Искренне ваша грешница - Лидия Иванова

- Мой друг, я думаю теперь, на закате жизни, как я еще жива осталась, как не потеряла веру в любовь и в мужчин! Сколько рубцов на моем сердце! Но женщины, как кошки, быстро зализывают раны, чтобы снова отправиться на поиск любви, той единственной и самой главной, о которой речь впереди. Я встретила ее...

Мой друг, я испытываю ваше терпение, но не могу закончить свое повествование, не рассказав вам о том, как это случилось со мной в первый раз.

Судьба играет человеком. Иногда и сам не подозреваешь, до чего же она зло играет. А может, и не играет вовсе, а только проверяет на выносливость, на верность, на преданность... идее, другу, мужу?

Написала и подумала, что и не изменяла я вовсе, а только влюблялась, как сумасшедшая, не думая о последствиях, не раздумывая о том, хорошо это или плохо, прилично или нет.

ЗАЧЕМ ТЕБЯ Я, МИЛЫЙ МОЙ, УЗНАЛА?..

Рассказ об этом человеке попал в мою "антологию любви" не потому, что это был лучший, а потому, что это был... первый. Любовник первый. А муж, с которым я прожила двадцать четыре года, был моим первым мужчиной, - я вышла замуж в двадцать четыре года абсолютной девственницей, как, впрочем, и он, женившись на мне года в двадцать три, тоже был невинным. Мы оба были плодами воспитания по принципу "Умри, но не давай поцелуя без любви" и, соблюдая этот принцип, поженились "честными". Но, как показала наша трудная семейная жизнь, лучше бы уж мы имели хоть какой-то опыт в сексе. Пока разобрались с мужем в этом сложнейшем вопросе жизни, почти четверть века прошло. Надоев друг другу, мы разбежались без сожаления. Но это теперь мы стали такими умными, а тогда...

В далеком 1963 году, когда нашей дочери было три года, я уехала в пионерский лагерь, чтобы заработать денег, - их всегда катастрофически не хватало. Я была физруком в пионерлагере "Ласточка". Любила свою работу страстно, и детей любила, и лагерь любила - работала взахлеб, проводя спартакиады, олимпиады и фестивали.

Малые олимпийские игры пяти близлежащих лагерей - это была моя идея. Из соседнего лагеря "Родник" на совещание по олимпиаде приехал физрук с глазами синее неба и с улыбкой светлее солнца. Мастер спорта по плаванию, весельчак, острослов и очень хорош собой - высокий, стройный, сильный. Я влюбилась в его синие глаза, а он в мои зеленые. И начался роман века, на глазах всех участников первых лагерных олимпийских игр.

Не было никаких ухаживаний, объяснений и прочего. Но когда машина с надписью на борту "П/л "Родник"" появлялась в воротах "Ласточки", мое сердце радостно подпрыгивало и сама я расплывалась в блаженной улыбке. На олимпиаде мы с ним работали дружно, слаженно, без слов понимая друг друга. Оба высокие, молодые, мастера спорта СССР (я по академической гребле, он по плаванию), мы вызывали добрую и недобрую зависть тем, что все больше влюблялись друг в друга.

Любовь развивается по своим законам, независимо от того, как мы планируем собственную жизнь. Так и на этот раз. Лето закончилось, а любовь осталась и прописалась в наших сердцах надолго. Стали мы встречаться, мечтая в новом сезоне поработать в одном пионерском лагере вместе. Ну а уж если очень хочется, то обязательно и сбудется. На следующий год мы оказались в "Роднике" - я в должности физрука, а он - плаврука. Работали с удовольствием, дружно и четко. Дети в лагере были счастливы оттого, что им было интересно и весело жить, а мы радовались тому, что вместе и днем, и вечером. Нашей первой ночи еще не было, мы весь год соблюдали верность: я - мужу, а он - жене. Никто не подталкивал нас к этой последней черте, к первому греху в общепринятом смысле. Мы сами поняли наконец, что это ненормально и надо просто подарить себя друг другу. Сделали это осознанно и местом для нашей любви выбрали лес. Пусть он раскроет нам свои объятья, а мы - свои.

При моей необъятной фантазии я представляла этот свой первый раз каким-то романтически озаренным. И так ждала этого праздника страсти, что была буквально сбита с толку прозаическим актом. Что? Это и есть адюльтер? Измена? Это - грехопадение? Это же обыкновенное соединение, физическое соитие. Очень была расстроена: два года собирались, а согрешили - и ничего не почувствовали. Так себе! Обычно, неинтересно.

Но дальше - больше. Как-то приноровились друг к другу, приспособились и поняли всю прелесть секса. Именно это подогревало и подзадоривало. Да и время подстегивало - лето подходило к концу. Мы привыкли всюду быть вместе, вместе ходить в столовую, в купальню, в клуб. Персонал - повара, технички, дворники, медики, - ну и вожатые, конечно, улыбались нам, как бы негласно одобряя наши незаконные отношения: одни - вспоминая свою молодость, другие - досадуя, что им не пришлось пережить подобное в своей жизни...

В лагере он совмещал еще и должность фотографа. И в маленькой темной фотолаборатории частенько любил меня, не дожидаясь, пока настанет ночь. Я удивлялась тому, как настойчиво он просит зайти в лабораторию посмотреть фото со спартакиады, и я приходила, не чувствуя подвоха. Но едва только щелкал замок в двери, как я оказывалась в его объятиях. Все повторялось сначала, с новой силой.

- Мой друг, вот так я впервые пристрастилась к "наркотику" любви.

Лес, который окружал наш лагерь, был полон лесных даров - малина, орехи, грибы. Мы успевали за "тихий час" собрать по ведру белых, потом рассыпали их на полу веранды и замирали от красоты, с которой ничто не может сравниться! Одни шляпки грибов светлые, другие коричневые, сами грибы ядреные, ножки крепкие. Мы их и жарили, и солили, и сушили.

Но наше лесное счастье закончилось, и каждый вернулся в свой дом в Москве.

У меня возвращение было бурное. Я не хотела больше вступать в компромисс с мужем, я мечтала о гармонии в жизни, мечтала о том, с кем повенчал меня лес, и омыла река, и опалило солнце. Полный альбом прекрасных фотографий, запечатлевших меня в момент откровенного женского счастья, был со мной, и тайно от мужа я доставала его и думала о том, как уйду от него и выйду замуж за любимого, а там будь что будет...

Муж, узнав о том, что я собираюсь его покинуть, очень, просто очень расстроился. Вот уж чего я не ожидала. Он так переживал, что даже предложил сходить с ним в ресторан! Это было неслыханно. Мы жили беднее бедного. И вдруг расточительство немыслимое. Зачем? Потом он решил купить мне дорогую сумку. Потом уж и вовсе невозможное совершил: купил билеты на поезд, собрал чемодан и сказал:

- Хочу тебя, змею, на юг вывезти. Может, выветрится из тебя твоя любовь.

Что ж, муж есть муж - повез меня, как чемодан, в Адлер. Там все было так пошло и неинтересно, что он, видимо, от нервного расстройства, даже заболел.

Приехали в Москву, и стала я бегать на тайные свидания, считая свои счастливые минутки. Муж ревновал, следил за мной и не мог понять, что ничего нельзя сделать, пока я сама не остыну, не отойду, не переживу свою любовь.

- Мой друг, я считаю, что семейный вариант любовника, то есть перевод любовника в мужа, - самый бестолковый и нерезультативный. Нарушение табу, воровство дают остроту ощущений, и это долго действует и цепко держит влюбленных. Как только это уходит, разрушается и альянс - кухонный муж вместо страстного любовника быстро надоедает. Это знают все по фильмам и книгам, однако каждый считает, что его случай особый и он не повторит общей ошибки. Но проходит время, и мы убеждаемся, что ошиблись, и любовь куда-то исчезла и радость улетучилась, и остались быт, голый, скучный, отвратительный, и разъедающее душу непонимание того, кого недавно так любила.

Так или иначе, но мой любимый как-то все реже заводил разговор о свадьбе. Он тянул, молчал, размышлял, сомневался. Я, наоборот, торопила его, а муж, осведомленный о моем уходе, жил в подвешенном состоянии и полном смятении.

Мы встречались, общались с любимым, но червь сомнения уже потихоньку грыз меня: "Чего он тянет со свадьбой? Не любит, что ли? При чем здесь жена? Любовь всегда права. Сын, сын... Своего родим!"

И однажды, набравшись смелости, я спросила напрямик:

- Скажи, что нам мешает быть вместе?

Он тоже, видимо, собрался с духом и начал издалека:

- Скажи, пожалуйста, ты своего мужа любила, когда выходила за него замуж?

- Любила, - ответила я.

- А теперь любишь?

- Теперь нет. Теперь тебя люблю.

- Если мы поженимся, а ты меня потом разлюбишь? Что мне тогда делать?

- Не знаю, - откровенно сказала я.

- Вот видишь, ты не знаешь, а моя жена знает. Она сказала: "Если уйдешь сына не увидишь!"

- Ну и что, своего родим, - ответила я не задумываясь.

- А я сына люблю, понимаешь, ее не люблю, а сына просто обожаю. Ты-то ведь с дочкой ко мне уйдешь, а я один. А уж если ты разлюбишь и бросишь меня так же, как своего мужа сейчас оставляешь - без сожаления, то останусь я и без тебя, и без сына - гол как сокол!

- Все рассчитал, как в бухгалтерии. А любовь? Что будет с нами и с нашей любовью? Я не люблю мужа, я хочу к тебе, с тобой быть и жить... Ты что, не любишь больше меня?