Танкер «Дербент» - Юрий Крымов

Поезд пронесся между длинными рядами товарных вагонов, грохоча колесами на стрелках. В окнах замелькали вереницы огней, черные колонны перегонных печей, окутанные клубами дыма. Касацкий сидел у дверей на чемодане.

– Степь, жара и дым, – говорил он проводнику. – Где же цветущий край? Теперь вот извольте: копченый город. Чистейшее надувательство эта экзотика.

Он наслаждался угрюмым молчанием проводника и оглядывал пассажиров смеющимися быстрыми глазами.

Женя, украдкой наблюдавшая его, шепнула Гусейну:

– Этому человеку ничуть не стыдно, сейчас он глядел на меня и улыбался. Знаете, я его боюсь…

3

В ту ночь, когда новый танкер «Дербент» впервые встал у причала в нефтегавани, а будущий капитан его, Евгений Степанович Кутасов, последний раз ночевал дома, в ту самую ночь на приморском бульваре бесцельно прошатался до рассвета вновь назначенный механик «Дербента» – Басов.

С виду был он как будто немного пьян и очень задумчив. То подходил к воде и зажигал папиросу, то садился на скамью и подолгу глядел на звезды сквозь ветви акаций.

Перед рассветом, когда погасли огни на рейде и месяц утонул в море, он облокотился о парапет набережной и сплюнул сквозь зубы в плеснувшую волну.

– Поломалась жизнь, – сказал он тихо, – неудачная жизнь… Неудачник.

И он копался в памяти, восстанавливая обрывки прошлого и стараясь найти причину своего несчастья. Он думал о людях, которые были ему близки и из которых у него теперь никого не осталось. И трудно ему освоиться с мыслью, что все они живут здесь, в этом городе, а все-таки ему некуда пойти и он вынужден коротать ночь на бульваре.

Вот инженер Яков Нейман. Как улыбался он в те дни, когда встретились они впервые в доках! Был тогда Нейман весел, краснощек и речист, голос его, как удары гонга, звонко гудел по причалам.

Сблизились они во время зимнего судоремонта. Зимою в доках становилось тревожно. Суда десятками вставали на ремонт и забивали причалы. Цехи работали в три смены, по площадкам и подъездным путям слонялись штурманы, капитаны, механики судов. Они угощали папиросами обалдевших от усталости инженеров, заговаривали на третьем слове о том, нельзя ли вне очереди протолкнуть заказ.

Бригаду Басова бросили на ремонт двигателей большого танкера. После гудка бригада собралась на палубе. Поджидали запоздавшего инженера доков Неймана. Механик танкера ходил вдоль борта, поглядывая на причал. Басов видел, что механик сердится на Неймана за вынужденный простой и готов перенести свое раздражение на него – Басова.

Нейман явился на судно через два часа. Тяжело волоча ноги, взошел он по сходням и опустился на кнехт.

Басов нагнулся к нему и заглянул в лицо.

– Ты больной, не можешь работать, – сказал он озабоченно, – ишь, у тебя губы белые… А мои люди без дела сидят. Как же быть?

Он помолчал, слушая, как тяжело дышит Нейман. Басова томило желание взять на себя ответственность, только бы действовать немедленно.

– Я возьмусь сдать заказ, – сказал он быстро, – все будет в порядке. Горшки-то не боги обжигали.

Инженер с трудом расклеил воспаленные веки.

– Ой ли? Не напорешь, милый – Он смутно оглядел стоявшего перед ним Басова с сомнением и надеждой. – Ведь ты недавно работаешь. – Он помолчал, но, видимо, ничего не придумал. – Ну, берись… – сказал он и ушел.

Бригада спустилась в машинное отделение. Пока сборщики снимали дефектные части, Басов успел сбегать на буксир, поставленный в ремонт у соседнего причала. Там бригадир Бронников тоже ожидал инженера Неймана.

– Нейман заболел, – сказал Басов. – Дефектная ведомость у тебя? Тогда раздевай двигатель. Сами сдадим заказ.

Бронников всплеснул руками:

– Кажется, ты с ума сошел. Я буду подменять инженера? Как это, помилуй.

– Да ведь не стоять же ремонту, – сказал Басов нетерпеливо. – Эй, черт, думай скорее! Заячья у тебя душа, Броня.

Возвращаясь к себе на танкер, он видел, как бегает по причалу Бронников, собирая слесарей. Сам он уже не сомневался, что справится с заказом. Его беспокоило то, что у Бронникова мало людей и он как будто боится чего-то и потому может напутать.

Когда дефектные детали были сняты, Басов пошел в технический отдел. Но оказалось, что все конструкторы заняты и некому взяться за составление чертежей.

– Ну нет у меня людей, – говорил начотдела, разводя руками, – нету, и все. Разговор окончен. – Он пытался обойти Басова, загородившего ему дорогу.

Басов посмотрел на его раздраженное лицо и пожал плечами.

– Дайте мне бумаги, я сам составлю эскизы, – сказал он твердо, – не стоять же ремонту.

На танкер он вернулся со свертком бумаги и расположился в свободной каюте. Прибежал с буксира Бронников. Он находился в злобном состоянии, в каком бывает человек неуверенный, но поддавшийся на уговоры.

– Что мне делать с этой кучей деталей? – накинулся он на Басова. – Техотдел не хочет составлять чертежей.

– Мы сами составим, – сказал Басов, кнопками прикалывая лист бумаги к доске.

Он незаметно наблюдал Бронникова, стараясь казаться равнодушным. В действительности он сам волновался.

– Ты рехнулся, – злобно сказал Бронников, – с тобой влезешь в историю, ей-богу.

– Ты будешь проставлять размеры, – спокойно ответил ему Басов.

Они работали до глубокой ночи. Бронников притих, ходил снимать размеры деталей, бегал в магазин за съестным.

Когда они кончили и вышли из каюты, было темно и на черном небе горели яркие зимние звезды. Из освещенных окон корпусов, где помещались мастерские доков, струился густой дрожащий гул. На высоких и темных палубах судов то здесь, то там вспыхивали зеленые искры сварки.

– Не надо сдавать без Неймана, – сказал умоляюще Бронников и схватил Басова за руку, – беды наделаем. Брось, Саша.

Он уже не злился и не досадовал на себя, но весь был полон ожидания возможной неприятности. Басов обнял его за талию.

– Ты забыл наши учебные проекты, – сказал он насмешливо, – мы сдавали их храбро, потому что они не шли в дело. Но неужели мы ничему не научились?

Они сдали чертежи в цех и расстались у ворот завода.

Нейман явился на завод в тот день, когда цех выдал бригадам готовые детали. Нейман был еще бледен и, зябко потирая руки, все подставлял лицо солнцу.

– Отвалялся я, – весело сказал он Басову. – Как дела на танкере?

– Технический отдел был загружен, – ответил Басов, – мы сами провели заказ.

– Молодцы! Ну, посмотрим их скорее и сдадим.

– Я сдал их в тот же день. Сегодня выдадут детали.

Нейман сосредоточенно посвистал, искоса поглядел на Басова и чем-то неуловимо стал похож на Бронникова, когда тот взволновался.

– Часть деталей, вероятно, еще не успели расценить? – спросил Нейман тихо, и Басов понял, что скрывалось за этим осторожным вопросом: «Уверен ли ты в себе? Может быть, еще можно приостановить? Что, если ты ошибся?»

– Я же говорю, что сегодня будут готовы, – сказал Басов, – цех обещал выдать к двум часам.

«Не вмешивайся, – отвечал он Нейману, – все знаю и хочу рискнуть».

Нейман понял. Он хлопнул Басова по плечу, и лицо его прояснилось.

– У меня куча дел накопилась в управлении, – сказал он весело, – ты один проведешь сборку. Хорошо?

К обеду цех выдал детали, и бригады приступили к сборке. Басов наблюдал за работой. Ему показалось, что можно по-новому расставить людей. В бригаде у Бронникова был невыход на работу, – Басов направил ему часть своих сборщиков. В машинном отделении стало свободно.

Подняли первый поршень, он повис на цепях – шестерни заели. Басов распорядился опустить поршень на решетку, полез на балки и заставил промыть шестерни керосином. Он лично осматривал каждую деталь, вымазался в машинном масле и вспотел. Но казалось, что он вовсе не торопится, – так спокойно делал он все.

Сборщики хмурились, но повиновались молча. Когда потащили первый поршень, Басов посмотрел на часы. На кране работали трое и как будто мешали друг другу. На двигателе, наоборот, люди суетились – их было мало.

Поршень опустили и завинтили крышку. Басов позвал одного из работавших на кране и послал его вниз помогать укреплять шатун. Сборщики посмеивались: хронометраж, а не сборка.

Подняли второй поршень. Каретка крана быстро катилась по балкам. Сборщики торопились. Их раздражали остановки, и они боялись, что заработают мало. Басов проследил всю операцию крепления шатуна. Она заняла десять минут.

С третьим цилиндром покончили в восемь минут. Сборщики работали молча, с какой-то небывалой сосредоточенностью.

В машинное отделение пришел Нейман. Он стоял, наблюдая за работой, и не окликал Басова.

Ставили распределительный вал и другие детали, требующие тщательной пригонки. Басов опять по-новому расставил людей. Теперь он сам почти не прикасался к работе, чтобы иметь возможность наблюдать и руководить. Потом он увидел Неймана, поднялся наверх и подошел к нему.