Невидимый враг - Марина Серова

– Допустим, – осторожно согласился старлей.

– И я готова сотрудничать со следствием.

– От реальной помощи не откажусь.

– Отлично. Тогда до встречи. Да, Илья, будь добр, подготовь мне копии всех материалов дела, вскрытия, экспертиз, протоколы допросов. Всего, что имеется.

– Предлагаешь помощь, а сама станешь недочеты выискивать? – криво усмехнулся старлей.

– Я не собираюсь твою работу инспектировать. Но чтобы разобраться, должна свободно ориентироваться во всех аспектах уголовного дела. И еще…

– Что?

– Илья, ты такой симпатичный, когда рожицы не корчишь.

– Да? Я сильно гримасничаю? Не замечал, учту.

На этой почти дружественной ноте мы простились со старшим лейтенантом.

Следственный изолятор – это, как правило, мрачное и жутковатое место. Даже если опустить визуальные раздражители: грязно-серое обшарпанное здание и высокий забор с колючей проволокой. Строгий пропускной режим для редких посетителей. Визг и лязганье многочисленных решеток. И стены внутренних помещений, окрашенные в жуткий зеленый цвет. Заведение производило неприятное впечатление даже на такую нечувствительную особу, как я.

С пропуском и организацией свидания проблем не возникло, если не брать во внимание обычную тоскливую бюрократическую волокиту, которую у нас любят и практикуют повсеместно. Лишь около полудня охранник проводил меня в комнату для свиданий. Узкое, темное и мрачноватое помещение.

– Эти решетки просто повсюду. Привыкнуть оказалось сложнее всего, – вместо приветствия выдал подросток. Он сидел на привинченном к полу стуле, опирался руками на грубо сколоченный стол.

– Мне казалось, самое худшее – спертый воздух, плохое питание, теснота и прочие условия содержания, – во внешности паренька было заметно сходство с сестрой и матерью. Светлые волосы, стильная модельная стрижка еще не утратила форму. Правильные черты лица, излишняя бледность, как следствие переживаний и заключения. Стальные глаза смотрят настороженно и колюче.

– Много времени провели в тюрьме? – сузил глаза паренек.

– Я бывала в разных местах. И видела многое, если ты сейчас на свой горький опыт намекаешь.

– Простите. Я что-то нервный стал и злюсь постоянно. А вы вообще кто? Новый следователь? Повезло. Местные обитатели сочтут огромной удачей возможность общаться с такой красавицей, даже для проведения процессуальных действий.

– За красавицу спасибо. Я частный телохранитель Евгения Охотникова. Буду представлять твои интересы во время следствия. Нечто вроде адвоката, но свободного от пут юстиции.

– У следователя и адвоката совершенно разные задачи, – резонно заметил Роман.

– Я докажу твою невиновность, если ты действительно не убивал девушку. И предлагаю времени зря не терять, так как наши свидания регламентированы.

– Хорошо, что вы желаете знать?

– Я читала протоколы. Но хочу слышать подробный рассказ о том утре с твоих слов.

– Гриша привез нас с Ритой в колледж. Сестра отправилась к лабораторному корпусу, я в другую сторону. Прошел стадион, завернул за угол, там между спортивным корпусом и учебными зданиями есть пятачок, он не просматривается ниоткуда, в том числе из окон верхних этажей. Хотел спокойно покурить, – Роман замолчал на несколько мгновений, тяжело сглотнул и продолжил: – Девушка лежала лицом вниз на земле.

– Давай я буду задавать вопросы сразу по ходу повествования.

– Хорошо.

– Ты узнал Марию?

– Нет. По крайней мере, не сразу. Просто бросился к ней, перевернул. Я даже не понял, что она уже мертвая! Думал, стало плохо человеку и нужна помощь.

– Как переворачивал?

– Что за вопрос, не пойму? Руками, естественно! – Роман нервно провел пальцами правой руки по волосам.

– Наклонился, встал на колени, присел… – терпеливо перечислила я варианты.

– А менты об этом не спрашивали, – протянул подросток.

– Я более дотошная обычно.

– Сейчас, припомню, так все быстро… Да, стал на колени, перевернул, пощупал пульс.

– Где?

– На шее. Но, кажется, уже тогда я понял, что Машка мертва. Вернее, когда еще переворачивал, меня царапнула мысль: что-то не так. Но я не сразу понял, что. Она была холодная и…

– Мертва уже некоторое время, – подсказала я, – началось трупное окоченение.

– Да. Честно говоря, я испугался, отпрянул и дико завопил, – щеки молодого человека стали наливаться краской.

– И что еще?!

– Все! Народ сбежался, все собрались вокруг, галдели и топтались на месте. Кто-то вызвал полицию. А менты потом заявили, что я специально устроил переполох, чтобы толпа следы затоптала.

– Роман! Вернемся немного назад. Ты уверен, что все мне рассказал?

– Что еще? – Паренек насупился, дернул шеей, опустил глаза в стол и замолчал.

– Давай рассказывай! Вижу, хочешь о чем-то умолчать!

– От испуга я заверещал визгливо, как девчонка! Ясно вам?! Еще сестру всегда высмеивал, что трусиха. А сам! Но народ решил, что это кто-то из девиц на мой крик прибежал и поднял визг. – Роман снова запустил пальцы в волосы.

– Понятно. Никто не знает заранее, как поведет себя в стрессовой ситуации. Ты выдал реакцию, неожиданную для себя, но не самую худшую. И стыдиться здесь нечего.

– Если в колледже узнают, засмеют.

– У тебя красивая стрижка, – решила я сменить тему.

– Спасибо. Мне тоже нравится, сейчас модно, когда виски коротко острижены, почти что выбриты, а остальные волосы длинные, вроде ирокеза, но ровные. Мама только периодически грозится остричь всю красоту.

– Почему? В колледже запрещают?

– У меня появилась манера волосы теребить, особенно если задумаюсь или нервничаю. Мама считает эту привычку раздражающей и недостойной воспитанного молодого человека.

– На теле девушки нашли твой волосок.

– Это же любимая улика обвинения! Чего следаки только не предполагали! Любовь, поцелуи, секс, драку.

– Наличие лишь волоса не достаточное основание для подобных предположений. Они тебя просто разговорить пытались.

– Я примерно так и сказал.

– А следователь что ответил?

– Что много таких умных видал. И ни чрезмерная наглость, ни деньги матери не спасут меня от наказания.

В этот момент заглянул охранник:

– Время свидания окончено, закругляйтесь.

– Одну секундочку, – кивнула я парню, – Рома, возможно, нам удастся изменить меру пресечения. Или вообще снять обвинения, если докажем наличие алиби. Продумай детально вечер, когда произошло убийство. В следующий мой визит разберем его по минутам, поищу, за что зацепиться. Пока идет следствие, тебе не дадут свидания с родными. Им что-нибудь передать?

– Скажи маме, что я не убивал, – на лице паренька появилась страдальческая гримаса.

– Она в этом и не сомневается.

– Пора! – настаивал охранник.

– Хорошо. Рома, пока! До встречи.

– Спасибо, до свидания.

Похоже, что молодой человек говорил правду и он действительно не убивал Марию Титову, размышляла я, ведя автомобиль улицами Ростова.

Даже беглого просмотра материалов дела достаточно, чтобы сделать вывод: следователь просто ухватился за первого попавшегося подозреваемого. Он собирается добиться осуждения именно Романа Полянского в суде. И теперь расследование ведется, что называется, «спустя рукава». Протоколы опроса родителей и сокурсников погибшей девушки скудные и формальные. С куратором группы вообще не поговорили. Совершенно не отработаны связи Марии вне колледжа, а также места, где девушка любила проводить свободное время. Это недопустимо.

Следователь довольствуется косвенными доказательствами, такими, как наличие волоска на теле жертвы или отсутствие алиби у подозреваемого. Грамотный адвокат в суде не оставит от таких доказательств камня на камне.

Честно говоря, совершенно непонятно, на что рассчитывает старший лейтенант? Почему он так уверен в виновности Романа Полянского? И каким образом судья выдал ордер на арест на основании таких скудных доказательств? Разве что Илья Никоненко предоставил мне не все материалы. Придержал, как туза в рукаве, убойную улику. Я бросила взгляд на часы. Рабочий день близится к концу, но застать старлея на рабочем месте, возможно, успею. Еще нужно пообщаться с экспертами и патологоанатомом, который делал вскрытие потерпевшей. Вдруг всплывут нюансы, которые не были включены в официальный отчет.

Я перестроила «Ниссан» в другой ряд и на ближайшем повороте свернула к нужному проспекту. Примерно через двадцать минут подъехала к отделению полиции. Как оказалось, вовремя. Паркуя автомобиль у входа, я заметила старлея, выходящего через проходную.

– Симпатичная машинка, – притормозил он, заметив меня.

– Взяла напрокат. Рано покидаете рабочее место, товарищ старший лейтенант.

– Нужно еще заскочить в пару мест, – замялся Илья, – вы за документами, – он порылся в портфеле и протянул мне папку, – вот, как договаривались, скопировал.