арендовать комнату. Буду тебя три раза в день кормить и даже старшую дочь замуж за тебя отдам.

— И как долго это счастье будет длиться? — съехидничал Фёдор.

— Не меньше двухсот лет! — подсказал зараза гном… на чистом французском языке.