ВОЛКИ БЕЛЫЕ(Сербский дневник русского добровольца 1993-1999) - Олег Валецкий

После всего этого у меня возникло устойчивое предубеждение к Вышеграду.

Единственное, что радовало меня, так это пулевые отверстия внутри здания общины, правда, тщательно замаскированные, но еще хорошо видимые. По крайней мере, было какое-то моральное удовлетворение, пусть и небольшое. Ведь по-другому добиться ничего было невозможно, а тем более, в местной среде, где лучше всего понимают язык силы.

Но и этот инцидент не остановил меня, когда в середине мая 1993 года, сидя за вокзальным столиком, я пришел к твердому решению возвратиться на эту войну…

Глава 2. Из Белграда в Сараево

Мое возвращение на войну из Белграда произошло не сразу, потому что я был в чужой стране и плохо знал сербский язык, а тем более, местные условия, чтобы самостоятельно отправится на фронт.

Возвращаться в Вышеград у меня никакого желания не было, а из других мест в Боснии и Герцеговине я знал лишь о Сараево, куда и решил поехать. О войне в Сараево я был достаточно осведомлен, и мне хотелось быть в самом центре событий. Кроме того, меня давно интересовала городская война, лесами и горами я был уже сыт, да и моя раненая нога давала о себе знать. Одно дело совершать перебежки от здания к зданию в условиях, когда противник под боком, и совсем другое — бродить часами в поисках этого противника по заросшим лесом горам.

Но путь из Белграда в Сараево надо было еще найти. На железнодорожном вокзале я встретил троих ребят из 2-го РДО, также знакомых мне еще по Вышеграду, куда они возвращались с Маевицы. Это были «Хохол», парень из Харькова, член УНА-УНСО [Украинская Национальная Ассамблея-Украинская Народная Самооборона, в 1990–2005 годах наиболее радикальная партия Украины антирусской направленности. — примеч. ред. ], до этого воевавший в Приднестровье, и «Хозяин» — петербуржец, воевавший в Карабахе, и его земляк Валера Г. Последний и предложил мне поехать с ними во 2-й РДО. В то время он располагался в Праче, селе недалеко от Пале, столицы Республики Сербской, в прошлом — небольшого курортного городка в пятнадцати километрах от Сараево.

Так как я толком не знал, где эта Прача, а хотел воевать в составе сербского подразделения, да и остальные двое напустили на себя большую важность, то не захотел продолжать разговор. Поиски пути в Сараево я продолжил самостоятельно. Единственное место в Белграде, где принимали русских добровольцев свои же русские, была Русская православная церковь, построенная русскими белоэмигрантами. Эта церковь хранила память о своих основателях: подаренными ими иконы, русские знамена, большую каменную плиту с именем известного белого генерала Петра Врангеля. Был здесь и культурный центр «Русский дом», также построенный русской эмиграцией, но после Второй мировой войны «национализированный» и переданный советской власти. Сейчас же в нем «процветал» дух нового российского предпринимательства (а по сути беспринципного барыжничества), и мы в рамки официальных российско-югославских отношений никак не вписывались.

Настоятелем русской церкви тогда был ныне покойный отец Василий, который к нам относился с симпатией и, в меру своих возможностей, помогал. У меня возникли тогда проблемы с жильем, и без особой надежды я обратился к отцу Василию. Он вначале придумать ничего не мог, так как и его подвели местные «добротворы», обещавшие обеспечить жилье приезжающим русским. «Русский дом», имеющий свою гостиницу, естественно, для нас двери бы не открыл, и я тогда пару ночей вместе с Петром Б. из Каменец-Подольского (Западная Украина), бойцом 2-го РДО, переночевал в военной казарме около Военно-медицинской академии, куда Петр приехал на лечение поврежденного глаза. В то время в казармах, хотя и нечасто, но принимали добровольцев, в том числе и русских. Однако Петр лег на лечение к ним, ребята разъехались, а я остался один. Здесь мне и помог отец Василий, по рекомендации которого одна из его прихожанок, черногорка Марина, поселила меня в квартире своего брата, уехавшего куда-то по делам.

После нескольких дней поисков я вышел на людей из руководства радикальной партии; это движение национального толка, близко связанное с Республикой Сербской Краиной и Республикой Сербской. Оно также направляло добровольцев на войну. Радикальная партия состояла, во многом, из сербов, выходцев из Боснии и Герцеговины. Ее лидер Воислав Шешель родился в Сараево, в котором во время работы в местном университете в середине восьмидесятых годов был арестован и осужден за антигосударственную деятельность и заключен в тюрьму, но, правда, был досрочно освобожден через два года. Путь в Сараево я себе обеспечил знакомством с радикалами. Первоначально я попал в их республиканский комитет, а оттуда был направлен в городской комитет, находившийся тогда рядом с белградской старой крепостью Калемегдан и французским посольством.

В республиканском комитете я встретил русского из Караганды, Сергея С., который окончил вертолетное училище, воевал в Афганистане, был военным наблюдателем в Ливане, потом жил и работал в Греции. В Республику Сербскую он попал в 1992 году, сначала был в составе «красных беретов», специальной милиции Сербии. В их составе он участвовал в битве под Враневичами, остановившей осеннее (1992) наступление мусульман, которое шло несколько дней, и противник в результате неоправданных лобовых атак потерял семьсот человек (потери же сербов — не более шестидесяти человек).

В Герцеговине Сергей женился на сербке Маре, и тогда мне показалось, что он полностью ассимилировался в местной среде, но это оказалось далеко не совсем верно.

В русский добровольческий отряд Сергей не стремился, но меня с несколькими партийными активистами радикальной партии познакомить успел. Одним из таких активистов был Чека, командир одного из сербских добровольческих отрядов, составленного большей частью из черногорцев. Этот отряд действовал в районе сербского городка Чайничи. Чека носил звание четнического майора и пользовался большой известностью, которая еще больше укрепилась после того, как он сумел защитить Шешеля от попытки покушения: в марте 1993 Чека с десятком известных командиров были провозглашены Шешелем воеводами.

В то время такие звания и новые названия отрядов звучали для меня непривычно, но на моем пути уже встречался воевода Велько (который, правда, получил это звание не от Шешеля). Я все же сделал вывод: раз эти люди воюют, значит, иметь с ними дело можно. Чека вел себя просто, и меня, незнакомого для него человека, сразу же пригласил в гости и познакомил со своей женой и детьми. Я мог, конечно, остаться у Чеки, но тогда твердо решил ехать в Сараево и отступать от решения не хотел.

В городском комитете радикалов, куда меня направили, я познакомился с еще двумя активистами. «Чича», который основательно зарос бородой, мужчина лет сорока, был председателем военного штаба радикальной партии. Второго, его помощника, звали Симо. Это был молодой светловолосый парень в очках, хромавший на одну ногу, как оказалось, получивший ранение на фронте в Хорватии. Им я опять твердо повторил свое желание воевать в Сараево, и на следующий день секретарь Биляна дала мне билет в Пале, столицу Республики Сербской, а также выписала разрешение на проезд через границу Сербии и Республики Сербской.

Здесь я встретил Сашу из Харькова, прозванного «Салоедом», воевавшего в Вышеграде, и Раду, также знакомую по Вышеграду, и мы все ехали в Сараево. Пале оказался мирным городком, но не он являлся конечной точкой нашего маршрута. На автобусной станции нас ждали высокий чернобородый мужчина, представившийся как «Лале», работник общины Ново-Сараево, и его коллега, женщина средних лет по имени Соня. Как выяснилось, автобусы в место нашего назначения не ходили, и они специально приехали на популярном здесь автомобиле «Фольксваген-Гольф». Наша поездка продолжилась недолго, около получаса, и я, наконец, увидел с дороги Сараево

Привезли нас в штаб второго пехотного батальона, к его командиру Ацо Петровичу, хотя мы были направлены в отряд воеводы Славко Алексича. Ацо нас принял хорошо. Было приятно, что он говорил по-русски: его мать и жена были из местных русских. После разговора с ним мы получили распределение в одну чету (роту), державшую оборону по улице Озренской. В штабе нам встретился бывший офицер ЮНА, хорват по национальности. Я с нетерпением ждал, когда же мы выйдем на позиции. Чтобы сократить время, пошел прогуляться по улице, в ста метрах от которой находились неприятельские позиции. Правее, в нескольких километрах, виднелось высокое здание, по рассказам, с него иногда постреливал снайпер. Позднее я узнал, что это было здание отеля «Холидей». Впрочем, там и сейчас находились власти, только мусульманские. Сидевший в соседнем бункере серб пригласил меня внутрь, где предложил пострелять из крупнокалиберного пулемета. Я сначала сделал пару выстрелов, но мной овладело очень неприятное чувство, и тогда решил взять себе за правило: никогда не использовать оружие без надобности. Все-таки оружие — вещь опасная.