Ванька 9 - Сергей Анатольевич Куковякин

Перевели их к нам из лагеря у границ Испанского Марокко.

Кстати, французы к испанцам плохо относятся. Считают их ниже себя. Ставят испанцев на один уровень с аннамитами, чернокожими и прочими жителями своих колоний. Почему так? Не знаю, это мне как-то не интересно.

- За что тебя так, братишка?

Это, уже ко мне вопрос.

- За всё хорошее…

Знают они, что такое доска отдыха – в Африке целый месяц уже находятся, познакомиться успели с местными достопримечательностями. Их сюда на строительство канала перевели – мы-то болеем, работа стоит.

Слово за слово, тут и огорошили они меня новостью. В России ещё одна революция произошла. Керенский там уже не главный, у власти – большевики, а за старшего у них Ленин.

Ну, то, что вторая революция будет, я знал. С самого детского сада, ещё до школы. У нас в старшей группе на стене даже портрет вождя пролетарской революции на стене висел. Стихи мы про него читали, песни пели. Воспитывались в правильном направлении.

Македонцы штык в землю воткнули как раз после того, как Керенского скинули. Получается – после нас, мы во Франции раньше воевать отказались.

- Нас и стращали, и голодом морили, а мы больше воевать не стали, - рассказывали мне вновь прибывшие.

Почему мне? А больше и некому. Наши все, кто на работах был, кто – больной лежал. Один я рядом с доской отдыха в себя приходил когда они в лагере появились.

- Как тут? – интересовались новички.

- Землю капаем…

Что другого я мог сказать?

- Мы тоннель для железнодорожного пути строили. Ад, а не работа…

- Платили? – поинтересовался я.

- По двадцать пять сантимов в день.

- Не богато… Тут – совсем не платят, - не обрадовал я вновь прибывших.

Я стоял и говорил с македонцами, а в голове у меня только одно вертелось – революция, большевики, Ленин…

Глава 9

Глава 9 Колесо

- Совсем не платят?

- Совсем.

Македонцы запереглядывались.

Ну, сейчас я их ещё сильнее расстрою…

- Хотя должны по три франка за день работы. Вам, скорее всего, так же было положено.

На мои слова один из македонцев Богородицу вспомнил. Совсем не приличным образом.

- Точно?

- Точно. – кивнул я. – Узнавали мы.

- Вот ведь как, пьют кровь из нашего брата… И дома, и здесь…

Тут мне в поясницу как раскаленную спицу вогнали. Ноги у меня ослабели и я чуть на песок не свалился. Хорошо, те, кто ближе стоял, не дали мне упасть. Отвели меня к бараку и на скамейку посадили.

- Ты, братишка, отдохни… - посочувствовал мне один из них. – По себе знаю про это наказание.

Мы с Петром, так звали македонца, разговорились. Он на доску отдыха из-за плохой кормежки в лагере попал.

- Кормили нас в лагере плохо. Иногда по три дня горячего не давали. Но, некоторые охранники жалели нас, в ближайшую деревню отпускали. Соберем со всех сантимы и идём туда за пропитанием. Тогда капрал нас пятерых отпустил. Уже на обратном пути мы на коменданта нарвались. Идём с мешками, а он нам навстречу. Спрашивает, что вы тут делаете? Мы – гулять ходили. Он – кто отпустил, капрал? Капрала мы не выдали, говорим – сами, без спросу. Ну, нас за это на доску и посадили. Как отсидели, мы с восемнадцатью товарищами ночью в Испанское Марокко ушли, но на третий день нас там поймали. Испанцы выдали нас французам, те два дня голодом морили, а затем нас и ещё других ненадежных привезли сюда. Как в наказание…

Везде одно и то же… Работать тяжело заставляют, не платят положенное, плохо кормят…

- Как тут комендант? – поинтересовался Петр.

- Скоро сами узнаете…

Скоро и узнали.

Я – тоже.

Меня, похоже, Манжен вообще собрался в гроб вогнать. За что? Кто знает…

Македонцев с ля-куртинцами смешивать не стали, всех в отдельный барак загнали.

Утром, за их отказ идти на бесплатную работу, большую часть в карцер отправили – чуть не стоя его македонцами набили, а меня и ещё четверых, которые чем-то коменданту лагеря не понравились, в сторонку охранники отвели. До полудня мы на солнышке жарились, а потом за нами откуда-то верховые прибыли.

Одно хорошо – на доску отдыха утром меня не посадили. Хотя, должны были. Не отбыл я ещё до конца своё наказание.

Манжен нас верховым передал и погнали они меня и македонцев в неизвестном направлении. Глубокой ночью мы добрели до каких-то бараков.

Внутри их повалкой на полу спали негры. Худые, в тряпье. Пахло от них… Ну, о плохом не будем.

Утром негров угнали на работу, а нас куда-то повели.

За бараками, метрах в трехстах от них, стояло какое-то огромное колесо. Что за штука? Похоже на мельничное. Видел я похожие. Понятно, не дома, а уже здесь, в России. До Франции и Африки.

Колесо висело на двух высоченных столбах и несколько метров не доставало до земли.

По одному из столбов шла до самого верха лестница. Венчала этот столб небольшая площадка. На неё нам и было приказано забраться.

С нами был французский капрал, который жестами распорядился перейти мне и македонцам на одну из ступеней, что были на колесе. С трудом, но мы все впятером на ней разместились, один рядом с другим встали.

Капрал спустился вниз, что-то там сделал и площадка, на которой мы не так давно находились, отодвинулась в сторону, а чуть погодя, завертелось и само колесо.

Двигалось оно медленно, но уже через минуту, чтобы не упасть вниз, всем нам пришлось переступить на ступеньку, что была расположена чуть выше.

Колесо крутилось, а мы – один за другим переступали. Причем, очень осторожно, чтобы вниз не свалиться.

Колесо крутилось до темноты…

Последний час я уже белого света не видел – ноги были как