Записки городского невротика - Вуди Аллен

Этот курс предназначается для социальных работников, стремящихся поработать «в полевых условиях». Рассматриваются следующие темы: как преобразовать уличную банду в баскетбольную команду и наоборот; спортивная площадка как средство предотвращения подростковой преступности и способы привлечения потенциальных убийц в бассейны для воднолыжников; дискриминация; распавшиеся семьи; как поступать, когда тебя лупят велосипедной цепью.

Поэзия Уильяма Батлера Йейтса анализируется в свете правильного ухода за коренными зубами. (Набор ограничен!)

Хасидские притчи

Некий человек приехал в Хелм, желая задать вопрос рабби Бен Кадишу, святейшему среди раввинов IX века и, возможно, величайшему нуджу[6] средневековья.

– Рабби, – спросил этот человек, – где я могу обрести покой?

Великий хасид оглядел его со всех сторон и сказал:

– Обернись-ка и посмотри, что у тебя за спиной.

Человек обернулся, а рабби Бен Каддиш как даст ему по затылку подсвечником.

– Ну что, довольно тебе покоя? – усмехнулся рабби, поправляя ермолку.

В этой притче задается глупый вопрос. Причем глуп не только вопрос, но и человек, приехавший в Хелм, чтобы его задать. И дело вовсе не в том, что он жил далеко от Хелма, жил-то он как раз близко, но чего ему, спрашивается, дома не сиделось? И зачем было тревожить рабби Бен Кадиша – или у рабби своих забот не хватало? Сказать по правде, рабби в это время по уши увяз в карточных долгах, да еще некая мадам Гехт судилась с ним насчет отцовства ее ребенка. Впрочем, суть притчи состоит в том, что человек этот не нашел себе лучшего занятия, чем разъезжать по стране и действовать людям на нервы. За это рабби и проломил ему голову, что, согласно Торе, является одним из наиболее тонких способов проявления заботы о ближнем. В другой версии этой притчи разгневанный рабби потом еще вспрыгнул на распростертое тело того человека и острым стилом начертал на его носу всю историю Руфи.

Рабби Радиц из Польши был длиннобородым раввином очень маленького роста, о нем говорили, что присущее ему чувство юмора вдохновило немало еврейских погромов. Как-то один из учеников вопросил его:

– К кому Бог относился лучше – к Моисею или к Аврааму?

– К Аврааму, – ответил цадик[7].

– Но ведь Моисей привел израильтян в Землю Обетованную, – сказал ученик.

– Ладно, тогда к Моисею, – согласился цадик.

– Я понял, рабби. Это был дурацкий вопрос.

– И вопрос твой дурацкий, и сам ты дурак, и жена у тебя мескайт[8], а не сойдешь с моей ноги, я тебя вообще отлучу.

Здесь рабби просят вынести ценностное суждение относительно Моисея и Авраама. Вопрос не простой, особенно для человека, ни разу в жизни не заглянувшего в Библию и лишь притворяющегося ее знатоком. И как прикажете истолковывать безнадежно относительный термин «лучше»? То, что «лучше» для рабби, вовсе не обязательно «лучше» для его ученика. К примеру, рабби любил спать на животе. Ученик тоже любил спать на животе – у рабби. Проблема самоочевидна. Следует также отметить, что наступить рабби на ногу (как сделал ученик в этой притче) – большой грех, сопоставимый, согласно Торе, с тем, который совершает человек, ласкающий мацу не для того, чтобы ее съесть, а совсем с другой целью.

* * *

Человек, которому никак не удавалось выдать замуж свою некрасивую дочь, навестил краковского рабби Шиммеля.

– Тяжесть на сердце моем, – сказал он священнику, – потому что Бог дал мне некрасивую дочь.

– Насколько некрасивую? – спросил провидец.

– Если положить ее на блюдо рядом с селедкой, ты не отличишь одну от другой.

Краковский провидец надолго задумался, а после спросил:

– А что за селедка?

Отец, которого вопрос мудреца застал врасплох, ненадолго задумался, а после ответил:

– Э-э… балтийская.

– Плохо дело, – сказал рабби. – Вот если бы атлантическая, были бы хоть какие-то шансы.

Эта притча показывает нам трагедию таких преходящих качеств, как красота. Могла ли та девушка действительно походить на селедку? Вполне возможное дело. Видели бы вы, какие мымры толкутся нынче по улицам, в особенности курортным! Но даже если она и впрямь похожа на селедку, разве не всякое творение прекрасно в глазах Божиих? Тоже может быть, и все-таки если девушка выглядит более уместной в винном соусе, нежели в вечернем платье, то дело плохо. Как ни странно, жена самого рабби Шиммеля походила, как сказывают, на кальмара, но только с лица. К тому же это сходство искупалось присущей ей привычкой покашливать – хотя как такое возможно, я объяснить затрудняюсь.

* * *

Рабби Цви Хайм Изроэль, правоверный толкователь Торы, человек, поднявший искусство жалобного нытья до высот, неслыханных на Западе, по единодушному мнению своих соплеменников, составлявших одну шестнадцатую процента всего населения Европы, был мудрейшим ученым Возрождения. Как-то раз, когда он направлялся в синагогу по случаю еврейского праздника, посвященного дню, когда Бог взял назад все свои обещания, одна женщина остановила его и задала следующий вопрос:

– Рабби, почему нам не дозволяется есть свинину?

– Не дозволяется? – изумился святой человек. – Ну ничего себе!

Это одна из немногих в хасидской литературе притч, посвященных еврейскому закону. Рабби знает, что свинину есть нельзя, однако это его не волнует, потому что он любит свинину. И мало того, что он любит свинину, он еще с удовольствием красит пасхальные яйца. Короче, он ни в грош не ставит традиционную веру, а о завете Господа с Авраамом отзывается как о «сплошной трепотне». И хотя до сих пор неясно, почему древнееврейский закон запрещает есть свинину, некоторые ученые считают, что Тора просто рекомендует не заказывать свинину в определенных ресторанах.

Рабби Бомель, ученый из Витебска, решил объявить голодовку в знак протеста против закона, запрещающего русским евреям носить штиблеты за пределами гетто. В течение шестнадцати недель святой человек лежал на жестком тюфяке, глядя в потолок и отказываясь принимать какую-либо пищу. Ученики уже опасались за жизнь рабби, но тут некая женщина подошла к его ложу и, наклонившись к ученому мужу, спросила: «Рабби, какого цвета были волосы у Эсфири?» Святой человек с трудом повернулся на бок и посмотрел на нее. «Нет, вы подумайте, нашла о чем спрашивать! – произнес он. – Да знаешь ли ты, как у меня голова трещит оттого, что я шестнадцать недель крошки во рту не держал?» Услышав это, ученики рабби отвели ту женщину в сукку[9], где она стала есть как из рога изобилия и ела до тех пор, пока ей не принесли счет.

Здесь перед нами тонкая трактовка проблемы гордыни и тщеславия, сводящаяся, по-видимому, к тому, что поститься – большая ошибка. Особенно на пустой желудок. Человек не является кузнецом своего несчастья, на самом деле страдания его в руках Божиих, хотя чем уж они так пришлись Ему по душе, я сказать затрудняюсь. Некоторые ортодоксальные секты полагали, что страдания суть единственный путь к очищению; ученые описывают также культ так называемых ессеев, которые, выходя прогуляться, нарочно бились головами о стены. Согласно последним Книгам Моисеевым, Бог милосерден, однако следует признать, что на свете есть множество вещей и явлений, до которых у него просто не доходят руки.

Рабби Екель из Занска, обладавший лучшей в мире дикцией, пока некий идолопоклонник не спер его резонирующее белье, три ночи подряд видел сон о том, что если он поедет в Ворки, то найдет там великое сокровище. Попрощавшись с женой и детьми и пообещав вернуться через несколько дней, рабби отправился в путь. Два года спустя его нашли бродяжничающим по Уралу в обществе гималайского енота, к которому он явно проникся нежными чувствами. Иззябшего и изголодавшегося священника доставили домой, где родные сумели вернуть его к жизни с помощью горячего супа и вареной говядины с хреном. После чего ему дали поесть. Отобедав, рабби рассказал домашним свою историю. В трех днях пути от Занска его захватили дикие кочевники. Узнав, что он еврей, варвары заставили его перелицевать их охотничьи куртки и ушить брюки. И, словно этого унижения ему было мало, негодяи влили ему в уши сметану и запечатали воском. В конце концов рабби удалось бежать, но, направившись к ближайшему городу, он вместо того забрел на Урал, потому что стеснялся спрашивать у встречных дорогу.

Рассказав свою историю, рабби встал из-за стола и пошел в спальню, желая отоспаться, и вот прямо у него под подушкой лежало сокровище, которое он так искал. Охваченный благоговейным восторгом, рабби опустился на колени и возблагодарил Господа. Три дня спустя он уже снова бродяжничал по Уралу, на этот раз переодевшись мартовским зайцем.

Приведенный здесь шедевр образцово иллюстрирует всю нелепость мистицизма. Рабби видел один и тот же сон три ночи кряду. Если из десяти заповедей вычесть пять Книг Моисеевых, получится пять. Вычтем отсюда братьев Иакова и Исава и получим три. Такого вот рода выкладки и довели рабби Ицхака Бен Леви, великого еврейского мистика, до того, что он пятьдесят два дня подряд ставил в казино на двойку и выигрывал, и все равно кончил тем, что живет теперь на пособие по безработице.