Роман с квотербеком (ЛП) - Лондон Эви

— Мы ни за что не вернемся в домик в такую бурю.

Мое сердце упало. Это был конец. Я собиралась умереть в лесу. Еще одна глупая туристка, которая не подумала о стихии, прежде чем отправиться в самостоятельное путешествие.

— Спасайся и возвращайся в домик без меня, — я выпустила руку из своей хватки на его плече. — Слышала, что умереть от переохлаждения — не самый худший способ.

Он надолго зажмурил глаза. Огромная снежинка опустилась на его ресницы. Затем он вздохнул, и его глаза открылись с решимостью.

— Никто не умирает от переохлаждения. Недалеко отсюда была хижина лыжного патруля. Если доберемся туда, то сможем переждать бурю.

В моей груди расцвела надежда. Может быть, в конце концов, это был не день моей смерти.

— Ну и чего мы ждем? Пойдем.

Джеймс снова обнял меня, и мы отправились в путь.

7

Палмер

Я бы прошел мимо домика лыжного патруля, если бы не увидел его по пути сюда. За то короткое время, что мы шли по тропе, выпало достаточно снега, чтобы полностью покрыть крышу. Если бы со мной не было Мины, я бы, наверное, уже добрался до домика, но я ни за что на свете не оставил бы ее.

— Вот он. Подожди секунду, пока я попытаюсь открыть дверь.

Убедившись, что она достаточно близко, чтобы прислониться к стене здания, я отпустил ее и сосредоточил свое внимание на двери. Из-за ветра и сильного снегопада дверь была наполовину закрыта снежным завалом.

Я постарался сдвинуть его как можно дальше, чтобы он не упал внутрь, как только я открою дверь. Потребовалось три попытки, чтобы открыть дверь, одна из которых, вероятно, оставила синяк на моем плече. Я жестом велел Мине войти внутрь и последовал за ней, закрыв за нами дверь.

— Спасибо, — Мина стряхнула снег со своей куртки. — Приятно оказаться на природе.

Я топал ногами и пытался стряхнуть с себя как можно больше снега, прежде чем войти в крошечный однокомнатный домик. В нем не было ничего особенного, но на первое время сойдет. Вдоль двух стен стояли деревянные скамейки, а у третьей стояла большая резиновая сумка. Если нам повезет, в ней могла оказаться пара одеял и, может быть, даже несколько бутылок воды.

— Почему бы тебе не отдохнуть несколько минут? Если ты присядешь вон там, то сможешь положить ногу на скамейку.

Я направился к сумке, чтобы посмотреть, что там можно найти.

Свет в домике был слишком тусклым, чтобы многое увидеть, но я не хотел тратить батарею телефона, используя фонарик. Когда глаза привыкли к темноте, я проверил, есть ли сигнал. По-прежнему ничего не было.

Мина опустилась на скамейку. Она совсем не жаловалась, пока мы с трудом добирались до хижины, но я видел, что ей больно.

— Может, тебе дать ибупрофен или что-нибудь еще?

Я снял с плеч рюкзак, который всегда носил с собой, когда отправлялся в одиночку. В нем лежала базовая аптечка, которой мне приходилось пользоваться всего пару раз.

— Конечно. Спасибо, — она протянула дрожащую руку, чтобы взять упаковку таблеток и бутылку с водой, которые я ей передал.

— Не за что. Похоже, здесь есть печка. Я собираюсь осмотреть все снаружи, чтобы понять, есть ли поблизости куча дров.

Она схватила меня за руку, когда я повернулся, чтобы уйти.

— Пожалуйста, возвращайся.

Язвительность и сарказм исчезли из ее голоса, и я подумал, что она просто притворяется, чтобы держать людей в узде. Я, как никто другой, знал, как трудно бывает впускать людей в свою жизнь. Может быть, мы не такие уж разные, как казалось вначале.

— Я обещаю, что вернусь, — сжав ее руку, я наклонился и убрал волосы с ее лица. — Все будет хорошо, Мина.

Ее взгляд встретился с моим.

— Я очень хочу тебе верить.

— Эй, — я присел рядом с ней, все еще держа ее руку в перчатке, — такие бури здесь случаются постоянно. Завтра утром будет светить солнце, и кто-нибудь будет чистить тропу.

— Завтра утром? — ее глаза расширились. — Хочешь сказать, что нам придется провести здесь ночь?

— Разве провести ночь со мной — это худшее, что ты можешь себе представить? — пошутил я, пытаясь разрядить обстановку. Я не мог позволить себе, чтобы она сходила с ума.

Она закатила глаза.

— Рада, что ты находишь это таким забавным.

— Вообще-то, ничего смешного в этом нет. Если мы не разведем костер, то можем замерзнуть до смерти, так что…

— Иди, — она убрала руку и обхватила себя за талию.

— Скоро вернусь.

Хижина, должно быть, регулярно посещается лыжным патрулем, поскольку окрестности были недавно расчищены. Хотя, судя по тому, как быстро падал снег, уже накопилось несколько дюймов. Я обошел хижину снаружи, ища под снежным покровом хоть что-то, напоминающее дровяник. Вокруг бушевала метель, снизив видимость до трех футов во всех направлениях.

Я держал хижину в поле зрения слева от себя и обходил ее, с каждым разом расширяя круг, пока не нашел то, что искал. Кто-то сложил целый стеллаж с бревнами и накрыл брезентом. Я схватил столько, сколько смог унести, и потащил их в дом.

Мина держалась позади меня и протягивала свой телефон, чтобы я мог видеть, как разжигаю огонь. Благодаря хворосту и зажигательной смеси, которую я нашел в резиновой сумке, в древней дровяной печке за несколько минут разгорелся небольшой огонь.

Первоочередной задачей было нагреть помещение. Позаботившись об этом, пора было выяснить, насколько серьезно пострадала Мина.

— Наверное, стоит осмотреть твою лодыжку.

— Все в порядке. Я же сказала, что просто немного подвернула ее.

— Возможно, завтра утром тебе придется уехать отсюда на лыжах. Позволь мне убедиться, что она не опухла. Если нужно приложить лед, у нас есть средства, чтобы позаботиться об этом, — я сел рядом с ней и потянулся к ее ноге.

— Хорошо.

Я снял перчатки и принялся за шнурки ее ботинка. Двойной узел замерз, и развязать его было невозможно. По ее остекленевшему взгляду я понял, что лодыжка ее беспокоит. Чем быстрее я сниму с нее ботинок, тем быстрее смогу приложить к нему немного снега, чтобы снять отек.

Хотя мои пальцы были ледяными, я продолжал нажимать и тянуть за шнурки, пока они наконец не поддались. Затем я снял ботинок с ее ноги.

Мина вздрогнула.

— Прости меня. Не хотел причинить тебе боль.

Я много раз подворачивал лодыжку, играя в мяч, поэтому мог понять, что она чувствует.

— Все в порядке, просто немного болит.

Ее ботинок со стуком упал на землю, и я положил ее ногу себе на колени. На ней были никудышные носки. Казалось, они сделаны из хлопка и насквозь промокли от снега.

— Тебе следовало надеть шерстяные носки, если ты собиралась кататься на лыжах. Чтобы отводить влагу.

Я не хотел показаться придурком, но пальцы ее ног были ледяными.

— Я приехала писать, а не бродить по лесу, — она попыталась отдернуть ногу, но я ухватился за ее ступню.

— Нам нужно согреть твои ноги. Дай мне другую ногу, — я протянул руку, ожидая, пока она поднимет ногу, чтобы я мог снять с нее второй ботинок.

— Ты всегда такой властный? — она поджала губы, привлекая мое внимание к ее рту.

Я заметил ее идеальную мордашку вчера вечером, но старался не думать об этом. Каждый раз, когда я это делал, то представлял, как она обхватывает определенную часть моей анатомии, а я не хотел, чтобы у меня был чертовски твердый член, пока я держу ее ноги у себя на коленях.

Я пожал плечами, потянувшись к другой ее ноге.

— Некоторые говорят, что это мое самое очаровательное качество.

— Если это так, надеюсь, я никогда не узнаю, что ты считаешь своим худшим качеством.

Ее поведение заставило меня улыбнуться. Большинство женщин были слишком скованы, чтобы говорить со мной, не говоря уже о том, чтобы нахамить. Мина напомнила мне мою приемную мать. Маму Мэй ничто не пугало, даже то дерьмо, через которое мы, мальчишки, заставляли ее проходить на протяжении многих лет.

Впервые за долгое время я почувствовал, что меня тянет к женщине. Может быть, ночевка в деревенской, отдаленной хижине окажется не таким уж и неудобным делом.