Королева джунглей - Владимир Владимирович Бобров

…Снова мчится машина. Мы продолжаем свой путь. Дальше пошли барханные пески, по которым на значительном расстоянии друг от друга разбросаны безлистные кусты джузтуна, усыпанные красными пушистыми шариками. На человека, впервые попавшего в барханные пески, они производят неизгладимое впечатление. Температура в тени поднимается до 40 °C. Безоблачный небосвод, пышущие жаром гряды песка, и вдруг неожиданно на одном из голых участков прямо из бархана торчит цветочная кисть, усыпанная крупными яркими цветками. Это не мираж, не галлюцинация. Это — заразиха — растение-паразит. В глубине она, как пиявка, присасывается к корням кустов и сосет из них соки. Куст от этого чахнет, а заразиха благоденствует.

Высоко поднявшись на передних ногах, стоит как изваянная на самом гребне бархана крупная ящерица — ушастая круглоголовка — и двигает только хвостом, то закручивая его вверх, то раскручивая. При нападении противника эта ящерица принимает угрожающую позу. Широко расставив и распластав ноги, рептилия поднимает переднюю часть туловища и до предела раскрывает рот, слизистая оболочка которого наливается кровью и краснеет, так же как и расправившиеся в углах рта отточенные зубцами складки кожи. Создается впечатление одной огромной, обращенной к врагу оскаленной пасти, по краям которой явственно выступают острые зубы. Ящерица сильно раздувает легкие, шипит, фыркает, временами совершая грозные прыжки в направлении опасности. Если это не помогает и противник не убегает, круглоголовка закапывается в песок. Плотно прижавшись к земле, она быстрыми боковыми движениями туловища вытесняет из-под себя песок, взрыхляя его расположенными по краям тела кожными складками, покрытыми бугорчатыми чешуйками. Осыпаясь по краям тела, мелкий сухой песок все более покрывает круглоголовку, которая буквально погружается на глазах в него, причем в последнюю очередь вязнет голова.

Поднимаясь на бархан, нужно усиленно передвигать ногами, чтобы взобраться на него, так как песок, приведенный в движение, всей своей массой беззвучно стекает и засыпает ноги чуть ли не до колен. Оглянувшись назад, можно увидеть, как песок медленно стекает в следы, сглаживая их края. От усиленной работы ногами и палящего зноя начинает стучать в висках.

Мы снова садимся в машину и едем дальше. Стайка куропаток, напуганная шумом машины, вспорхнула и, издавая свое мягкое «тррр», полетела к дальним холмам.

В полупустыне огромное количество насекомых. И в полуденный зной, и в прохладные ясные ночи воздух звенит от стрекота многочисленных кобылок. Желтовато-бурые музыканты ищут убежища среди стеблей и былинок. С громким треском они вылетают из-под ног, демонстрируя красную или зеленую окраску задних крыльев, в сидячем положении скрытых под темными передними крыльями.

В сухом песке живут личинки муравьиного льва. Взрослый муравьиный лев — похожее на стрекозу длиннокрылое, тонкотелое насекомое. В теплые летние дни он летает среди невысоких кустов, полет его довольно вялый и небыстрый. Впрочем, днем насекомое больше сидит неподвижно где-нибудь среди листвы, оживает лишь к вечеру. Название «муравьиный лев» относится, собственно, к личинке этого насекомого. Образ жизни ее примечателен. Эта похожая на клеща личинка роет в песке ямку, стенки которой круто, воронкой, сходятся вниз к тому месту, где зарылась она с головой в песок, только кривые, как сабли, челюсти торчат немного наружу. Ямку личинка делает всегда в защищенном от дождя месте для того, чтобы края ее всегда были покрыты сухим песком. Маленькое насекомое, например муравей, пробегающее по сухому осыпающемуся краю ямки, скатывается на дно и становится добычей «льва». Личинка мгновенно хватает его челюстями, впрыскивает через них яд, потом пищеварительные соки, держит челюстями жертву и постепенно высасывает, а оставшуюся шкурку, подкинув головой, выбрасывает наверх, за края воронки. Если упавший в воронку муравей пытается выбраться наверх, затаившаяся на дне личинка, работая головой, как катапультой, метко кидает в удирающую добычу крупинки песка, сбивает ее вниз и хватает своими челюстями. Нередко и более крупные, чем сама личинка, насекомые падают в воронку. Она и их хватает. Держит крепко. Пучки щетинок на ее теле, направленные вперед, цепляются за грунт, в который она закопалась, упор получается надежный — личинка держится, словно на якоре. Но и в этом случае борьба бывает недолгой: впрыснутый яд вскоре действует, и большая жертва муравьиного льва, отравленная, перестает сопротивляться.

…Вскоре мы выбираемся на асфальт, и гладкая лента дороги несет нас к дому. Вот вдали блеснула полоска воды. Волга! Подъезжаем к нашему лагерю, раскинувшемуся на берегу великой русской реки. Слышатся отдаленные гудки пароходов и ленивые всплески разомлевшей от зноя волны.

После поездки — время купания. Всей толпой подбегаем к нашему пляжу. У самой воды ходят цапли. Острокрылые, серебристые, как рыбья чешуя, чайки и крачки проносятся над водой. На берегу много следов болотных черепах. Разгуливают они по суше ранним утром, а в жаркие часы прячутся в прохладной воде. У кромки воды бегают жуки-скакуны. При малейшей тревоге эти маленькие хищники мгновенно взлетают, а немного пролетев, вновь опускаются и начинают прерывисто бегать, чередуя бег с короткими остановками. Под выброшенными на берег стволами и ветками деревьев сидят огромные озерные лягушки, спасаясь от палящих лучей солнца. Далеко, в густой синеве виден берег острова, поросший травами, кустарником и тополями. До него около полутора километров. И еще столько же до противоположного берега. Ласковый ветерок дует в лицо, блестит солнце, дымкой подернуты зеленые острова. И когда смотришь далеко вперед, где водная гладь соприкасается с небом, то кажется, что меж ними нет границы.

…Быстро пролетел месяц. Последний раз мы смотрим на то место, где только что стояли палатки. Теперь оно так же пустынно, как все безбрежное пространство вокруг. Замер дрожащий от зноя воздух, только тихий шелест полыни да звенящая песнь невидимого в высоте жаворонка нарушают знойную тишину…

Нам предстоит путь на Кавказ, на Приэльбрусскую гляциологическую станцию Московского университета, где пройдет вторая часть нашей практики. По дороге мы решили заехать в Астраханский заповедник. Место более чем уникальное, чтобы не воспользоваться случаем и не посетить его.

Из Астрахани в заповедник идет катер. Берега просматриваются с трудом— Волга здесь достигает значительной ширины. Наконец она начинает сужаться — пошли протоки. По берегам настоящие джунгли — густейшие заросли тростника, ив, других кустарников и деревьев. Подплываем к главной усадьбе. Дамчикский участок. Приглядевшись, можно заметить, что это — вторая Венеция. Целый поселок с улицами и десятками домиков сооружен на сваях и довольно высоко поднят над землей (правильнее сказать — над водой). Дело уже к вечеру, пора устраиваться на ночлег. Прямо перед главным корпусом раскладываем спальники и натягиваем полога. До сих пор смеюсь, когда слышу, что где-то вдали от дельты