Измена в подарок (СИ) - Исай Ася

— Мирочек, а ты с мужем приехала?

От этих слов я глохну, цепляюсь за ручку двери ещё крепче, лишь бы не упасть.

— Одна, — выдавливаю из себя ядовитое слово и ухожу, не оглядываясь и даже из вежливости недослушивая приглашения на чай.

На улице всё белым-бело, а в душе больно так, что, кажется, на снег сейчас начнут капать капли крови. Мне не хочется никого задеть и испачкать этой болью. Я бреду куда глаза глядят, шарахаясь весёлых компаний, детей, играющих в снежки, и особенно влюблённых пар.

В какой-то момент становится легче дышать. Прогулка не только отнимает силы, но и немного освобождает голову. Забрела я далеко, но это и хорошо. Через несколько кварталов будет крошечная “Пятёрочка”. У тёти Кати для уборки я так ничего и не купила.

В кармане случайно нащупываю чек. На нём записан номер телефона и имя “Марк”. Надеюсь, он сможет мне помочь.

12. Искры шампанского

Собрав тележку с необходимыми моющими средствами, решаю всё-таки набрать немного продуктов.

Выбор здесь не сильно лучше, но хотя бы рыба не соседствует с десертами. Кстати, про них. Самое приличное, что получается найти, — коробочка шоколадных капкейков, украшенных ядовито-зелёным кремом. Беру их, набор праздничных свечей и пытаюсь найти шампанское.

Магазин очень маленький, всего три ряда, между которыми с трудом можно протиснуться, не задев нагромождение коробок. В самом дальнем тёмном углу находятся полки с алкоголем. Последняя бутылка игристого отечественного производства стоит в окружении водки и коньяка. Ну что ж. Какой День рождения, такой и праздник.

Телефон снова жужжит, пока я рассматриваю этикетку. Чуть было не роняю бутылку, но вовремя успеваю прижать к себе.

Контакт “Котик” настойчиво пытается дозвониться. После того как прекращается один, тут же прилетает другой вызов.

В отношениях у меня всегда была жесточайшая аллергия на весь этот уменьшительно-ласкательный зоопарк. Рыбки, зайки, котики и прочая нечисть казались ну очень натужными и неискренними комплиментами. Да и как “рыбка” вообще может быть чем-то приятным? Или они про еду?.. Куда-то не туда меня занесло.

Так вот, когда мы впервые обменивались контактами, я больше смотрела Костю, чем на экран мобильного. Телефон, видимо, в очередной раз решил, что знает лучше, что я там собиралась писать, и вместо “Костика” получился “Котик”.

Обнаружилось это не сразу, но показалось такой милой ошибкой, что я так и не поменяла подпись. А сейчас, наверное, придётся? Он же тоже меня как-нибудь переименует в своём телефоне. Будет что-то официальное. “Мирра. Бывшая Жена”. Или просто “Бывшая”. Или проще совсем удалить?

Как только прекращается очередной звонок, я выключаю телефон полностью. Не могу. Не здесь. Мне нужно добраться до дома.

Почему-то катастрофически не хватает воздуха. Я резко разворачиваюсь, чтобы уйти, но в меня тут же врезается мужчина. Он вроде бы и хотел затормозить, но места для манёвра совершенно нет.

Бутылка выскальзывает из моих рук и, падая на пол, трижды отскакивает от кафеля. Четвёртого удара стекло не выдерживает и взрывается пенными искрами, заливая всё вокруг. Пробка вместе с горлышком выстреливает в потолок и улетает за соседний стеллаж. На полу после извержения остаётся очень сладко пахнущая лужа.

Мы с мужчиной замираем, держась за руки, на несколько секунд, наблюдая, как пенная вечеринка постепенно успокаивается.

— Это была последняя бутылка, — с сожалением говорю я, отпуская его предплечье и аккуратно пытаясь сделать шаг назад.

— Вечер станет хуже без этой бутылки? Или это привычка? — отвечает мне голос откуда-то сверху.

Я не могу его даже рассмотреть. В этом уютном уголке очень мало света, верхнюю половину лица скрывает шапка, а нижнюю — шарф. Длинный чёрный пуховик дополняет картину. Мужчину с потрохами сдаёт упаковка. Местных не напугаешь нашими “минус пять ощущается как минус семнадцать” — они могут и в тоненьких кроссовочках всю зиму ходить. А вот те, кто приезжают с севера за более мягким климатом, в первую же зиму рвутся обратно домой к своим безобидным минус двадцати.

— Это вы меня так изящно алкоголичкой назвали?

— Нет, но вы просто с таким сожалением говорили про последнюю бутылку… — говорит он и чуть ли не в открытую смеётся.

— Но она, и правда, последняя. А вы могли бы смотреть, куда несётесь!

— Я? А может, вам не стоит так резко дёргаться?

Внезапно наш спор громким покашливанием прерывает работник магазина.

— Кто оплачивать будет?

13. Поиграем?

Наша дуэль взглядами получает лучший саундтрек: монотонный гул лампы, ворчание старого холодильника и тихую капель липкого шампанского. Алкогольная пена с шипением оседает и начинает стекать с полок, по которым успела разлететься.

Мужчина напротив отводит взгляд первым, но это совсем не означает мою победу. Потому что он выдаёт фразу, которую я совершенно не ожидала услышать в подобной ситуации:

— Камень, ножницы, бумага?

— Что, простите?

— Ну, камень, ножницы, бумага. Игра такая. Нужно ладонью показать…

— Я знаю, что это такое! По-вашему, это уместно?

— Почему бы не повеселиться немного, раз уж мы влипли в дурацкую ситуацию?

— Действительно влипли, — бурчу, пытаясь аккуратно выбраться с места происшествия.

Скривив губы в издевательской улыбке, он на полном серьёзе предлагает мне руку. Нет, не для того, чтобы помочь перешагнуть особо крупную лужу и не растянуться, а чтобы выяснить, кто оплатит несчастные пять сотен за бой стекла.

— Да вы издеваетесь! — закатываю глаза, но протягиваю руку в ответ: — Чёрт с вами, давайте только быстро, до первой победы.

Один, два, три и…

— Вот теперь всё по-честному, — говорит он, оборачивая своей бумагой мой камень.

Пожимает кулак двумя ладонями и трясёт руку на манер приветствия.

— Интересно было с вами познакомиться. Не грустите больше по разбитым бутылкам, — быстро говорит и уходит, пока я закипаю от злости.

К моменту когда я пробираюсь с тележкой к кассе, его уже и след простыл. Но это и к лучшему.

Свою грузоподъёмность и выносливость я переоценила. По пути приходится сделать несколько остановок, чтобы отдышаться.

Дома всё так же холодно. Повторные попытки запустить котёл ни к чему не приводят, и я решаю хоть немного согреться старым способом. Включаю две газовые конфорки и духовку, которую оставляю приоткрытой.

Пляшущее синее пламя напоминает утро в детстве. Когда за окном ещё темнота и льёт дождь, а ты сидишь, продев ногу в одну штанину, и зачарованно наблюдаешь за языками пламени. Шипение газа и стук капель по стеклу убаюкивают, хочется обратно в тёплую кроватку, а не мокнуть под дождём по пути в школу.

Мой организм настолько истощён, что я проваливаюсь в короткий беспокойный сон, сидя в кресле. Сон настолько вязкий и мутный, что я даже не сразу из него выныриваю. Непривычный звук, разбудивший меня, оказывается звонком в дверь. Приходится сделать невероятное усилие, чтобы подняться из кресла и пойти встречать гостя.

Я так и не успела убраться — и сейчас будет ужасно неловко.

Но, когда я открываю двери, становится совершенно наплевать.