Предпринимательские организации в России. Историография, источники, история - Евгения Воронцова

Исследование советскими учеными отраслей и регионов промышленности показывает ускорение процесса монополизации, наличие государственно-монополистических тенденций. Процесс развивается вширь и вглубь, захватывает окраины страны, все новые отрасли. Складываются более высокие формы монополий, повышается уровень обобществления производства. Упрочивается и усиливается влияние буржуазии.

Это подтверждает и изучение государственно-монополистического регулирования экономики России. Такие вопросы затрагивались в вышеназванных работах, а также рассматривались специально. Закономерно возникала необходимость дать оценку роли буржуазии как партнера самодержавия в данной области. В центре внимания исследователей стояло складывание органов государственно-монополистического регулирования, прежде всего системы Особых совещаний. Изучение обстоятельств создания Особого совещания по обороне[57] позволяет проанализировать борьбу буржуазии за руководство осуществлением военно-экономической мобилизации тыла, противоречия по вопросам организации снабжения армии в среде самой буржуазии, экономические и политические направления в деятельности Совещания. Его создание – уступка буржуазии; вместе с тем коалиция правящей бюрократии с буржуазией укрепила самодержавие.

Особое совещание по топливу характеризуется исследователями как учреждение, в котором шел процесс сращивания политической надстройки и буржуазии[58]. В организации продовольственного дела В. Я. Лаверычев[59] подметил два направления: буржуазия выступала за государственное регулирование через систему принудительных синдикатов, что ускоряло развитие монополистического капитализма, а политика правительства, осуществлявшего вмешательство в хозяйственную жизнь через особые органы государства и сопротивлявшегося попыткам буржуазии добиться огосударствления созданных ею центров, замедляла это развитие. История Особого совещания по перевозкам специально не рассматривалась. Сравнительно мало изучены и органы Особого совещания по обороне на местах – заводские совещания[60], а ведь без этого невозможно получить полное представление о результатах его деятельности. Продолжалось исследование государственно-монополистических отношений в отдельных отраслях промышленности: в кожевенном[61], частном патронном[62], нефтехимическом[63] производствах.

Авторами показано, что создание государственно-монополистических органов, ставших высшими и надведомственными органами государственной власти, сыграло важную роль в мобилизации промышленности. Их появление – свидетельство усиления влияния буржуазии, без участия которой оказалось невозможным действенное регулирование. Совещания стали новой формой сотрудничества правительства и буржуазии в организации экономики. В рамках этих органов складывался общегосударственный учетно-регистрационный аппарат. Их создание – свидетельство эволюции самодержавия в сторону буржуазной монархии. С другой стороны, в России так и не сложилась цельная система государственно-монополистических органов. Они отличались незрелостью, имели нечеткую структуру. Привлечение в эти органы буржуазии вело к ограничению самодеятельности буржуазных организаций. Ограниченность государственного регулирования промышленности была вызвана противоречием между сохранением политической власти в руках царизма и экономическим усилением буржуазии.

Показывая закономерность возникновения ГМК в России, историки отмечают его особенности, обусловленные расстановкой классовых сил в стране[64]. Вопрос о том, как эти особенности проявлялись в годы войны, нуждается в разработке.

Видное место в советской исторической литературе занимает социально-политическая проблематика, т. е. изучение отношения буржуазии к царизму и пролетариату, места и роли политических и представительных организаций буржуазии.

Исследуя деятельность Государственной думы, буржуазных партий, историки стремятся конкретно проследить весь ход развития отношений буржуазии и царизма, определить степень оппозиционности буржуазии. Одни из них концентрируют внимание на том, что разделяло буржуазию и царизм[65], подчеркивают нарастание оппозиционности и политической активности буржуазии и полную неспособность царизма выработать план своего спасения. Считая такую позицию излишне категоричной, Р. Ш. Ганелин[66] отмечает трудность для царизма разорвать цепь внутриполитических препятствий на пути к сепаратному миру и состояние некоторой «замороженности» буржуазных заговорщиков.

Другая группа исследователей считает возможным говорить о существовании определенного плана внутриполитических мероприятий царизма, тесно связанного с планами внешнеполитическими[67]. Признавая наличие объективных предпосылок политической оппозиционности буржуазии, они считают, что боязнь революции, а также тесные экономические связи буржуазной верхушки и царизма обусловили контрреволюционную направленность ее политической деятельности. Следствием недостаточной политической зрелости буржуазии и ее лидеров явился провал попыток создания партии «настоящей» буржуазии[68].

На наш взгляд, вопрос о соотношении сил царизма и буржуазии поставлен, но не решен. Необходимо выработать единую систему «координат» – объективных показателей, проверить их на конкретном материале. В этом плане интересна полемика В. Ф. Романова[69] со сторонниками концепции «политического безвластия» буржуазии. Осмысление ее места в социально-политической структуре общества, механизма воздействия на политику самодержавия приводит автора к выводу о значительном объеме реальной власти буржуазии, о ее возрастании в годы войны.

Для правильного понимания расстановки классовых сил немаловажное значение имеет изучение буржуазных общественных организаций, возникших в связи с мобилизацией промышленности. Наиболее последовательное изложение истории военно-промышленных комитетов (ВПК) дано в монографии А. Л. Сидорова, который показал влияние деятельности Особого совещания по обороне на ВПК и роль комитетов в оформлении оппозиционных настроений буржуазии. Дан анализ конституирования и деятельности ВПК как организации, позволившей буржуазии соединить свои экономические интересы с политическими надеждами[70]; политической программы ВПК[71], их роли в экономической жизни Сибири[72]. О деятельности Земгора целостное представление дают статьи Г. С. Акимовой[73], которая характеризует причины и этапы его создания, основные направления деятельности, структуру и состав, правовое положение. Исследователи отмечают роль Земгора в складывании системы оппозиционных организаций, на которые опиралась буржуазия.

Для определения политической роли буржуазии важно понимание ее отношения к рабочему движению. Исследователи обнаружили две тенденции в решении рабочего вопроса – милитаризация труда и проведение либеральной политики. В этом вопросе интересы царизма и буржуазии совпадали в главном. Что касается милитаризации труда, то буржуазия и царизм в принципе сходились на применении карательных мер против рабочих. Буржуазию устраивала возможность использовать в этих целях правительственный аппарат, но она не хотела допустить вмешательства военных властей в производственные дела, потому и не поддержала законодательное введение милитаризации[74]. Либеральную политику, направленную на подчинение рабочих влиянию буржуазии, торгово-промышленная буржуазия пыталась осуществлять через рабочие группы ВПК. Они рассматриваются как первая серьезная попытка создания организаций, способных внести идейное разложение в рабочее движение[75]. Другая форма проведения либеральной политики – привлечение трудящихся к «совладению» предприятиями – не получила распространения[76]. Эти попытки потерпели провал из-за бойкота ВПК большевиками. Кроме того, за осуществление данных мер выступала лишь незначительная часть наиболее дальновидных предпринимателей, а царизм допускал их лишь до известной степени. Буржуазии не удалось выработать единой тактики борьбы с рабочим движением.

По сравнению с предыдущим периодом наблюдался известный спад интереса к проблематике Первой мировой войны. Видимо, нужно было время, чтобы осмыслить итоги предшествующего развития и накопить материал для последующего. Предвестником перелома было появление монографии А. Л. Сидорова, а сам перелом начал обозначаться в конце 1970-х гг.