Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин

4

По звонку начальника отдела я зашел к нему в кабинет. Павлов что-то сосредоточенно писал. Он кивнул на мое приветствие и показал взглядом на кресло возле приставного столика.

Я тихо сидел и украдкой рассматривал майора. Черные жесткие волосы заметно поредели, залысины просвечивали до самой макушки, между изогнутых бровей прорезалась глубокая продольная складка, под глазами сетки мелких морщин.

На прошлой неделе Павлову исполнилось тридцать шесть лет. Был на войне от первого до последнего дня, дважды в составе оперативно-чекистских групп перебрасывался в тыл врага с заданием изучать деятельность и планы фашистских разведывательных органов, внедрять туда советских патриотов. За выполнение первого задания награжден орденом Красного Знамени, второго — орденом Отечественной войны первой степени.

Однажды во время игры в шахматы Владимир Васильевич, вспоминая о военной поре, сказал: «Знаешь, Максим, там все казалось проще. Германская военная разведка Абвер и другие спецслужбы забрасывали тысячи агентов, о многих из них мы заранее знали, получая информацию от коллег, внедрившихся в разведшколы противника. Очень высокой была и бдительность советских людей. А тут вроде проверенные люди вокруг, а одного шпиона вот найди попробуй».

Павлов отодвинул бумаги, раскрыл черную папку с золотым тиснением.

— Кажется, что-то есть, — проговорил он, доставая из папки документ, оказавшийся сообщением Сочинского горотдела МГБ. В нем говорилось, что работник штаба нашей войсковой части полковник Домнин Николай Николаевич, будучи на отдыхе в Сочи, дважды встречался с установленным разведчиком, помощником военного атташе Соединенных Штатов Америки Уильямом Гроттом.

…Вечером Домнин зашел в ресторан «Кубань» и занял место поближе к эстраде. Через некоторое время в зале появился Гротт и, получив разрешение, сел за тот же стол. Они познакомились по инициативе иностранца и стали оживленно беседовать. Домнин несколько раз доставал из грудного кармана записную книжку и делал пометки в ней.

Гротт тоже что-то записал на клочке бумаги, очевидно, на своей визитной карточке. Когда к их столу приближался официант, разговор прерывался.

В одиннадцатом часу Домнин расплатился по счету и покинул ресторан. Атташе вскоре поднялся в свой гостиничный номер.

На второй день, часа в три пополудни, Гротт пришел в ювелирный магазин на проспекте Сталина, бегло осмотрел витрины и, ничего не купив, вышел.

Минут через пять к нему подошел Домнин. Атташе передал ему похожий на книгу сверток. Затем они прошли до аллеи Платанов, о чем-то тихо разговаривая. Разошлись, не прощаясь.

— Ну что скажешь? — спросил Павлов, когда я дочитал и возвратил ему документ.

— Интересно! А кто такой Домнин?

— Родился в седьмом году, перед войной окончил Академию Генерального штаба, всю войну находился на штабной работе в действующей армии. После войны около трех лет служил при Советской военной администрации в Германии. Когда западные державы взяли курс на раскол Германии и Контрольный совет прекратил существование, Домнин получил назначение на объект «П».

— А ведь он мог в Германии иметь личные и служебные контакты с американскими офицерами и даже сотрудниками Джи-ту, — высказал я предположение.

— Конечно, мог, — согласился Павлов и тут же добавил: — Однако внеслужебные встречи вряд ли остались бы незамеченными со стороны нашей контрразведки… Впрочем, в тех условиях такие контакты могли маскироваться интересами службы, — сказал Павлов и, подумав минуту, добавил: — Если Домнин — вражеский агент, это очень опасно: по роду работы он имеет доступ ко всем секретам. Я кое-кого осторожно поспрашивал о нем. Характеризуется так: человек общительный, в обращении с сослуживцами прост, не прочь выпить и поволочиться за красивой женщиной, но в состоянии опьянения его никто не видел. Страстный любитель охоты. Жена — кандидат филологических наук, живет в Москве, работает в Институте востоковедения, детей не имеют. — Павлов вышел из-за стола, открыл окно, и в комнату потянуло теплым ароматом степи.

— Меня смущает вот что, Владимир Васильевич, — сказал я, хотя сам, кажется, не очень верил своим словам. — Разве стал бы опытный разведчик встречаться со своим агентом в ресторане и тем более на улице среди белого дня?

— Встречу в ресторане я допускаю, — возразил Павлов. — Ее всегда можно выдать за случайную. Вот встреча на улице действительно непонятна.

Владимир Васильевич вспомнил о том, с какой осторожностью он встречался с нужными людьми на временно оккупированной фашистами территории.

— Домнин — член партии, — сказал Павлов, — заканчивает адъюнктуру…

— И все-таки его встреча с Гроттом очень подозрительна. Вторая встреча, хотя и кажется нам странной, по всей вероятности, была обусловленной, — говорил я, убеждая скорее всего самого себя. — Почему Домнин пошел на свидание? И что за сверток он получил от иностранца?

— Десятки вопросов, а как вот разобраться в них? В душу-то к нему не влезешь, — сказал Павлов, возвращаясь к рабочему столу.

Наш разговор прервал телефонный звонок.

— Что нового, майор? — послышался знакомый голос генерала.

— Кое-какие сигналы есть, разбираемся.

Насколько позволял телефонный разговор, Владимир Васильевич рассказал о встречах полковника Домнина с помощником военного атташе США.

— Не горячитесь, действуйте продуманно, не насторожите Домнина, — предупредил генерал.

— Хорошо, товарищ генерал. Да, помним ваши указания, о мерах по усилению режима не забываем и делаем все необходимое.

В конце разговора генерал попросил Павлова информировать его о всех заслуживающих внимания сигналах, которые будут поступать в отношении Домнина.

В субботу после обеда мне позвонил командир авиаэскадрильи Сарычев и пригласил на охоту. Приглашение было для меня неожиданным, да и охотник из меня, честно говоря, неважнецкий. Я несколько секунд молчал, не зная, что ответить.

— Ну как, земляк, едем?

— Куда и на чем будем добираться?

— На «виллисе». Места знакомые.

— А кто еще будет?

— Ну вот мы с вами и еще два полковника из штаба: старший офицер штаба Домнин и начальник отдела Щербинин.

— У меня и ружья-то нет, — отнекивался я, не зная,