Тайны Сикорских (СИ) - Троянская Мария

Высокие потолки, огромная старинная люстра с несчетным количеством ламп в форме свечей, настенная лепнина, картины и статуи в стиле Рококо впечатляли. Павел не сомневался, что эти богатства подлинные и действительно созданы в эпоху Людовика ХV в средине ХVIII века и экспроприированы или же выкуплены богатым семейством у наследников французской знати.

Павел в свое время увлекался историей и архитектурой. До сих пор его любимым каналом оставался «Viasat History», но насладиться в полной мере подлинными шедеврами искусства возможности не было, учитывая происходящее.

В дальнем конце зала находилось возвышение, на котором размещался большой серебряный трон, а рядом стояло несколько поменьше. Центральное место принадлежало мужчине в строгом черном костюме и серебряной маске, сквозь прорези которой светились, будто звериные, глаза. Справа восседала пожилая женщина в бархатном старомодном платье и в изысканной маске, скрывающей пол лица. Ее наряд мог бы принадлежать Екатерине Великой. Нехватало лишь пышного парика, но его заменяла прическа из натуральных подкрученных седых локонов, да регалий императрицы. Царственные манеры женщины, идеальная осанка были красноречивее слов.

Два оставшихся места пустовали. Видимо, их хозяева спустились к гостям в зал и затерялись в цветной роящейся и пестрящей толпе.

К Павлу подошла молодая женщина с черной полупрозрачной кружевной лентой на глазах, дотронулась тонкой рукой до его локтя и рассмеялась мелодичным смехом:

— Весьма интересный костюм, господин ищейка, — веселилась Ксения. Павел иронично улыбнулся в ответ.

— И Ваш весьма… необычен, — он старался не смотреть на просвещающийся балахон, не скрывающий практически никаких изгибов тела.

— Нравится? — Ксения лукаво улыбнулась и покружилась вокруг своей оси, давая возможность собеседнику рассмотреть свой костюм повнимательнее.

— Сидит по фигуре, — обошел острые углы Павел.

Вдруг его взгляд выхватил среди гостей хрупкую фигурку в алом. Знакомые кудрявые волосы присобраны сзади красивым гребнем, на лице, как и у остальных присутствующих, маска. Но красавица не принадлежала к присутствующему контингенту. Ее выдавала слишком напряженная осанка. Вот залпом вылила в себя бокал игристого вина, стараясь ни на кого не смотреть, будто заправский работяга после тяжелой трудовой недели. Вытерла губы тыльной стороной ладони. Паша вздохнул — более чем за десять лет ничего не изменилось, Катерина пить так и не научилась. Вот только что она делает среди приглашенных? Ей явно здесь не место.

Мужчина галантно поцеловал руку Ксении, отвесив ей несколько блестящих комплиментов и ничего незначащих фраз, зазвеневших в копилке дежурных обменов любезностями. Павел хотел было подойти к Кате — он узнал ее мелкие кудряшки, знакомые движения, которые наблюдал с соседней парты, и смелость и лихачество в стиле «будь что будет», о существовании которых в обычно собранной и внимательной Катерине мало кто подозревал. Паше довелось познакомиться с этой стороной неоднозначной личности, так уж случилось. Усмехнулся собственным воспоминаниям и решительно направился к все также очаровательно выглядящей однокласснице, будто и не было этих лет, разделивших их судьбы.

Он не видел, как обиженно прикусила губу Ксения, как блеснуло в ее красивых глазах отчаяние.

Не успел. Не один Павел обратил внимание на лишнее звено в тесно переплетенной цепи гостей бала в честь Велесовой ночи. Сам хозяин спустился с пьедестала и направился к приглашенной.

Катя молодец, не выдала своего вылившегося холодной водой за пазуху испуга. Старается держаться естественно и уверенно, разговаривать с Сикорским непринужденно. Но она была здесь белой вороной, черной овцой в белоснежном стаде, о чем не подозревала в силу своей неопытности. Катерина не представляла во что ввязалась. И Артема Николаевича бравадой было не обмануть.

Павел лихорадочно соображал, чем помочь бабочке, так глупо присевшей на охваченное со всех сторон пламенем полено. Языки уже лизали жертву, пробовали на вкус, а она все еще радовалась возможности согреться, незамечая тлеющих крыльев, и неподозревая, чем чревато это тепло.

Катя чувствовала себя не в своей тарелке. После изнурительных моюще-чистящих приготовлений она не знала уже, есть ли у нее руки, ноги, колени, спина, слушаются ли ее конечности, и уже свыклась со своей новой подружкой головной болью, которую не могли побороть ни литры черного кофе, и не изгоняли никакие таблетки.

Светлана оказалась отборной стервой. Ее приезд не остался незамеченным ни единым из обитателей дома Сикорских. Возмутительные пожелания и беспочвенные претензии терзали всех без исключения, в том числе и ее жениха. Зато Алексей Николаевич перестал таить угрозу для смазливых мордашек служанок. Ворковал со своей голубкой и сбегал от нее при первой же возможности, прикрываясь делами.

Антонина Федоровна — железная леди, была строгой, но справедливой, бесконечно умной пожилой женщиной, видавшее многое. Она не была снисходительна к слабостям младшего сына, и не давала собой командовать старшему. Артем Николаевич разумно уступил матери все организационные вопросы подготовки к предстоящим торжественным мероприятиям и совсем потерялся, пытаясь успеть решить рабочие вопросы к недельному перерыву.

Остальные гости были разношерстными. Молодые и не очень, явно обеспеченные сливки общества, среди которых Катя с удивлением опознала некоторых политиков и знаменитых артистов, соседствовали с людьми, похожими на вышедших впервые на свет Божий лесничих и бомжеватого вида нищих, которые обычно обитают в переходах столицы или же собираются у церкви на большие праздники.

Но больше всего Катерину впечатлило нежелание даже таких балаболок, как Яна и Алла, обсуждать происходящее.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — отшутилась Яна, когда новенькая служанка попыталась завести разговор на тему гостей и предстоящих мероприятий.

— Ох, завидую я тебе, Ленка! Поедешь на неделю домой, а нам пахать и пахать, — без особого сожаления заявила Яна. Катя с удивлением уставилась на коллегу — она так надеялась наконец-то узнать побольше о хозяевах, изучить контингент, собирающийся в доме, найти наконец хоть какую-то призрачную ниточку, которая выведет ее к пропавшему мужу. А тут внезапный отпуск.

— То есть? Я думала, все силы будут нужны для обслуживания мероприятий, — осторожно сказала Катерина.

— Расслабься, новеньким поблажка. Ты слишком мало проработала, чтобы узнать… эм-м… чтобы узнать, как тяжело нам иногда приходится пахать. Ломовые лошади, право слово, — выкрутилась собеседница, но от Кати не скрылось то, что на самом деле имелось в виду: «ты новенькая, тебе еще не доверяют, отправляют подальше от семейных секретов». На лбу женщины появилась недовольная складка — использовали для изнурительных подготовительных работ и теперь на выкинштейн?! Что за дела. Она так не согласна.

— А что будет происходить? Что за праздники? — спросила Катерина, не надеясь на прямой ответ.

— Да Бал будет в конце октября, затем неделя гуляний, а потом по домам. Ничего особенного, — Яна щебетала, смахивая пыль щеточкой с мебели. — Тебе есть с кем провести выходные? Парень? Муж?

Здесь уже Катя послышала, как заскрипела тонкая корочка льда уже под ее ногами.

— Я получу зарплату — хочу хорошенько гульнуть, — ушла от прямого ответа. — А что за Бал?

— Маскарад, всю ночь будут здесь веселиться, до самого рассвета. Не представляю, как это выдержать. И кейтеринг не заказывают никогда — все своими силами, — вздохнула Яна, но ее вздох был похож скорее на предвкушение, чем на отчаяние.

Катя должна была покинуть дом Сикорских в обед накануне маскарада. Она попрощалась с Клавдией Олеговной и служанками, зарисовалась в теплом плаще перед охранником и тихонечко вернулась к себе в спальню. Понимала, что сильно рискует. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Трясущимися руками достала из-под кровати тщательно упакованное и надежно спрятанное под подкладку чемодана алое платье. Примялось — висеть бы ему в шкафу, радовать глаз, ну ничего, пока Катя подкрасится, сделает укладку и нацепит черную бархатистую маску наряд разгладится. Собралась — выглядит роскошно. Теперь главное дождаться начала мероприятия и никому не попасться.