Настоящие охотники за галлюцинациями - Дмитрий Мансуров

– Не проблема, – согласился черт.

– Тогда начнем, – сказал Владислав.

– Момент! – черт подскочил к журнальному столику и схватил оставленный младшим сыном блокнот. Быстро перелистал его в поисках чистых страниц, подхватил гелевую ручку и приступил к допросу.

– Итак, – сказал он. – Признавайся: что ты пил в последний раз?

На этот вопрос Владислав мог ответить даже спросонья в три часа ночи: на работе он пил только кофе, а дома еще не успел сделать ни одного глотка даже обычной воды.

– Ага… – глубокомысленно произнес черт, услышав лаконичный ответ. Он что-то записал в блокноте и посмотрел на Владислава с победным видом. – С коньяком! Правильно? В какой пропорции, признавайся!

Владислав выпятил грудь с и гордостью сказал:

– Ложка кофе на бутылку коньяка!

Черт застыл от изумления, ручка выпала из его рук и укатилась под диван.

– Серьезно? – ахнул он. – Мощь! Уважаю.

Владислав укоризненно покачал головой.

– Я пью кофе только с горячей водой, – уточнил он. – Какой коньяк, если я крепче кефира отродясь ничего не пил?

Черт посмотрел на него с таким видом, словно Владислав признался, что до сих пор пьет молоко из бутылочки с соской.

– Антиалкогольный маньяк, – буркнул черт и попытался перечеркнуть написанный на бумаге вывод. Надпись не перечеркивалась, и черт с непониманием уставился на ручку, после чего обнаружил, что ее нет. – Момент, а где ручка?

– Упала на пол, – мрачным голосом сказал Владислав.

Черт кашлянул, наклонился и подхватил ручку.

– Пылищи-то сколько у тебя там скопилось, – не преминул заметить он. – Небось, с тех пор, как поставили на это место диван, так под ним и не подметали?

Владислав удивленно приподнял брови и заглянул под диван.

– Ё к л м н! – воскликнул он, увидев слой пыли толщиной сантиметра в три. Странно, если в этой серой толще до сих пор не завелись разумные формы жизни. Того и гляди, придется отправлять к ним парламентеров, чтобы жители слоя пыли разрешили перенести свое место обитания в мусорное ведро или на безлюдный чердак.

– Пылесосы в вашем доме, как я понимаю, не водятся? – поинтересовался черт.

– Водятся, – ответил Владислав, поднимаясь с колен. Теперь было ясно, почему черт демонстративно отряхивался: он и в первый раз увидел под диваном богатые пылевые залежи. – Только у кое-кого из детей руки не доходят до территории поддиванья… Ничего, вечером этот вопрос будет решен. Возвращаемся к нашей основной проблеме.

– Ага, – черт засуетился, нахмурился и зачеркнул написанное. – Никогда не слышал, чтобы люди видели нас после кружки кофе, – пробормотал он. – Ладно, пойдем другим путем. Где, когда и в каком количестве ты в последний раз принимал алкоголь?

– Если ты успел забыть, то я – непьющий, – напомнил Владислав.

– Не-не-не, – затараторил черт. – Это я знаю. Но ты сам недавно сказал, что не пил ничего крепче кефира. А когда ты пил кефир в последний раз? И не запивал ли его молоком, тем самым понижая градус выпитого, отчего и опьянел.

– Градус? – переспросил Владислав. – В молоке?

– А что такого? – не понял черт. – Мало ли чего научились делать ваши умельцы?

Владислав хихикнул:

– Тогда бы все молоко продавали с акцизными марками, а коров приравняли к самогонным аппаратам и провели бы их экспроприацию в пользу государства, – сказал он.

– Не увиливай от ответа, – заметил черт. – Меня интересует наша проблема, а не государственная.

– Да не пил я молоко. И кефир тоже не пил.

– А…

– И даже мороженое не грыз. И сыр не ел, и творогом не заедал.

– Зря, – сказал черт. – Полезная штука.

– Сладости полезными не бывают. От них либо ожирение, либо кариес.

– Одно другому не помеха, – заметил черт.

– Тем более, – сказал Владислав. – Поехали дальше.

Черт скорчил забавную физиономию и слегка высунул язык, отдаленно напомнив малыша, глубоко задумавшегося над важной проблемой или рисующего карандашом гениальную картинку. Владислав предположил, что черту на самом деле немного лет, по этой причине он и ведет себя слишком непосредственно. Но как в таком случае должен выглядеть взрослый черт, ему уточнять не захотелось. Не ровен час, появится монстр с мышцами Арнольда Шварценеггера, и слова вымолвить не успеешь, как получишь за все хорошее стальным кулаком. И не посмотрят, что ты не алкоголик.

– Слушай! – неожиданно резко воскликнул черт. Владислав вздрогнул и выронил пульт от телевизора. – Я понял: у тебя позднее зажигание!

– Чего-чего? Какое еще зажигание? – повысил голос Владислав: сначала сосед подкалывает, теперь несуществующее мелко-рогатое пытается острить.

– А вот смотри, – предположил черт, – допустим, ты выпил что-нибудь неделю назад, а последствия наступили только сейчас.

Владислав понял, что если сейчас не перейдет в атаку, то черт засыплет его идиотскими вопросами и предположениями, и дело не сдвинется к разгадке ни на шаг.

«Придется взять ситуацию под личный контроль», – решил он.

Под пристальным взглядом Владислава черт отступил на шаг, на всякий случай выставил перед собой ручку и прикрылся блокнотом, как щитом.

– Что не так? – осторожно переспросил он.

– А если проблема не во мне, – сказал Владислав, – а в тебе?

Черт опустил ручку, но прикрываться блокнотом не перестал.

– Как это?

Владислав поднял упавший на пол пульт и положил его ближе к спинке дивана.

– Допустим, – сказал он, – не я, а ты выпил на днях, но признаться себе в алкоголизме не решаешься и поэтому упорно вешаешь на меня всех собак.

Черт отрицательно покачал головой.

– Не угадал, – ответил он. – Я тоже не пью алкоголь.

– Мама не разрешает? – поддел его Владислав в отместку за обвинение в молочном пьянстве.

– Чувство собственного достоинства! – ледяным тоном отчеканил черт. – Мало чести в желании нахрюкаться в зюзю и завалиться спать у забора. Тьфу…

– Мощно, – пробормотал Владислав. Черти сразу же выросли в его глазах. – А не скажешь, кого обычно видят напившиеся в зюзю черти? Толпу зеленых алкоголиков, просящих подкинуть мелочишки?

– Понятия не имею, – ответил черт. – И вообще, если бы я напился, то не я тебе мерещился бы, а ты – мне.

– И как определить, кто кому привиделся? – не сдавался Владислав. – Ведь не исключено, что происходящее со мной – выдумка твоего больного воображения.

– А это очень просто определить, – пояснил черт. – На чьей территории происходит встреча, тот и виновник торжества.

Владислав призадумался: а ведь правда. Ни один алкоголик не говорил о том, что попадает в места, населенные зелеными чертями, зато каждый второй говорит, что видит чертей, притаившихся в темных углах и грозящих оттуда кулаками.

Минут пять прошло в тишине: каждый пытался понять, что же, черт побери эти заумные загадки, стало причиной видения черта трезвенником? Из-за чего произошел сбой, и невозможное воплотилось в реальность?

«Не могу же я, в самом деле, видеть чертей из-за приема лекарств? – размышлял Владислав, вспомнив, что после обеда принял тридцать капель спиртового раствора. – Мизерное количество принимаемого опьянит разве что муравья. А я и с полного флакона ни в жизнь не захмелею – там всего пятьдесят миллиграммов!»

Черт нарушил молчание первым.

– Слушай, Владислав, – сказал он. – Я тут подумал, и вот что пришло мне в голову: а вдруг ты и раньше нас видел, только не придавал этому внимания? Вспомни! Может, тогда сумеем понять, в каких случаях мы начинаем тебе мерещиться?

Владислав отрицательно покачал головой.

– Единственное место, где я мог вас видеть – это телевизор или кинотеатр, – сказал он. – На худой конец, на картинках и древних гравюрах. Живые черти до сегодняшнего дня мимо не пробегали и глаза не мозолили. – Владислав выключил телевизор. – Кстати, ты знаешь мое имя.

– Да, а что?

– А сам не представишься? Не люблю разговаривать с анонимами.

– Меня зовут Липсик, – сказал черт. – Будем знакомы?

– Будем, настырная галлюцинация.

Имя для адского жителя выглядело достаточно простым, чтобы поверить в искренность черта, но с другой стороны, а почему бы и нет? Черти за тысячи лет общения с людьми могли позаимствовать немало человеческих имен, и так их называть гораздо удобнее, чем произносить заковыристое адское имя. Как в фэнтезийных книгах молодых авторов, где главные герои-эльфы с длинными именами вроде Эйлитионор Тыодорус Подруле Сюррен Дыхы сокращают их до лаконичного «Эй, ты! Подь сюды!»

Представившись, черт задумался над проблемой. Владислав не торопил его с ответом: пусть думает, сколько пожелает. И хорошо бы, если он думал до тех пор, пока способность видеть чертей у Владислава не пройдет. В конце-концов, даже упившиеся алкоголики перестают видеть чертей через определенное время после распития чего бы то ни было. А когда черти перестанут ему мерещиться, жизнь войдет в привычное русло, и ни один чужой алкогольный кошмар больше не начнет вести с ним непринужденную беседу о житье-бытье.