Визит генералиссимуса - Сергей Эс

Несколько минут назад, возвращаясь из прошлого, Артем разве что не светился от распирающей его радости. Он ожидал увидеть изменившуюся (нет! не то слово – возродившуюся) страну: других людей, другие улицы…

Несколько минут назад, после выступления генералиссимуса на съезде начались дебаты. Сталин вышел за кулисы, где его ждал Артем. Они прошли по коридору, завернули в пустой закуток, чтобы скрыться от глаз людей, и в следующее мгновение их в помещении уже не было.

За эти несколько минут они преодолели пятьдесят пять лет и теперь были в две тысячи одиннадцатом году, в квартире Артема, где их ждала жена Артема, Вера.

И вот, ничего… Ничего не изменилось. Их встретила прежняя страна.

Три человека сидели в небольшой комнате и растерянно смотрели друг на друга.

– Вера! А ты точно ничего не напутала?

Артем с надеждой посмотрел на женщину.

– Нет! – ответила она. – Ничего! Пока вас не было, я не отрывалась от телевизора, у меня круглосуточно работал интернет.

– И ничего?…

– Ничего…

– А что такое интернет? – спросил гость.

Вера и Артем обернулись к нему.

– Интернет, – начал объяснять Артем, – это большая мировая сеть… Ну, вроде общемировой газеты и телевидения в одном… передается по обычной телефонной линии…

– О господи! – тут же воскликнул он. – Да, о том ли сейчас надо говорить?! Иосиф Виссарионович! – Артем взмахнул рукой. – Ваше выступление на съезде ни к чему не привело.

– Вот так! – с досадой добавил он, – взял вас сюда, чтобы светлое будущее показать…

Гость некоторое время отрешенно смотрел перед собой.

– Значит, одного выступления мало, – наконец произнес он.

– Вы позволите, – спросил Сталин после небольшой паузы, – мне вздремнуть немного?

Артем и Вера вскочили с мест.

– Конечно же, конечно! У Вас был такой тяжелый день…

– Погоди, Артем! – сказала Вера, после того, как они остались одни, – Может, что-то все-таки изменилось? Не должно такое событие пройти бесследно!

– Ну, о чем ты говоришь?! – шепотом вскинулся ее муж. – Ты посмотри, кого по телевизору показывают: тот же самый президент, та же разваленная страна. Да еще и разговоры прибавились о десталинизации…

– Да, пожалуй! Такого шума вокруг этой самой десталинизации не было.

– Но ведь там, на съезде, он все объяснил… – обескуражено проговорил Артем.

Муж и жена некоторое время просидели молча.

– Может, ему надо было остаться? – спросила Вера.

– Нет. Ему нельзя было даже выходить из зала. Для всей страны и мира он умер.

– Но делегаты же его видели…

– А делегаты… делегаты на следующий день проснутся и будут вспоминать это как голос совести.

Вера недоверчиво пожала плечами.

– И что? – спросила она. – Будут затем рассказывать о массовой галлюцинации?…

В комнате снова повисло тяжелое молчание. Артем сел к компьютеру. Вера подошла к нему сзади и, положила руку на плечо.

– Слушай! – совершенно изменившимся голосом прошептала она. – Я теперь понимаю, почему в первый раз ты вернулся из прошлого совсем другим.

Артем вопросительно оглянулся на нее.

– Ну, помнишь, когда ты посещал 1939 год, – пояснила Вера. – Ты уезжал туда озлобленным на Сталина, а вернулся сталинистом.

– Не сталинистом, а сталинцем, – буркнул Артем.

– Ну да, конечно! – поправилась Вера. – Я сама подпала под его обаяние. Только лишь в глаза его посмотрела и прямо обомлела. Какой мужчина!

У Артема округлились глаза.

– Что значит, какой мужчина! – изумленно проговорил он.

– Ну что ты! – тихо рассмеялась Вера, ласково обняв Артема. – Я, ведь, не в том смысле! Я имела ввиду: какой человечище! Какая сила во взгляде! А ведь не грозно, вроде, и смотрит, даже простовато очень. Как твой дядя Коля из Луговушки. А пробирает до костей.

– До сих пор прийти в себя не могу, – добавила она, – такая глыба и не в Кремле, а в нашей квартире… спит на нашей постели. Своими руками ему наволочку, пододеяльник, простыню стелила… Вот сейчас говорю тебе, а у самой аж дыхание забирает… Представляешь – сама стелила!!! И кому?! – ЕМУ!!! Обидно, что никому больше не расскажешь.

Артем усмехнулся.

– Не это, конечно, главное, – проговорил он и задумался.

– Хотя, в чем-то ты и права, – прошептал он, озираясь на дверь спальни. – И мне он в первый момент дядю Колю напомнил. Даже мысль мелькнула, что кабинетом ошибся. Сатану ожидал увидеть… А встретил очень простого, даже простоватого мужика. Оттого и заколебался сразу же…

– Но взял он меня не этим, – взгляд Артема затвердел. – Фактами! О которых я даже догадываться не мог. И здесь ты права – глыба! Свободные выборы, например. В тридцатые-то годы! Когда ему приписали слова об усилении классовой борьбы! И партию от хозяйственных функций освободить… Не вязалось это ни с борьбой, ни с репрессиями. Я почуял, что что-то здесь не то… что не из его кабинета нагнетается обстановка…

– "Стоп! – сказал я себе. – Кто-то здесь врет и, причем, по-крупному!"

Они на некоторое время снова замолчали.

– А он мне чай предложил, – задумчиво улыбаясь, проговорил Артем. – Представляешь, антиквариат какой – из стакана с подстаканником попить… как в кино…

Но спустя минуту улыбка постепенно сошла с его лица.

– Однако, выходит, – помрачнев, сказал он, – что ни факты, ни простые мужицкие глаза не убедили делегатов съезда.

Вера взглянула на него и грустно вздохнула.

– Пойду, приготовлю обед, – сказала она и вышла из комнаты.

Оставшись один, Артем с головой погрузился в интернет.

Полтора часа ушло на бесполезные поиски хоть какого-нибудь упоминания о появлении Сталина на двадцатом съезде. И, возможно, Артем просидел бы еще неизвестно сколько, но через полтора часа дверь спальни открылась, и оттуда вышел гость.

– Иосиф Виссарионович! – воскликнул Артем. – Вы так мало поспали!

– Много ли старику надо? – ответил Сталин.

Артем покачал головой.

Обед проходил в гнетущей атмосфере.

– Ну что вы, – начала успокаивать мужчин Вера, – нет ничего удивительного в том, что о речи Иосифа Виссарионовича ничего не пишут.

Мужчины хмуро посмотрели на нее.

– Ну как вы себе это представляете? – продолжила женщина. – Как об этом скажешь? На съезде выступил умерший Сталин?

Артем и Сталин положили на стол ложки и оба прекратили есть.

– О, господи! – вскинула руками Вера. – Я ведь не этого от вас добивалась.

Сталин посмотрел на Артема.

– А не могла ваша машина дать сбой? – спросил он.

– Я тоже об этом думаю. Но вряд ли!

– Можно ли ее испытать? Заглянуть, например, в будущее.

– Нет, в будущее не получится. И дело здесь не в машине, а в самом времени. Его можно сравнить с листом бумаги. Сзади он исписан, а впереди – чист. Моя машина времени может только читать написанное. Будущее постоянно пишется. Каждую минуту, каждую секунду. Пишется именно сейчас, в переживаемый нами момент. Поэтому мы не можем туда попасть. Некуда просто попадать.

– Но если продолжать вашу аналогию, то и прошлое можно только прочесть, но не изменить.

– Не совсем так. Мы можем как-то влиять на написанное на тех страницах в прошлом, куда попадаем, ведь вступаем же мы там в дискуссии, на нас реагируют, с нами беседуют… Но, вот, выходит, что весь остальной лист остается неизменным. Этого я не знал.

Сталин сомнительно покачал головой.

– Наверное, все-таки не бумага остается неизменной, – проговорил он после некоторого раздумья, – а люди.

Артем удивленно посмотрел на него.

– Люди, – проговорил Сталин, – Именно люди пишут, то есть, делают Историю… а их сложно свернуть с колеи. Одних бесед для этого мало. Имеет место большая инерция – в мотивах, интересах, традициях, корысти, устремлениях, приверженностях, замыслах, жизненных установках, догмах… Сложно повернуть такую махину одним докладом…

Артем и Вера переглянулись. На некоторое время все замолчали.

– Мне хочется прогуляться, – вдруг сказал Сталин.

Артем тревожно посмотрел на гостя.

– А вы сможете? – спросил он.

– Смогу.

Сталин взглянул на сомневающегося Артема.

– Не волнуйтесь, – продолжил он, – ничего со мной не случится. Вы ведь сами говорили, что достали меня из прошлого за тридцать дней до моей смерти. Так что у меня еще целый месяц жизненного ресурса.

– Вера! – обратился Артем к жене. – У нас еще остался костюм твоего отца?

– Зачем? – опередил женщину Сталин.

– Не в кителе же вы пойдете. А моя одежда вам не подойдет.

– Я пойду в кителе! – жестко возразил Иосиф Виссарионович.

Вот какая заметка появится на следующий день в одной из московских газет.

"Не совсем обычную картину наблюдали вчера многие москвичи в центре столицы. По Красной площади прогуливался неизвестный артист, загримировавшийся под… Сталина. Москвичей уже не удивишь промоакциями с использованием образов разных исторических личностей, и поначалу на актера почти никто не обращал внимания. Однако человек в образе вождя подходил к людям и, ничего не рекламируя, просто заводил с ними беседы. Как и подобало его роли гостя из прошлого, он расспрашивал собеседников об их сегодняшней и прошедшей жизни. Заводил разговоры об истории страны. И как подобало его образу, очень правдоподобно удивлялся некоторым рассказам, радовался либо искренне огорчался. Впрочем, огорчения на его лице возникали чаще. После часа прогулки "генералиссимус" практически уже не улыбался. В конце концов, он начал задавать собеседникам совсем иные вопросы. И были эти вопросы не из разряда шутливых.