Пылающая межа - Сергей Зверев

Зарплата, или, как принято говорить у военных, ежемесячное денежное содержание, здесь начинается с довольно круглой суммы. Кроме этого – бесплатное и разнообразное питание. Обеспечение обмундированием, вооружением, боезапасом, лекарствами для миротворца тоже не стоит ни копейки. Так что удача, похоже, сама шла в руки.

То, что не озвучил полковник, выглядело следующим образом. Документы уже были оформлены, и командир части даже при желании не мог ничего изменить. Иначе пришлось бы давать официальный ход инциденту, а это – искать приключения на свою же голову. Тем более что документы на всю троицу он сам и подавал…

– Какова наша задача, товарищ полковник? – поинтересовался старшина.

– Очень проста. Цель миротворцев, как и во всех подобных операциях, – разводить противоборствующие стороны по разные стороны, никому из них не демонстрируя симпатий, – произнес Каменев. – И очень надеюсь на то, что там вы проявите себя по назначению.

При слове «разводить» Онищенко едва удержался, чтобы не расплыться в улыбке, но, вспомнив о том, чего он так удачно избежал, сохранил серьезный вид.

– Но вы не думайте, что отбываете на курорт. Такая роскошь вам не представится. Следует помнить, что вас оправляют за границу не военным туризмом заниматься, а превращаться в живую разделительную стену между бьющимися насмерть народами. Да-да, мои нарушители. Там стреляют и подрывают начиненные взрывчаткой автомобили. Поэтому надлежит всегда следовать инструкциям и рекомендациям. К примеру, если выехал в рейс на патрулирование и, изрядно напарившись, снял бронежилет – твое горе. В случае такого ранения никто не оплатит тебе многотысячную страховку – нарушил инструкцию. Конечно, жаль человека, но юридически не подкопаешься…

Он прошелся по кабинету, остановился у окна.

– Основная задача миротворческой операции – это предотвращение возобновления насилия и поддержка миротворческих процессов. Обычно при так называемом замороженном конфликте вероятность прямых столкновений между враждующими сторонами очень низкая, но отдельные столкновения и боевые действия могут наблюдаться. Иногда задача миротворцев развести враждующие стороны, – пояснял Каменев, – в таких случаях миротворцы напрямую вынуждены участвовать в военном противостоянии. Военнослужащие следят за соблюдением договоренности о прекращении огня и создании зон разъединения и буферных зон.

Полковник кашлянул, критически глядя на десантников.

– Впрочем, все узнаете подробней в свое время. А пока – кру-гом! Шагом марш!

Со вздохом облегчения десантники подались к выходу.

– Чудеса, да и только, – прошептал в спину Локису Онищенко.

Глава 5

Несмотря на чудовищные разрушения времен войны, в Агдаме уничтожено, естественно, было не все. В том числе и пострадавший тогда дом Авакяна в скором времени восстановили. Он являл собой скорее дворец. Внешне все выглядело довольно скромно, но вот если оказаться во дворе, за высокой стеной – впечатление менялось кардинально. За домом был разбит прекрасный сад, деревья с густой кроной давали прохладу во время дневного зноя. Большой фонтан освежал воздух, благоухали пышные розы. В жаркий полдень было особенно приятно отдыхать здесь, на открытой террасе. В доме все также было исполнено на высшем уровне – Тигран не мог позволить себе жить иначе.

На широкой террасе стоял большой стол, уставленный закуской и выпивкой. За ним восседали сам хозяин и Хачатрян. Компанию им составлял гость – представитель армянской диаспоры. Гостя звали Левон Казарян – преуспевающий московский бизнесмен. Сам Казарян происходил из этих мест, но большая часть его сознательной жизни протекала вдалеке от родины. Его неуемной энергии было тесно на Кавказе. Левону требовались совсем другие высоты, и он нашел их – в Москве. Однако родные места Казарян не забывал и, являясь уже гражданином России, помогал Агдаму – исключительно из патриотических соображений. Кроме этого, один из многочисленных международных армянских фондов тоже направлял финансовые потоки через господина Казаряна. Так что ценность уроженца здешних мест было просто невозможно переоценить.

Застолье было в полном разгаре, прерываясь лишь сменой блюд и цветистыми кавказскими тостами.

– Ехал как-то Ашот из одного аула в другой, – хитро прищурившись, говорил хозяин, – дорога проходила среди гор, петляла между скал, вдоль утесов и пропастей. Вдруг ишак остановился – и ни с места. Ашот стал дергать его, понукать, а ишак стоит как вкопанный. Cтал Ашот ругать его скверными словами, обзывать, стегать плетью. Hо тот как стоял, так и остался стоять. А потом вдруг взял и сам пошел. И тогда увидел Ашот за поворотом огромный камень, который только что упал, и если бы ишак не остановился, то камень прибил бы его вместе с седоком. Обнял хозяин умное животное и поблагодарил. Так выпьем же за то, чтобы мы всегда прислушивались в споре к мнению другого человека, даже если он – ишак.

Все расхохотались.

– Я стараюсь прислушиваться! – шутливо поднял руки Казарян.

– Да, дорогой Левон, – кивнул хозяин дома, – а уж нам, армянам, да еще и землякам, сам бог велел жить в дружбе и понимании. Ведь если мы не будем одним народом, что останется от каждого из нас? Пыль! Сколько народов, не претерпевших и десятой доли того, что пришлось вынести армянам, бесследно сгинули – не перечесть. А мы живем и будем жить.

– А у меня тоже есть тост, – поднял бокал Хачатрян. – Была у одного торговца лавка, и продавал он мед…

Произнеся длинный и «закрученный» тост, он обвел Авакяна и гостя взглядом:

– Я предлагаю выпить за то, чтобы ни одна капля никогда не смогла бы внести раздор в наши головы и лишить разума.

– Как вам этот коньяк, Левон? – спросил хозяин.

– Очень хорош, – кивнул гость, – превосходный напиток.

– «Двин», настоящий. Не та бурда, которую часто за него выдают…

Затем постепенно разговор перешел в более серьезное русло. Казарян недавно стал в полном смысле «жертвой боевых действий» – во время обстрела он был ранен. Ранение оказалось легким – чуть зацепило плечо, но нервы, конечно же, потрепало. Однако столь досадное происшествие не отвратило Левона от города.

– Да-а… – протянул хозяин дома, – такие дела… Это ж просто наказание какое-то, ни больше ни меньше. Повсюду люди живут по нормальным человеческим меркам, а у нас – нарочно не придумаешь!

Он развел руками, выражая крайнюю озабоченность положением дел.

– Ты это к чему? – поинтересовался Казарян.

– Да я о том, что люди – они ведь, как известно, ищут, где лучше…

– Знаю-знаю, а рыба – где глубже, – ухмыльнулся собеседник.

– Сами видите, дорогой Левон, что агдамцам надо создать условия. Условия, где они бы чувствовали себя на месте, дома в полном смысле этого слова, – вкрадчиво говорил Авакян. – Кому интересно перебиваться с хлеба на воду? А иначе население просто свалит отсюда.

– Думаешь? – Казарян поддел вилкой сочный кусок мяса и отправил в рот.

– А что тут думать? – пожал плечами хозяин. – Люди уже разъезжаются кто куда. Кто в Москве, кто в Ереване, а кто и дальше подался. Есть-то всем хочется. Работы нет, нищета… а тут, понимаешь, еще и стреляют!

Тигран глубоко вздохнул, ероша пальцами волосы.

– А ведь какой был город! Пятиэтажные дома! Сейчас от них в центре остались максимум двухэтажные руины.

– Вот, кстати, странно, почему так произошло? – поинтересовался Казарян. – Ведь это случилось уже после войны.

– Разрушенное, поврежденное в войну разбирали на камни, которые самосвалами вывозили в Степанакерт или на постройку других армянских поселков. Будущее Агдама так ведь никто и не обозначил…

Тигран скромно не упомянул о том, что сотни грузовиков со стройматериалами шли из Агдама по его инициативе. О сумме, заработанной им на «очистке» родного города, среди знающих механизм агдамцев ходили легенды. Впрочем, Авакян никогда не был сентиментальным человеком. С раннего детства маленький Тигран понимал, что жалеть нужно прежде всего именно себя и думать о себе, иначе можно остаться «в пролете». С годами он только укрепился в этом мнении. А то, что кто-то говорит о нем за спиной, – ерунда, и ничего более.

– Я даже не могу теперь агдамцев назвать в полном смысле этого слова горожанами, – прозвучали его слова, – раньше это было так, но сейчас все изменилось. Они живут, нет – проживают…

– Ты не темни, – нетерпеливо сверкнул глазами Казарян, – давай конкретней. Я что, мало для Агдама делаю?

– Нет-нет, что вы, дорогой Левон! – с чувством глубокого восхищения прижал ладонь к сердцу Авакян. – Вы же знаете, как я уважаю вас. Да что я – все в Агдаме знают, что вы делаете для всех нас.

Когда хозяин перешел к более точным данным, то речь пошла о том, что помимо всего прочего во время обстрела неслабо пострадал местный винный завод, куда бизнесмен вложился.