Засолка и консервирование - Ал Мишо

— Не совсем понимаю, зачем нам это, — вмешался Клем.

Стеббинс принялся мерить шагами тесное пространство мостика.

— Привидения обычно слоняются либо на месте гибели, либо там, где их похоронили. Вполне естественно, что Молчаливая пребывала в одном из этих мест, когда Морская старуха захватила ее и «завербовала», если можно так выразиться.

— И что?

— Для Молчаливой это нечто вроде дома. Если тебя можно освободить от нее, Клем, то только на этом месте.

— Но где же оно?

Профессор печально покачал головой:

— Где-то поблизости от старой колонии Питибога или прямо там. Но более подробные детали, скорее всего, выяснятся при допросе самой Морской старухи.

Мучительный хрип привлек внимание присутствующих. Бедная мадам Зорайя, только сейчас оправившаяся от транса, пыталась подняться и выбраться из угла.

— Мадам Зорайя, простите, я едва не забыл… — бормотал профессор, протягивая ей руки. При этом спектральные оковы выскользнули из кармана его пальто и упали на пол. Мадам Зорайя уставилась на покрытую рунами пирамидку:

— Это и есть…

— Э? Да-да. Спектральные оковы. Я с самого начала собирался показать их вам.

— Они у вас? Я понятия не имела.

Мадам Зорайя рассматривала оковы благоговейно и, как заметил Клем, почти жадно.

— Истинный артефакт Морской старухи. Поразительный и мощный…

— И ясно без слов — крайне опасный в недобрых руках, — перебил профессор, снова сунув артефакт в карман. — Мадам Зорайя, боюсь, наш сеанс полностью провалился. Очевидно, Морская старуха сделала все, чтобы не дать Молчаливой женщине открыть место ее упокоения. Я сам позабочусь о средствах ее обнаружения… если только Морская старуха по какой-то счастливой случайности не оставила письменных свидетельств.

Он невесело усмехнулся.

— Кто-нибудь знает, где можно найти ее дневник?

— Маяк Жирной Лягушки, — мгновенно ответила мадам Зорайя, не сводившая глаз с кармана, где лежали оковы.

При упоминании о маяке Жирной Лягушки Клем мгновенно насторожился: непроизвольная реакция, связанная не столько с маяком, сколько с его смотрителем — грубым, бесцеремонным человеком, довольно состоятельным и родовитым, известным под именем Месмерон. Фамилия у него тоже имелась, но никто ее не упоминал, особенно семейство Стоддардов, порвавшее все отношения с паршивой овцой много лет назад. При этом дело было не в дурацком снобизме Месмерона: подобное качество вообще отличало род Стоддардов. Речь шла, скорее, о его ненасытной жажде власти, неустанной потребности главенствовать в делах государства или учреждения не только всеми возможными, но и самыми немыслимыми средствами.

Последние, насколько знал Клем, включали в себя откровенное мошенничество и подлог. Однажды он имел несчастье увидеть личную библиотеку Месмерона: весьма впечатляющее собрание даже для неспециалиста, посвященное различным формам оккультизма. Поспешный обзор названий выявил несомненный интерес к трудам Морской старухи, хотя Клем не припоминал никакого ее дневника. Но если таковой вообще существовал, то где же ему еще храниться, как не на маяке?

— Не подозревал, что Месмерон прячет такое в своей книжной кладовой, — солгал Клем, посчитав, что лучше вытерпеть еженощные визиты Молчаливой женщины, чем единственную встречу со смотрителем маяка.

— Месмерон, Месмерон, — повторял профессор себе под нос. — Насколько я помню, пару лет назад он пытался завязать со мной переписку. Однако общий тон его письма не вызвал у меня доверия, и я уклонился от знакомства. Если память мне не изменяет, он увлекался политикой и собирал оккультные древности.

— С тех пор ничего не изменилось, — заверила мадам Зорайя. — И так уж случилось, что сейчас он ищет специалиста для консультации по поводу своего последнего приобретения, якобы могущественного талисмана.

— Талисмана?

Профессор Стеббинс дернул себя за лацканы пальто.

— Ваша область знаний, — без нужды напомнила мадам Зорайя. — Я получила письменное приглашение обследовать артефакт, но повседневные дела вынудили меня отказаться. Возможно, вы сумеете поехать вместо меня? В благодарность за услугу Месмерон наверняка позволит вам заглянуть в дневник.

— Талисман! — просиял улыбкой профессор Стеббинс, отчего жаберные покрышки в уголках рта стали еще глубже. По необъяснимой причине он вставил в глаз монокль и повернулся к окну, словно мог с такого расстояния увидеть маяк.

— Думаю, настало время нанести визит нашему заблудшему коллеге Месмерону, хозяину и хранителю маяка Жирной Лягушки.

«Артфул Доджер» переваливался с волны на волну, громко стуча дизелем. И в такт механическому сердцу билось сердце Клема. То, что он вчера вечером считал неприятным курьезом, теперь, под леденящей тенью быстро приближавшегося маяка, казалось уже полным безумием. Месмерон был известен своей нелюбовью к гостям, особенно незваным. Клем серьезно сомневался, что их пустят дальше порога.

Однако профессор Стеббинс не разделял этого скептицизма, поскольку, по его словам, в рукаве имелась нужная карта. Он и потребовал отправиться в путешествие на рассвете.

Двигатель люггера замер, и Клем приготовил швартовы. Высокий шпиль маяка возвышался над головами, напоминая некий неприличный жест. На этом скалистом островке каждый быстро понимал, что здесь слово Месмерона — закон. Двадцатилетнее пребывание в качестве смотрителя дало деспоту абсолютную власть над людьми, по крайней мере в этом крошечном королевстве, население которого состояло исключительно из членов семейки Стептоу. Стептоу служили Стоддардам с начала времен, и Месмерон унаследовал штат домашней прислуги из этого разросшегося и плодовитого клана. Жаль, что точное количество Стептоу, служивших на маяке Жирной Лягушки, было неизвестно даже самому Месмерону.

Данки и профессор Стеббинс сошли на берег. Клем плелся за ними, каждую минуту ожидая появления одного-двух Стептоу, которые преградят им дорогу еще до того, как они взберутся на холм, где стоял маяк. Но, очевидно, появление незваных гостей осталось незамеченным. Судя по тому, что вокруг не было ни души, компания с таким же успехом могла высадиться на необитаемый остров.

Оказавшись на вершине холма, Клем глянул вниз с противоположного склона. Вот там царила настоящая суматоха. Десятка два бесформенных фигур, обряженных в черную мешковину, сновали по берегу, слишком занятые своими делами, чтобы заметить троих нарушителей частной собственности. Ошибиться было невозможно даже на расстоянии: все Стептоу таскали на спинах нелепые гигантские горбы.