Конвойцы - Андрей Олегович Белянин

понятную многоэтажную конструкцию, составленную из классических форм с добавлением новомодных эвфемизмов и ключевых новообразований, неслабо припухли все. Тут уж как в народной поговорке: «Всяк мастак матерится, ан не как москвич!» Уважуха…

Заура тут же вытащили из бурки, помогли одеться и с почетом сопроводили к ближайшему костру, где терские казаки, без претензий за увечья ведром по кумполу, приветствовали его как равного, усаживая у огня и давая миску с кашей. Напротив сидел довольный собой второкурсник Барлога, уполовинивая уже вторую порцию. Дед Ерошка рядом ухмылялся в усы:

– Да ты не серчай, татарин…

– Я черкес.

– А то ж я не знаю! Да тока все одно обиды не держи. Мы тут народ простой, без образования, нраву дикого, что смешным показалось, над тем и зубы сушим! А внучка-то моя тока щас в баньку пошла, нешто ты всерьез думал, что она с вами осрамится?

– Нет, конечно, – после секундного размышления признал горячий владикавказец. – Дурака мы сваляли, дедушка. Стыдно теперь…

– Плюнь, да и забудь! А вот теперь давай-ка наших послушай, бо первыми-то те твари странные на наш дозор напали. Тока хлопцы им надавали по соплям!

Старый казак говорил бодро, но было заметно, что он все еще осторожно держится за тот бок, по которому пришлось скользящее ранение анунакским лазером.

– А как вы сами вообще выбрались с той Линии? – спросил молодой человек. Старый пластун улыбнулся в усы…

…Корабль пришельцев был похож на боевой крейсер анунаков, примерно так же, как «мерседес» на цирковой шатер. То есть нигде, ни в чем и никак. Собственно, и сами отношения двух планетарных систем были по определению противоположны друг другу даже на уровне самых примитивных половых видов.

То есть все нунгалиане (нунгалианки?) были существами женского пола, способными к самооплодотворению, а потому не нуждающимися в самцах и даже презирающими оных. Соответственными были и феминитивы – капитанка, лейтенантка, штурманка, рядовая членка экипажа. Кроме этого, подразумевались сугубо уставные ступени для карьерного роста – никакая, Никакая, низшая, Низшая, высшая, Высшая и так далее вплоть до Верховной, Госпожи, Владычицы. Впрочем, на эту должность назначали личным решением главы ЖенСовета.

Нунгалиане никогда не питали иллюзий по воспитанию или колонизации землян, но в принципе ничего плохого в этом и не находили, верно? Их не интересовало золото, они умели добывать его дешевле с других звезд. Так же они абсолютно не нуждались в питательной человеческой крови.

В том смысле, что отлично понимали ее ценность на межпланетных торгах, но тем не менее не употребляли сами. Они ели лишь «естественную пищу», некоторые масла, нейтральный белок, а витамины предпочитали в виде таблеток. Но, с другой стороны, им все же была жизненно необходима власть над этой планетой. Власть долгая и стабильная, но желательно тайная…

– Верховная желает видеть план наших будущих действий!

Высшая сестра беззастенчиво включила свет. Нижняя утомленно поднялась с койки, пинком в бок разбудив свою низшую. Никакого плана и в помине действий не было, составление четких параметров движения в любую сторону галактики осуществляли компьютерные программы корабля, купленные у тех же анунаков.

– Что нужно делать?

– Ты смеешь задавать мне вопросы, зайка моя?

– Простите! Я сейчас же предстану перед Госпожой!

Обращение «зайка моя» было по факту последним предупреждением.

Также мало кто знал, что именно подразумевают нунгалиане под словосочетанием «естественная пища». И на корабле никто не хотел ей стать, но ведь никого и не спрашивали…

…Как я понимаю, вот именно эта тема была бы достойна отдельного рассказа, дающего спорное, но тем не менее правильное понимание о кавказских традициях того времени. А они были весьма своеобразными…

Если подходить к этой истории совсем коротко… когда горячий Измаил-бей со своими джигитами вывел обессиленных, пленных чеченцев из трюмов космического корабля, то оба студента на его глазах бросились в атаку на анунаков. Внучка деда Ерошки пыталась их остановить, а потом все пропало в круглой синей вспышке холодного пламени.

Сам же старик в почти бессознательном состоянии, едва дыша от раны, был увезен чеченцами в горы. Там местные знахари проверили казака и, убедившись, что кровопотеря вовремя прижжена, проверив все синяки и ушибы, отпоили его отварами горных трав, вернув через пару дней в родовой аул к Измаил-бею.

Тот в свою очередь принял старого казака словно своего отца, с почетом и уважением! Наградил подарками, серебряным оружием, кабардинским конем и после короткого отдыха с честью доставил к русским постам. Старик-казак и чеченский князь поклялись друг другу в вечной дружбе, став кунаками.

Если кто в курсе, то традиции подобного братания бывших врагов сильны на Кавказе до сих пор. Если бы Измаил-бей попал в плен к русским, дед Ерошка предпринял бы все усилия для его освобождения, а потом сам добровольно пошел под суд. А если бы отчаянные абреки взяли в круг шашек старика, то Измаил заслонил бы его собственной грудью! Таковы нравы гор…

Вася из Калуги, конечно, скептически покачивал головой, все пытаясь поддеть казаков рассказами о том, что и в светлом будущем те же джигиты много кому чего обещали, а только потом были взрывы с гибелью десятков и сотен мирных людей в домах, в метро и на вокзалах. Заур едва успевал затыкать ему рот.

Сам же студент Кочесоков как раз таки отлично понимал подобные вещи, поскольку выжить во Владикавказе, не имея преданных друзей всех национальностей, попросту невозможно. Город смешанный, преобладающее население давно связало себя узами родства осетин с карачаевцами, черкесов и русскими, сванов с кабардинцами, чеченцев с грузинами, дагестанцев с армянами.

И хоть на первый взгляд все это казалось буйно кипучим котлом, у которого вот-вот сорвет крышку, но местные всегда единой стеной вставали против любого захватчика, а сепаратистов гоняли половыми тряпками от церкви до мечети или обратно! Хочешь жить сам – не мешай жить другому, это тоже древний закон гор…

– Вставай, татарин, – старый казак, усмехнувшись, хлопнул Заура по плечу.

Парень давно задолбался объяснять всем, что он черкес, поэтому молча кивнул и встал.

– Со мной пойдешь, кунака моего встретить надобно.

– А как же…

– Дак мы ненадолго, товарищ твой тута посидит. Небось, казачки офицерика не обидят, да и плохому от не научат.

Молодой человек если и опасался, то как раз обратного, это болтливый Барлога мог научить плохому кого угодно. Но спорить было бессмысленно, в наступающей темноте они прошли к ближайшей рощице, где стояли стреноженными несколько лошадей. Своего вороного, злобного, как пес, и преданного, как собака, студент узнал сразу и с разбегу бросился ему