ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ РОССИИ (1850-ых—1920-ых гг.) - Давид Шуб

— Вот разве от Чернышевского не будет ли нам чего?

— Что такое? От какого Чернышевского? — удивился Короленко.

И ямщик рассказал Короленко следующее:

«Чернышевский был у покойного царя (Александра II) важный генерал и самый первейший сенатор. Вот однажды созвал государь всех сенаторов и говорит:

«слышу я — плохо в моем государстве: людишки больно жалуются. Что скажете, как сделать лучше?» Ну, сенаторы — один одно, другой другое… Известно уже, как всегда заведено. А Чернышевский молчит. Вот, когда все сказали свое, царь говорит:

— «Что же ты молчишь, мой сенатор Чернышевский? Говори и ты».

— Всё хорошо твои сенаторы говорят, отвечает Чернышевский, и хитро, да все вишь не то. А дело то, батюшка-государь, просто. Посмотри на нас: сколько на нас золота и серебра навешано, а много ли работаем? Да, пожалуй, что меньше всех! А которые у тебя больше всех в государстве работают — те вовсе, почитай, без рубах. И всё идет навыворот.

А надо вот как: нам бы поменьше маленько богатства, а работы бы прибавить, а прочему народу убавить тягостей. — Вот услышали это сенаторы и осердились. Самый старший из них и говорит: «Это знать последние времена настают, что волк волка съесть хочет». Да один за одним и ушли. И сидит за столом царь да Чернышевский один. Вот царь и говорит: «Ну, брат, Чернышевский, люблю я тебя, а делать нечего, надо тебя в дальние края сослать, потому с тобой с одним мне делами не управиться». Заплакал да и отправил Чернышевского в самое гиблое место, на Вилюй. А в Петербурге осталось у Чернышевского 7 сыновей и все выросли, обучились и все стали генералы.

И вот пришли они к новому царю и говорят: «Вели, государь, вернуть нашего родителя, потому его и отец твой любил. Да теперь он уже и не один будет — мы все с ним семь генералов». Царь и вернул его в Россию, теперь, чай, будет спрашивать, как в Сибири, в отдаленных местах, народ живет? Он и расскажет. Привез я его в лодке на станок, да как жандармы то сошли на берег, я поклонился ему в пояс и говорю:

«Николай Гаврилович, видел наше житьишко?»

— Видел, — говорит.

— «Ну, видел, так и слава те Господи». Так закончил ямщик свой рассказ в полной уверенности, что в ответе Чернышевского заключался залог лучшего будущего для них. Конечно, Чернышевский не был сенатором и у него не было сыновей генералов. Но он говорил русскому читателю и правительству именно то, что приводится в легенде. Нам нужно работать больше на пользу народа, а народу нужно облегченье. Он твердой рукой разрушал шлюзы, из-за которых в русское общество хлынул поток освободительных идей.

Когда через несколько лет Короленко рассказал эту легенду Чернышевскому, он с добродушной иронией покачал головой и сказал:

«А-а. Похоже на правду, именно похоже! Умные парни эти ямщики!»

Чернышевский умер в Саратове 29-го октября 1889 г. Имя Н. Г. Чернышевского навсегда занесено в число тех, которые всю свою жизнь посвятили борьбе за права и счастье народа и принесли мировую славу великой русской культуре.

ПЕТР ЛАВРОВ(1823-1900)

«Средством для распространения истины не может быть ложь: средством для реализации справедливости не может быть ни эксплуатация, ни авторитарное господство личности… Люди, утверждающие, что цель оправдывает средства, должны были всегда сознавать: кроме тех средств, которые подрывают самую цель».

Это слова знаменитого русского мыслителя-социалиста Петра Лавровича Лаврова, который родился 14 июня 1823 года в селе Мелехове, Псковской губернии. Отец его был русский дворянин, полковник в отставке, мать — дочь обрусевшего шведа. Петр Лаврович очень рано развился. К четырнадцати годам, когда отец определил его в артиллерийское училище, он знал уже три европейских языка, читал в подлиннике произведения лучших представителей всемирной литературы. Одновременно он усердно занимался историей и математикой и писал стихи.

Еще в артиллерийской школе Лавров проникся энтузиазмом к идеям свободы и прогресса, а молодым офицером он познакомился с сочинениями великих французских и английских социалистов первой половины 19 века. По окончании школы в 1842 году, он был приглашен гуда же преподавателем высшей математики, которую преподавал потом и в других высших военных школах. В середине пятидесятых годов началась его учено-литературная деятельность. Полковник артиллерии, профессор математики, историк культуры, стремившийся всю жизнь к научной работе, стал, «неисповедимыми судьбами русского интеллигента» одним из виднейших революционеров, одним из теоретиков «русского социализма», иначе говоря, русского народничества». В 1862 году он вступил в тайное революционное общество «Земля и Воля», с которым был тесно связан Чернышевский. После покушения Дмитрия Каракозова на Александра II, Лавров был арестован и сослан в Вологодскую губернию за свои «вредные идеи».

В ссылке Петр Лаврович усиленно занимался литературной деятельностью. Там он написал свои знаменитые «Исторические письма», которые печатались в журнале «Неделя», а потом вышли отдельной книгой. Статьи и книга имели огромный успех.

В «Исторических письмах» Лавров в основу своего идеала кладет всестороннее развитие человеческой личности. Это цель. Общественная солидарность — лишь средство для развития личности. Он пишет:

«Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощенное в общественных формах истины и справедливости, вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом».

Развивая это положение и изучая отношение личности к обществу, Лавров приходит к выводу, что нельзя ни личность подчинять обществу, ни общество личности. Поэтому он отрицает крайний индивидуализм и крайнюю общественность:

«И то, и другое есть призрак… Общество вне личностей не заключает ничего реального (действительного). Ясно понятые интересы личности требуют, чтобы она стремилась к осуществлению общих интересов; общественные цели могут быть достигнуты исключительно в личностях. Поэтому истинная общественная теория требует не подчинения общественного элемента личному и не поглощения личности обществом, а слития общественных и частных интересов. Личность должна развить в себе понимание общественных интересов, которые суть и ее интересы; она должна направлять свою деятельность на внесение истины и справедливости в общественные формы, потому что это есть не какое-либо отвлеченное стремление, а самый близкий эгоистический ее интерес. Индивидуализм на этой ступени становится осуществлением общего блага помощью личных стремлений, но общее благо и не может иначе осуществиться. Общественность становится реализированным (осуществлением) личных целей в общественной жизни, но они и не могут быть реализированы в какой-либо другой среде».

Знаменитое «движение в народ» в 1871 году началось под самым непосредственным влиянием «Исторических писем». Появление их в 1870 году отдельным изданием было событием для русской молодежи, и знаменовало собой новую эру в жизни русской интеллигенции.

«Надо было жить в 70-ые годы, в эпоху движения в народ, — пишет Н. С. Русанов, — чтобы видеть вокруг себя и чувствовать на самом себе удивительное влияние, произведенное «Историческими письмами»! Многие из нас, юноши в то время, а другие просто мальчики — не расставались с небольшой, истрепанной, нечитанной, истертой в конец книжкой. Она лежала у нас под изголовьем. И на нее падали при чтении ночью наши горячие слезы идейного энтузиазма, охватившего нас безмерной жаждой жить для благородных идей и умереть за них… К черту и «разумный эгоизм», и «мыслящий реализм», и к черту всех этих лягушек и прочие предметы наук, которые заставили нас забывать о народе! Отныне наша жизнь должна всецело принадлежать массам».

(Н. Русанов — «Социалисты Запада и России», Спб. 1909 г., стр. 227 и 228).

В начале 1870 года Лавров бежал из ссылки и в марте 1870 года очутился в Париже. «Вывез» его из ссылки и благополучно доставил в Петербург знаменитый революционер Герман Александрович Лопатин. В Париж Лавров приехал по приглашению Герцена, но уже не застал его в живых (Герцен скончался 21 января 1870 г.).

По словам Лопатина, который потом был очень близок к Лаврову и в течение ряда лет чуть ли не ежедневно бывал у него в Париже, Лавров быстро познакомился со знаменитыми французскими учеными и с руководителями рабочего и социалистического движения. Вначале Лавров надеялся на скорое наступление в России лучших времен и на возможность возвращения на родину. Поэтому он рассчитывал «служить делу прогресса в наиболее свойственной ему сфере, путем литературной пропаганды в легальной русской печати наиболее прогрессивных идей из области философии, религии, науки, искусства и политических учений». Практическое участие в политике он считал несвойственным для себя делом и всячески отстранялся от него. И только когда он убедился, что его надежды на возвращение в Россию тщетны, и когда внезапная смерть его второй жены, А. П. Чаплицкой, опустошила его личную жизнь, он решил заняться антиправительственной пропагандой за границей и для этого вступил в сношения с кружком молодых русских революционеров, наиболее близких ему по своим взглядам. Он также стал членом Интернационала.