Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

– Первый, Вень. Не забывай, что сообщение было отправлено за два дня до убийства Колесниченко – двадцатого декабря, а крылья я получила после ее смерти, вечером двадцать второго. В любом случае плохо дело, ребята! Шутник дальше будет убивать. К слову, о крыльях: они до сих пор у меня на балконе лежат. Может, вы ребят пришлете, чтобы их забрали? Пока это только наши предположения, что на крыльях кровь балерины. Образцы крови и микрочастиц я взяла, но надо и крылья на экспертизу отправить. Заодно опросите местное население. Крылья не спички, их в карман не положишь. Должны быть свидетели. Одного я вам подкину: сантехник наш местный, Петр Земцов. Он столкнулся с убийцей у двери моей квартиры. Правда, толку от его показаний мало, он был в дымину.

– Разве вы дело в свое производство не забираете? – искренне удивился следователь.

– С какой такой радости? Вы труп нашли, вы и расследуйте! – возмутился Трофимов.

Звонок на сотовый Елены Петровны прервал перебранку и все разъяснил.

– Гаврюша звонил, – тихо сказала она, отведя Трофимова в сторонку. – Начальнику звонили из Следственного комитета. Дело передают под нашу юрисдикцию. Думаю, без вмешательства госпожи Берн тут не обошлось. – Елена Петровна обернулась к Жданову, который понял, что случилось, и теперь усиленно морщил лоб, пытаясь скрыть великую радость: – Вы особо не расслабляйтесь, Андрей Васильевич! Не хочу расстраивать, но вас вместе с делом к нам в управление временно переводят. Будете работать под моим руководством в следственной бригаде. Готовьте материалы для передачи. – Зотова посмотрела на часы. – Жду вас завтра с утра у себя. Чтобы времени не терять – предварительный план расследования такой: Андрей Васильевич, проверяйте контакты на предмет обнаружения загадочного Яши. Проверьте с Веней сводки, не было ли заявлений о краже реквизита из драмкружков, театров, театральных студий. Трофимов, у меня к тебе дело государственной важности: вот тебе ключи от моей квартиры, звони Рыжову, езжайте с Андреем Васильевичем ко мне домой, оформляйте все как полагается и избавьте меня уже от этих крыльев! Ключи под половиком оставишь. Заодно опросите свидетелей. Не прилетел же он с неба!

– Кто? – не понял Жданов.

– Мужик с крыльями! – разозлилась Елена Петровна и направилась к служебной машине. Больше всего Зотову расстроило то обстоятельство, что теперь ей придется взаимодействовать с красавицей Василисой Берн, а сама она такая корова страшная, бледная, опухшая. И надеть ей решительно нечего. Как она ее допрашивать такая будет?

– Елена Петровна, а вы куда? – поинтересовался Венечка, когда Зотова продефилировала мимо служебной машины.

– В парикмахерскую, – буркнула Елена Петровна, чем ввела мужчин в ступор.

– Так давайте мы вас подбросим! – предложил Веня.

– Я не могу пользоваться казенным имуществом в личных целях, – отрезала она и бодро потопала в сторону станции метро.

– Принципиальная, – с уважением заметил Жданов.

– Не то слово! У нашей Леночки Петровны роман был с режиссером Варламовым. Он ее замуж звал. Отказала из принципиальных соображений. А сейчас этот гад с Василисой Берн любовь крутит. Прикиньте, Андрей Васильевич, какая ирония судьбы? Елене Петровне придется вести дело об убийстве в балетной школе этой самой мадам Берн. Вот она и нервная такая, – сказал Венечка. Жданов с пониманием кивнул:

– Какой я тебе Андрей Васильевич?! Раз уж мы в одной команде работать будем, называй меня просто Андрей и на «ты». Не люблю я этого официоза! Знаешь, что я подумал: не верю я в иронию судьбы. Помяни мое слово – не случайно это все! Связь есть.

– Ну ясен пень – есть! Без экспертизы понятно, что крылья, которые Елене Петровне подкинули, пришивали к спине несчастной балерины Вероники Колесниченко, – сказал Трофимов.

– Не про то я! Про Елену Петровну Зотову и госпожу Берн! В этом направлении надо рыть глубже.

Глава 5

Встреча с прекрасным

Елена Петровна поправила новую стрижку, томным голосом пригласила посетительницу войти и величественно замерла за столом. «Наполеон» явно пошел ей на пользу – обновок покупать не пришлось. Она влезла в служебную форму, которая за последние полгода села на пару размеров. Так Елена Петровна предпочитала думать. Форма была уродливой, но в данном случае спасительной. На дорогие туалеты у нее в любом случае денег нет, а дешевые на ней сидят, как на корове седло. Впрочем, объективно говоря, она и есть корова, хоть и похудевшая на семь кило. У формы было еще одно положительное качество: Зотова чувствовала себя в мундире, как в броне. С прической только вчера парикмахерша перестаралась. Елена Петровна просила легкую химию, чтобы укладку делать было легче, а на голове получился дом. Прямо как у Плешнера. И ничего невозможно с этим домом сделать. Полбанки лака вылила, вроде утрамбовала конструкцию, но пока до работы ехала – голова закудрявилась снова. Сволочь Трофимов даже спросил, не ударило ли ее с утра током. Током ударило ее парикмахершу Людку. Надо было не жадничать и ехать в хороший салон! Огорчало Зотову еще одно обстоятельство: Трофимов вчера не смог отловить Рыжова и забрать крылья с балкона. Ночь снова пришлось провести без сна, что красоты Елене Петровне не прибавило. Венечка тоже ничем порадовать Зотову не смог, свидетелей по делу найти так и не удалось. Даже сантехник Петя куда-то испарился. Поверишь тут в мистику! Как мужик с крыльями мог проникнуть в подъезд ее дома, не замеченный никем? Впрочем, в исчезновении сантехника ничего мистического не было. У Пети был выходной, и, вероятно, он на радостях ушел в запой.

– Добрый день, – вплыла в кабинет Василиса Берн. Величие с лица Зотовой ветром сдуло. В реальности Василиса оказалась даже красивее, чем на журнальных разворотах.

– Для кого добрый, а у кого работы по горло, – неожиданно для себя брякнула Зотова и гаркнула: – Садитесь!

Василиса вздрогнула, присела на краешек стула и сложила руки в перчатках на коленях. «Прямо пенсионерка Института благородных девиц, – подумала Елена Петровна. – В смысле – институтка пансиона», – поправила она себя и вслух хохотнула. Госпожа Берн недоуменно подняла брови.

– Извиняюсь, – гаркнула Зотова. – Это у меня нервное.

– Понимаю… Чем могу быть полезна? – спросила госпожа Берн грудным голосом.

– Шубку можете снять, а то запаритесь, – предложила Зотова. Госпожа Берн не шелохнулась, некоторое время внимательно разглядывала Зотову и сказала задумчиво:

– Странно, я вас иначе себе представляла.

– Это к делу не относится, – резко сказала Елена Петровна. – Я вызвала вас не на смотрины, а на допрос. Дело об убийстве Вероники Колесниченко передано мне в производство, и вам придется ответить на все мои вопросы.

– Послушайте, почему вы так со мной разговариваете?

– Как так? – изобразила на лице невинность Елена Петровна.

– Я сейчас заплачу, честное слово, – потерянно сказала Берн, щелкнула замком лаковой сумочки и достала шелковый кружевной платок. Глаза ее в самом деле наполнились слезами, она аккуратно промокнула их платком и с вызовом посмотрела на следователя: – У меня такое чувство, будто вы меня в смерти Вероники подозреваете.

– А что, у меня могут быть основания вас подозревать?

– Нет.

– В таком случае почему вы так нервничаете?

– Я не привыкла, чтобы со мной общались в подобном тоне! – Василиса поднялась. – Извольте проявлять уважение, или я буду жаловаться на вас в Следственный комитет.

– Ну да, у вас туда дорожка уже протоптана.

– В каком смысле? – искренне удивилась госпожа Берн.

– Ой, вот только не надо из себя строить святую невинность. Думаете, я не понимаю, с чьей подачи дело об убийстве вашей подопечной передано в Главное следственное управление? Думаете, нам тут заняться больше нечем, кроме как расследовать убийства заурядных балерин? – Зотову понесло. Она сама понимала, что ведет себя дико, но остановиться не могла. Лицо примы приобрело свекольный цвет.

– Вероника не заурядная! – выкрикнула она, осеклась, села на стул и потерла виски. – Погодите! Я ничего не понимаю. О чем вы говорите? Никуда я не ходила, ни в какой Следственный комитет. Но я искренне обрадовалась, когда узнала, что дело передано вам. Прежде я слышала о ваших уникальных способностях.

Глаза Зотовой налились кровью. Варламов, выходит, имел наглость обсуждать ее со своей новой пассией. Какая сволочь!

– Ладно! – хлопнула по столу Зотова. – Давайте перейдем к делу. У меня к вам несколько вопросов. Вы Веронику знали лучше, чем родная мать, она ведь с детства в вашей школе обучалась. У вас есть подозрения, кто мог совершить это преступление?

– Нет. Вернее, есть, но не конкретные. Дело в том, что Веронику все ненавидели, все девочки. Завидовали, что я выделяла ее из всех и активно способствовала продвижению в большой балет.