Смотрящий. Блатной романс - Семен Майданный

- А что, старый, часто ли ты в этих стенах заезжих фраеров бомбил?

- Не розумию. Чудные якись слова, николы таких не чув. Я тоби ось какую байку расскажу. Было цэ в центре Виршей на улице Славы два рокы тому. Ранняя весна наробыла лужи на проезжей части. Стоит народ сплошной стеной на автобусной остановке. Подъезжает автобус. Тилькы между тротуаром и автобусом образуется зазор метра четыре, который заполнен дуже грязной водой. Люди на остановке не спешат к автобусу: кому охота стоять в луже. Чекають, пока прибывшие пассажиры покинут борт судна. Ось открывается дверь, и якыйсь хлопец решает перейти лужу на пяточках. Робыть элегантный шаг и уходит в пучину с головой… То есть: бульк, и нема. Только круги по воде, да и те без пузырьков…

Народ на остановке лякаеться и вже не хочет никуда ехать. С утопленника внимание переносится на тетку, яка повынна была выходить следующей. Тетка упирается. Черствые попутчики кричат и пихаются - они не бачылы, що случилось с первым пассажиром. В это время выныривает, отфыркиваясь, первопроходец. Совершенно нормально становится на пяточки и идет себе по воде. Видно, что с человеком все хорошо, только мокрый он и матерится страшенно. Люди на остановке расступаются, пропуская воскресшего. Жинка, заинтересовавшись возвращением утопленника, ослабляет хватку и получает от пассажиров мощного объединенного пендаля. Дамочка плюхается в водоем, создавая кучу брызг.

А через якыхось десять хвылын приезжает Горводоканал и ставит решетку ливневой канализации на место…

- От таких телег всей камерой рыдают. Ладно, старый, стопори на балалайке мудохаться.- Сергей кивнул подбородком на тишком появившийся в левой руке дядьки ножик, дескать, не слепой, ситуацию контролирую, и лучше бы ты, старый пердун, перо убрал по-хорошему. - На какой зоне пайку нюхал?

- Та хиба все запомнишь? - по инерции вякнул старый и в сердцах швырнул финку на пол. Та встряла и затряслась. - Ось, какой ты умный! - поникли плечи дядьки. - Все бачишь, хай тоби грэць! Та я тэж зразу подумав, що ты дуже нэ проста птыця!

- А какого жбана на чемодан тогда рыпнулся?

- Так йисты ж хочется!

- Ну что ж, дядька Макар… - Сергей извлек из кармана еще одну купюру. - Дуй зазакусью и за тем, что перед закусью принимать полагается. И каргу свою с шухера к столу пригласи. А то, как вертухай срочной службы, голодными беньками зыркает.

Дядька поскреб темя и подчиненно двинул на выход.

- И слышь…- Шрам начат разминать себе шею вроде массажа. - Дружкам-приятелям молчи про меня.

- Да нэма в этом задрыпанном городке дружков-приятелей, - грустно вздохнул дядька. - Одна борзая шпана без понятий!

Именно такую цаплю Шрам и высматривал на вокзальчике. Хоть такой поеденный молью вор в подручных - уже дело.

- А хачиков на рынке много?

- Я тебе ось какую прытчу про черных розповим. Туточки на улице Ленина робыть автосалон «Три товарища». Взялы туда продавцом дивчину Настю. Дуже гарну. Тильки в марках машин ее так и не научили розумиты. И ось в салон вошло лицо кавказской национальности и сказало: «Дэвушк, я пассат хачу». Настя поняла эти слова трошечки не так, що человек хоче купить машину «фольксваген-пассат». То есть зовсим по-другому. Дивчина вздрогнула и переспросила: «Що-що вы бажаете?» - «Пассат сичас хачу», - повторил кавказец и похлопал себя спереди по карману штанов, намекая, що гроши при нем. Настя поняла - хлопцу так невтерпеж, что он готов справить малую нужду прямэнько посреди салона. «Туточки нельзя». - «Пачэму нэлзя?» - удивился кавказец. «Там можно». - Настя швыдко замахала на дверь клозета. Лицо кавказской национальности узнало знакомую букву W, видел на радиаторе машины, первую часть названия которой оно никак не могло згадать, и неторопливо направилось к двери. «Пассат хачу», - распахнув дверь и побачив сидевшую за столиком пожилую жинку, произнес кавказец. «Можно, - тоже вполне определенно поняв его, разрешила тетя Шура и заломила цену: - Десять…»

- Дядька Макар, - заржал Шрам, черная тоска наконец отпустила до следующего срока. - Ты мне эту баГпсу потом потравишь. Я так врубаюсь, у вас здесь магазины рано закрываются. Да и в темень пожилым людям разгуливать опасно, шпане все твои наколки - китайская грамота. Без хавки останемся!

- Ешканый бабай! - невесело хмыкнул дядька. - Со шпаной еще якось управлюсь, а вот склероз… - и, почесывая затылок, отправился в лабаз за закусью и тем, что перед закусью принимать за знакомство полагается. За холодными закусками и огнестрельными.

Так команда Шрама пополнилась третьим бойцом.

Глава 4

Я помню - давно учили меня отец мой и мать:

Лечить - так лечить, любить - так любить, гулять - так гулять,

Стрелять - так стрелять!

Но утки уже летят высоко.

Летать - так летать!

Я им помашу рукой.

- А чем наша фирма будет заниматься? - спросил Леха, балансируя на раздвижной лестнице под потолком.

- Пока не знаю, - честно ответил Сергей, позевывая и поигрывая фомкой. Перед ним весь такой крепенький громоздился деревянный ящик. Обыкновенная посылка, только очень большая посылка.

- А как наша фирма будет называться? - спросил Леха, с кайфом продолжая ковыряться отверткой в плафоне.

- Пока не придумал,- честно ответил Сергей, принораштиваясь, как бы с фомкой к ящику подступиться.

- А где мы народ для работы набирать будем? - Леха убрал отвертку в карман и принялся ввинчивать в плафон лампочку.

- Сами подтянутся, - наконец улыбнулся Сергей. На месте Лехи он задал бы вопрос иначе: «А зачем вообще этот офис?» - «А затем, - не ответил бы Шрам, - чтобы все козлы меня здесь искали, пока я спокойно буду планы строить на хате дядьки Макара».

- Готово, - отрапортовал Леха, сполз по ступенькам на пол и щелкнул выключателем. По всему офису вспыхнул свет. - Короче, я к тому, что у меня бате три месяца бабки не платят. И еще полно корешей.

Ровный свет не придан офису уюта. Не требовалось семь пядей во лбу, чтобы прочухать - помещение только начали обживать. Даже кресла вокруг новенького, еще и мухи не трахались, стола были увиты серпантином оберточной бумаги.

- Ты, оказывается, в проводах петришь, - хмыкнул Сергей Шрамов.

- Помаленьку. Я в армии электриком корячился.

- Значит, и быть тебе замом директора по электрическим вопросам. Да ты, братуха, вижу, и не рад?

- Храм, - замялся, будто горькую пилюлю раскусил, Леха, - тут такое дело… Короче, звонил мне с утреца Пырей…

- Наш блондинчик, выходит, не послушался-таки ласкового совета? Не отвалил из Виршей подобру-поздорову?

- Как Палыч его из подвала выпустил. Пырей прямиком к хачам на поклон двинул.

- Не самый умный поступок, - неодобрительно цыкнул зубом Шрамов, то ли всерьез, то ли прикалываясь. На самом деле не прикалывался. Его заслали вразумить этот городок. Привести все к понятиям и ответвить денежный ручеек в общак. А тут какая-то сявка, даже не сявка, а бычок недомурыженный с тупыми мечтами не расстается. Или виноват Сергей? А ведь верняк виноват. Слабо учил.

- Он с утреца не просто потрепаться звонил, он к себе опять звал. А про тебя вякал, что ты - человек на день. Хватился, будто сегодня его новые друзья из Питера какого-то крутого хакера подогнали. И тот, кроме прочих услуг по ментовским столичным компьютерам, заодно все и про тебя прочитает.

- Нет бы прямо спросили, кто я такой, зачем я такой? - недобро сжат в руке фомку Шрам, аж костяшки пальцев побелели. - Ну а Стакан? - Шраму пора было дело делать, а не фуфлыжников шухарить. Генеральный папа, ставя задачу, вроде как на нефтяные резервы намекнул. А тут, видишь, один гвоздь приходится заколачивать дважды. Большой минус самому себе.

- Стакан срыл с концами.

- Более умный поступок. - Сергей с маху всадил фомку в щель меж досками на ящике да так и оставил. - Собирайся, братуха!

Леха с сожалением окинул взглядом свеже-отгроханный офис: кумарно пахнущие краской стены, сверкающий паркет и белый подвесной потолок. Покидать тепленькое убежище посреди ночи Леха явно не рвался.

- Ссышь? - прищурился Шрамов.

- Не без этого, - сознался подчиненный и задвигал конечностями проворней. Он сбросил заляпанную белилами ветровку и отворил дверцу шкафа:

- Пиджак, галстук?

- Обойдутся, - небрежно отмахнулся Сергей.

Тогда Леха напялил «униформенную» кожаную куртку. И они вышли на лупающую редкими фонарями улицу. Из городских шумов только вопли пьяной драки в далеком кабаке. Прохожих - ноль.

- Значит, не купился ты на пырейское приглашение? - через два квартала гнетущего молчания бросил сузившимися глазами косяка на Леху Шрам.

- Да я со стороны прикинул, в какой мы беспредел опускались, и.муторно стало. - Леха даже поежился, будто его пробрал ночной сквозняк.