Драконы Исчезнувшей Луны - Маргарет Уэйс

Ее слова прозвучали слишком отчетливо для внимательных ушей Таса.

— Золотая Луна! — Кендер ощутил комок в горле. — Она мертва! Как Карамон и Палин... Все, кого я любил, мертвы, и это произошло по моей вине! Это я должен быть мертв!

Лошади, запряженные в повозку, беспокойно переступали с места на место, словно им не терпелось покинуть окрестности зловещей Башни. Тассельхоф снова взглянул на устройство: гному оставалось приладить всего два крошечных камешка.

— Зачем мы пришли сюда, Мина? — раздался грубый голос минотавра. — Ты покорила Солант и задала хорошую трепку соламнийцам, заставив их разбежаться по домам с криком «Мама!». Соламнийский народ теперь твой. Ты добилась того, о чем другие могли только мечтать...

— Не совсем так, Галдар, — поправила его Мина. — Нам еще предстоит покорить Оплот. Причем мы должны войти в него до наступления Праздника Ока.

— Праздник? — Минотавр наморщил лоб. — Праздник Ока... Клянусь своими рогами, я совсем забыл об этой старинной традиции. — Он ухмыльнулся. — Ты такая юная, Мина, — откуда столь поразительная осведомленность? Праздник Ока не отмечался со времени исчезновения трех лун.

— Золотая Луна рассказывала мне о том, как он возник, — поведала Мина, нежно поглаживая щеку умершей. — Все началось с того, что однажды ночью три луны — красная, белая и черная — сошлись вместе, выстроив на небесах огромный, широко раскрытый глаз. Жаль, я его не видела.

— Насколько я знаю, смертные ударились после случившегося в буйное веселье. Мой же народ отнесся к той ночи с глубоким почтением, — сообщил Галдар, — потому что мы считали лунный глаз оком Саргаса, нашего Бога. Бывшего Бога, — поспешил он добавить, с опаской взглянув на Мину. — И все же, какое отношение имеет забытый всеми праздник к завоеванию Оплота? Три луны канули в прошлое, и Око Богов вместе с ними.

— Праздник состоится, Галдар, — заверила его Мина. — Праздник Нового Ока, Единого Ока. Мы отпразднуем это событие в Храме Хьюрзида.

— Но Храм Хьюрзида расположен в Оплоте, — изумился Галдар. — А мы сейчас находимся на другом краю материка, не говоря уже о том, что сам Оплот остается во власти Соламнийских Рыцарей. Когда должен состояться праздник?

— В назначенное время, — ответила Мина. — После того, как будет воздвигнут тотем и красный дракон падет с небес.

— Гм, — хмыкнул минотавр. — В таком случае мы должны сейчас вести нашу армию на Оплот, а не торчать без дела в каком-то гиблом месте. — Он бросил на Башню неприязненный взгляд. — Вот только я сомневаюсь, что нам удастся двигаться достаточно быстро с этой повозкой.

Пламя костра гудело и трещало, обугливая своими длинными языками стену Башни. Едкий дым уже измучил Галдара, заставляя его беспрестанно моргать слезившимися глазами, а теперь добрался и до каморки наверху. Тассельхоф закашлялся и закрыл лицо руками.

— В ночь Праздника Нового Ока я должна буду доставить тело Золотой Луны, принцессы Кве-Шу, хранительницы голубого хрустального жезла, в Оплот, в Храм Хьюрзида. Там свершится великое чудо, Галдар. Ничто не сможет стать нам обузой в пути, ибо об этом позаботится Единый Бог.

Мина распростерла руки над телом Золотой Луны и начала молиться. Ее ладони вспыхнули желто-оранжевым светом, в котором Тас надеялся увидеть что-нибудь интересное, но сияние ослепило его, словно тысяча сверкающих осколков, причинив глазам кендера сильную боль. Тассельхоф крепко зажмурился, но и через плотно сомкнутые веки это колдовское сияние продолжало мучить его.

Мина закончила молиться, и свечение медленно погасло. Тассельхоф открыл глаза.

Тело Золотой Луны лежало в янтарном саркофаге; оно снова стало молодым и прекрасным. На ней были такие же белые одежды, какие она носила при жизни, ее волосы поблескивали золотыми и серебряными нитями.

Глядя на Золотую Луну, Тас почувствовал предательский комок в горле. Затем комок сменился приступом дурноты, и кендер ухватился рукой за подоконник, чтобы не упасть.

— Ты не поскупилась на гроб, Мина, — сказал Галдар, и в его голосе послышалась озлобленность. — Вот только что ты собираешься с ним делать? Тащить за собой в повозке как памятник Единому Богу? Или выставлять на обозрение толпы? Мы — солдаты, а не жрецы, и нам пред стоит война.

Мина пронзила Галдара взглядом. Она молчала, но это было страшное молчание, ибо, подобно хищной утробе, оно поглотило все цвета и звуки, и казалось, что даже воздух начал стремительно таять, не выдержав обрушившейся на него тишины. Галдар жалобно съежился.

— Прости меня, Мина, — промямлил он. — Я не хотел...

— Твое счастье, что я тебя знаю, Галдар, — ответила она. — И не цепляюсь к словам, которые ты произносишь необдуманно. Однако не заходи слишком далеко. Золотая Луна значит для меня больше, чем мать, и все, что я сделала во имя Единого Бога, я сделала ради нее.

Мина подошла к саркофагу и склонилась над застывшим, безмятежным лицом своей приемной матери.

— Ты рассказывала мне об ушедших Богах, и я отправилась на их поиски — ради тебя! — Голос Мины дрожал. — Я привела к тебе Единого Бога, мама, и Он вернул твою молодость и красоту. Я думала, ты примешь столь ценный дар с радостью. Что я сделала не так? Не понимаю... — Мина гладила янтарную поверхность саркофага, словно это было одеяло, на котором она хотела разгладить складки. Девушка казалась растерянной. — Ты изменишь свое решение, мама. Рано или поздно ты поймешь...

— Мина, — пробормотал Галдар смущенно, — я не знал. Мне очень жаль.

Она молча кивнула.

Галдар кашлянул.

— Что прикажешь делать с кендером?

— С кендером? — повторила Мина. Казалось, до нее не дошел смысл вопроса.

— С кендером и его магическим устройством. Ты говорила, они находятся в Башне.

Мина подняла заплаканное лицо.

— Кендер... — Она не услышала собственный голос и нахмурилась: — Ах да, конечно. Ступай и приведи его сюда. Только поторопись.

— А ты не знаешь, где он? — осторожно поинтересовался Галдар. — Башня огромна, и комнат в ней — великое множество.

Мина подняла голову и сразу же указала на окно Тассельхофа.

— Конундрум, — позвал Тас и не узнал собственного голоса: казалось, этот голос принадлежал не ему, а кому-то совсем другому, причем насмерть перепуганному. — Мы должны выбираться отсюда. Немедленно!

— А оно как раз готово, — с гордостью сообщил гном, указывая на устройство для перемещений во времени.

— Ты уверен, что починил его? — с беспокойством спросил Тассельхоф. Он уже слышал шаги на лестнице — во всяком случае, так ему казалось.

— Естественно, — надулся Конундрум. — Оно теперь как новенькое. Кстати, а для чего это изобретение служило, пока не сломалось?