Бог Хаоса - Рейчел Кейн

В этот момент невидимый портал резко закрылся, отрезав руку на уровне локтя.

Амелия оторвала руку от своей рубашки, бросила на землю и ногой отшвырнула в сторону.

Клер почувствовала, что ее вот-вот вырвет — она не могла оторвать взгляд от извивающейся бледной руки.

— Этот путь опасный, но единственно возможный, — заявила Амелия.

— Где мы? — спросила Клер.

Амелия проигнорировала ее — ну еще бы; то, что Клер прошла через все это, не наделяло ее правом задавать вопросы — и зашагала в направлении входа в туннель. Клер решила обратиться к более отзывчивому собеседнику.

— Анна? Как ты себя чувствуешь?

Анна неопределенно помахала рукой.

— Она чувствует себя прекрасно, — ответил за нее Джерард. Конечно, он мог говорить — у него всего лишь рука прогорела до кости; наверное, он и свое состояние определил бы как «прекрасное». — Поддерживай ее, — распорядился он, подтолкнул Анну в сторону Клер и устремился вслед за Амелией.

Второй телохранитель — как его зовут? — последовал за ним; чувствовалось, что они привыкли работать вместе.

Анна, хоть и с трудом, спустя какое-то время сумела обрести равновесие и начала передвигаться самостоятельно.

— Все отлично, — пробормотала она и даже улыбнулась, — Черт! Это была далеко не прогулка.

— Вам нужно познакомиться с моим бойфрендом, — заметила Клер. — Его послушать, у него тоже всегда все отлично.

Клер думала, что Анна рассмеется, но та лишь похлопала ее по плечу.

— Смотри по сторонам, — сказала она. — Все еще только начинается.

Это оказалось нетрудно — по сторонам попросту ничего не было. В конце концов они добрались до входа в туннель. Анне, по-видимому, отводилась роль замыкающей, и она отнеслась к этому со всей ответственностью, хотя Амелия и захлопнула за ними портал.

«Надеюсь, нам не придется возвращаться тем же путем, — подумала Клер и вздрогнула, вспомнив бледную отрубленную руку. — Очень, очень надеюсь, что мы туда не пойдем».

Амелия на мгновение остановилась у входа в туннель, а потом исчезла вместе со своими телохранителями, свернув за угол. Анна и Клер торопливо последовали за ними и оказались в другом коридоре, на сей раз со стенами, обшитыми панелями из ценного темного дерева. Здесь висели картины, старинные, как показалось Клер, изображающие людей в тяжеленных костюмах, в париках и с выбеленными лицами.

При виде одного портрета Клер остановилась и попятилась.

— Что такое? — проворчала Анна.

— Это же Амелия!

Это и впрямь была она, только вместо одеяний в стиле принцессы Грейс, которые она носила сейчас, на ней было изящное небесно-голубое атласное платье с глубоким вырезом, а на голове белокурый парик; а вот что не изменилось, так это выражение глаз.

— Позже будешь восхищаться, Клер. Нужно идти.

Что соответствовало действительности, вне всяких сомнений, однако Клер не могла удержаться и бросала взгляды на картины, мимо которых проходила. С одной, которой было, наверно, лет четыреста, на нее смотрел кто-то, очень похожий на Оливера. На другой, более современной, был изображен человек, напоминающий Мирнина.

«Это музей вампиров, — поняла она. — Здесь запечатлена их история».

Дальше вдоль стен тянулись ряды витрин с книгами, рукописями, драгоценностями, одеждой и музыкальными инструментами — все самые прекрасные, удивительные вещи, которые вампиры собирали на протяжении своей долгой, долгой жизни.

Шедшие впереди вампиры внезапно остановились. Анна схватила Клер за руку и оттащила к стене.

— Что такое? — прошептала Клер.

— Проверка документов.

Клер не совсем понимала, о чем речь. Рискнув слегка продвинуться вперед и посмотреть, что происходит, она увидела множество вампиров, наверное около сотни. Некоторые сидели и выглядели... не слишком хорошо. Были тут и люди; они держались вместе и явно нервничали — ничего удивительного.

Если это приверженцы Бишопа, их маленькую спасательную команду ждут большие неприятности.

Амелия тихо переговорила с вампиром, судя по всему, главным тут, после чего Джерард и его партнер заметно расслабились. По-видимому, вопрос «свой — чужой» больше не возникнет. Амелия повернулась и кивнула Клер; они с Анной осторожно выбрались из-за витрин и присоединились к остальным.

Амелия сделала жест рукой, и несколько вампиров подошли к ним.

— И что теперь? — спросила Клер, оглядываясь.

Многие вампиры все еще были в маскарадных костюмах, но некоторые уже переоделись в одежду военного образца, черную или камуфляжную.

— Это пункт сбора, — объяснила Анна, — Она обсуждает со своими командирами стратегию. Заметила, что среди них нет ни одного человека?

Да, Клер заметила. Это вызвало не слишком приятные ощущения, в душе с новой силой вспыхнули сомнения.

Амелия недолго раздавала приказы. Один за другим вампиры кивали, отходили, подзывали своих помощников — в том числе и людей — и удалялись. Когда последний отряд отбыл, осталось лишь около десяти человек, которых Клер не знала.

Вернувшись к своей команде, Амелия увидела группу стоящих особняком вампиров и людей и кивнула им.

— Клер, это Теодосий Голдмен, хотя он предпочитает, чтобы его называли Тео, — сказала она. — А это его семья.

Семья? Потрясающе — учитывая их количество. На вид Тео был средних лет, с вьющимися седыми волосами и приятным лицом — если не обращать внимания на вампирскую бледность.

— Позвольте представить мою жену, Пейтенс, — произнес он в старомодной манере, слегка склонив голову; что-то в этом роде Клер видела только в «Театре мировых шедевров»[6]. — Наши сыновья, Вирджил и Кларенс. Их жены, Ида и Минни. И их дети.

Все вампиры поклонились, только один парень, который лежал на полу, положив голову на колени женщине-вампу, помахал рукой.

Очевидно, внуки и внучки еще не заслужили, чтобы их представляли поименно. Их было четверо, два мальчика и две девочки, по виду моложе Клер; младшей, скорее всего, около двенадцати, старшему примерно пятнадцать.

Старшие мальчик и девочка сердито смотрели на нее, как будто она несла личную ответственность за все творящееся вокруг. Клер, однако, занимало другое — каким образом целую семью, включая внуков, можно было сделать вампирами.

Тео, видимо, понял ее сомнения.

— Вечными нас много лет назад сделал... — он бросил быстрый взгляд на Амелию, и та кивнула, — ее отец, Бишоп, девочка моя. Это он так пошутил — дескать, теперь мы должны быть навсегда вместе. — Тео и впрямь выглядел добрым, и в его улыбке таилась печаль, — Правда, эта шутка обернулась против него же. Мы не можем допустить, чтобы он уничтожил нас. Амелия научила нас выживать, не совершая убийств. Это позволило нам сохранить не только жизнь, но и веру.