Любовь и прочие глупости - Бьюла Астор

— Кажется, я пропустила самое интересное.

Приезд Мэтта Грэхема и возможные кадровые перетряски не слишком ее беспокоили. Констанс полагала, что занимает слишком незначительное место в иерархии фирмы, чтобы новое руководство ею заинтересовалось. Кроме того, она знала, что является ценным сотрудником, недаром в ее адрес постоянно раздаются похвалы. Ей не было чуждо честолюбие, но не чрезмерное, поэтому пока Констанс старалась как можно лучше трудиться на своей теперешней должности и не собиралась ничего менять еще года два, а затем, возможно, у нее появятся новые интересные перспективы.

Да, она гордилась тем, что смогла внедрить собственную систему обслуживания клиентов, правда, не выходящую за рамки старомодных методов, прижившихся в фирме. И еще тем, что ей удалось обнаружить несколько серьезных ошибок коллег. Но Констанс не стала раздувать историй, а просто потихоньку исправила их. Да и что хорошего вышло бы, если бы она проинформировала начальство? Какой в этом смысл? Главное — ошибки исправлены.

— Он теперь сидит в бывшем кабинете мистера Томпсона, — словно сообщая что-то поразительное, сказала Линда.

Констанс же, напротив, казалось вполне естественным, что новый босс занял кабинет своего предшественника.

Она пошла к себе, чувствуя, как возвращаются спокойствие и уверенность и тает неприятный осадок, оставшийся на душе после приключений в доме миссис Джонсон. Констанс снова ощутила себя хозяйкой собственной жизни: в стенах фирмы, в сугубо деловой обстановке ей было гораздо проще не вспоминать тот злосчастный поцелуй.

В одиннадцать часов Констанс позвонила Мэри, бывшая секретарша мистера Томпсона, а теперь секретарша Мэтта Грэхема, и сказала, что босс вызывает ее.

— Главное, не волнуйся, — весело посоветовала она. — Мистер Грэхем просто хочет познакомиться с каждым сотрудником, а ты ведь была в отпуске, когда он приехал.

Девушка с трудом сдержалась, чтобы не расспросить Мэри, каков новый босс. Вместо этого она поблагодарила за совет и повесила трубку.

Констанс пришла на работу в темно-синем костюме и серой шелковой блузке. Синие туфли на средней высоты спокойном каблуке довершали наряд, достойный деловой женщины. Собираясь на работу, Констанс всегда неукоснительно придерживалась избранного стиля, кроме тех дней, когда ездила к клиентам-фермерам. Тогда она надевала юбку подлиннее и посвободнее, а также не забывала положить в багажник машины резиновые сапожки или кроссовки — мало ли что может случиться в сельской местности.

Сегодня ее гладко зачесанные назад волосы были аккуратно перехвачены синей лентой. Девушка, взглянув в зеркало, убедилась, что помада лежит ровно, и отправилась в кабинет Мэтта Грэхема.

Завидев ее, Мэри улыбнулась.

— Входи, он ждет тебя.

Констанс вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и только потом увидела нового босса.

Именно в это мгновение девушка по-настоящему поняла значение выражения «кровь застыла в жилах». Ее руки и ноги похолодели, голова закружилась.

Она смотрела на этого человека, отказываясь верить своим глазам. Надежды на то, что он не узнал ее, не было. Девушка заметила, как его зрачки на мгновение сузились, затем снова расширились. Мэтт Грэхем первым пришел в себя и довольно сухо сказал:

— Как я понимаю, вы и есть Констанс Лэтем?

Констанс едва сдержалась, чтобы не броситься наутек, и внезапно охрипшим голосом подтвердила:

— Да.

— В вашем личном деле сказано, что вы специалист по налогам.

— Да…

Девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, а Мэтт насмешливо наблюдал за ее страданиями.

— Если вы действительно специалист по налогам, то чем же вы занимались на прошлой неделе? Или у вас такое хобби? — В его тоне сквозило презрение. — Шпионите за людьми удовольствия ради.

Констанс почувствовала, как запылали щеки. Одна часть ее существа хотела заявить Мэтту, что ее свободное время и хобби его не касаются, а другая понимала, что этот человек имеет полное право требовать объяснений. На его месте она поступила бы точно так же.

Но вот стал бы он что-то объяснять? Да и разве хватило бы у нее смелости держаться так, как теперь держится он?

Решив, что он все же имеет право знать, в чем дело, Констанс, через слово запинаясь и не смея смотреть Мэтту в глаза, пустилась в объяснения.

Он выслушал, не перебивая, после чего язвительно заключил:

— Итак, вы приняли меня за какого-то Керби. Это я понять могу… Хотя, по-моему, ваша сестра должна была снабдить вас его фотографией. Но то, что вы совершенно утратили над собой контроль и обвинили его… Нет, обвинили меня в том, что я извращенец…

Он замолчал, и Констанс затаила дыхание. Ей хватило уже столкновения лицом к лицу с человеком, которого она надеялась больше никогда не увидеть, но еще стоять и выслушивать его претензии…

— А вам случайно не пришло в голову, — сердито продолжил он, выдержав паузу, — что если бы на моем месте оказался действительно тот самый Керби, то вы сильно рисковали, выдвигая подобные обвинения? Вы были в доме совершенно одна, а, судя по тому, что вы мне о нем рассказали, он вряд ли спокойно снес бы оскорбление. Ни он, ни любой другой мужчина, — пристально глядя на нее, добавил Мэтт.

Говорит со мной, как с ребенком, горько подумала Констанс. Он явно считает меня безответственной особой, не способной мыслить здраво. Господи, вдруг это отразится на моей карьере?! Разве что святой или инопланетянин смог бы после подобного инцидента непредвзято оценивать мои деловые качества! Однако если он ждет, что я буду извиняться, то ждать ему придется еще долго.

Может, я и виновата в том, что приняла его за другого и незаслуженно оскорбила, но в том, что произошло потом, моей вины нет. Зато я отвечала ему, зато я превратила его своеобразную попытку поквитаться со мной в нечто более интимное…

Мэтт вывел Констанс из задумчивости, неожиданно заговорив о работе. Его интересовали некоторые аспекты налогообложения.

— На следующей неделе я жду от вас подробного отчета, — наконец закончил он и знаком дал понять, что больше не задерживает ее.

Когда Констанс уже взялась за ручку двери, Мэтт холодно спросил:

— Что вы сделали с пленками?

Не оборачиваясь, она сдавленно ответила:

— Я сожгла их, не проявляя, как только узнала, что вы не мистер Керби.

Почему его так волнуют эти проклятые пленки? — спрашивала себя Констанс, возвращаясь в свой кабинет. Может, он пытается защитить ту замужнюю женщину, которая приезжала к нему?

Констанс чуть не плакала от досады, что судьба жестоко посмеялась над ней. И так на сердце лежал камень после всей этой некрасивой истории, нет, надо же случиться, что ей теперь работать с человеком, которого она оскорбила! К тому же он будет относиться к ней предвзято!