Танец лунного света - Кэтрин Манн

— Я думал, ты мой менеджер по финансам, а не личный консультант.

— Я твой брат и друг. — Взгляд взрослого Чейза мог парализовать не хуже удара по шее, которыми они щедро обменивались, когда были детьми. — Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. Даже твой старик не знает половины из того, что знаю я. В последнее время ты страшно напряжен, и это мне не нравится. Что плохого в том, что я хочу, чтобы ты был счастлив?

— Как только переход фабрики в мои руки завершится, я буду очень счастлив.

Чейз открыл рот, но тут в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Рейф.

Ему так хотелось поскорее закончить этот разговор, что ему было все равно, кто там. К счастью для него, за дверью оказались Престон и Таннер. Макс Престон, его всемогущий специалист по связям с общественностью, образованный, хорошо воспитанный человек из обеспеченной семьи, никогда не полагался на благосостояние своих родителей. Его непреклонное стремление к победе и сильная воля, казалось, могли справиться с любым кризисом. Скоро он должен был оставить Рейфа и посвятить себя благотворительной деятельности, но, пока он был здесь, Рейф намеревался извлечь из его присутствия всю выгоду, какую только сможет. Следом за Чейзом вошел Уильям Таннер, финансовый директор «Кэмерон энтерпрайзес». Этот новозеландец относился к делу почти так же серьезно, как сам Рейф, поэтому тот был особенно заинтересован привлечь его к работе на свою фирму и добился этого.

Переключаясь на рабочий режим, по крайней мере внешне, Рейф запустил презентацию. Однако его мысли были далеки от работы: ими владела Сара. Вместо слайдов с графиками и диаграммами Рейф думал о предстоящем ужине, предвкушение встречи с ней не давало думать о чем-то другом. Мечты о ней не оставляли его все четырнадцать лет, которые они провели вдали друг от друга, и Рейфу это не нравилось; пора было всерьез думать, как искоренить мысли о ней, все до одной.

Когда в дверь позвонили, Сара вытерла руки, бросила взгляд на диванные подушки, носком туфли поправила коврик, хотя все и так было идеально. Конечно, ее дом был в разы скромнее того, в котором теперь жил Рейф, но Сара гордилась каждым квадратным футом своего жилища, за которым тщательно ухаживала.

Снова раздался звонок; она пинком отправила полотенце под диван и открыла дверь. Рейф стоял на крыльце рядом с высоким кактусом в горшке. На нем были джинсы и черная рубашка-поло, которая стоила, наверное, больше, чем Сарин диван. Однако менее формальный стиль делал его облик проще, и он напомнил ей о юноше, которого она знала когда-то. Впрочем, в дневной щетине и отличном заде, обтянутом голубыми джинсами, не было ничего мальчишеского. Интересно, что он подумал, увидев ее топик и шортики? Она не стала особенно наряжаться к ужину, чтобы он не решил, что ей есть до него дело, но ее гордость требовала, чтобы он хотя бы немного пожалел, что бросил ее.

— Входи. — Ее голос прозвучал хрипло, и она откашлялась, прежде чем продолжить: — Ужин почти готов, надо только мясо пожарить.

Когда Рейф вошел, Сара заметила у него в руке букет. О черт! Ее желудок подпрыгнул, и она вспомнила все букеты, которые он дарил ей, когда они встречались. Тогда у него было немного денег, но он всегда находил деньги на цветы. Сегодня он принес ей орхидеи, розовые с фиолетовыми крапинками, такие красивые, что от желания зарыться в них носом у нее зачесались руки.

— Спасибо, — коротко сказала Сара, внезапно почувствовав неуверенность в том, что приглашать Рейфа к себе домой и оставаться с ним наедине было хорошей идеей.

И зачем она позволила бабушке уговорить себя?

Прижимая дорогие цветы к груди, Сара посмотрела на свое жилище глазами Рейфа. Наверняка одна его спальня размером с ее дом… Минуточку, почему она подумала про спальню?

Рейф молча прошел за ней на кухню. У них никогда не было недостатка в темах для разговоров, не хватало только времени наговориться. Теперь же ее язык словно прирос к нёбу. Она налила воды для цветов в большую кружку: ваз у нее не было. Они с Квентином тратили все лишние деньги на обустройство дома, к тому же он редко дарил ей всякую ерунду вроде цветов и конфет. Он дарил ей новые окна, мебель… Они купили этот дом в надежде, что в нем будет жить полноценная семья. Они перекрасили все стены собственноручно, кроме второй спальни, которую намеревались сделать детской. Зачем красить ее в один цвет, чтобы потом, когда появится ребенок, перекрашивать в другой?

Однако за девять лет совместной жизни ребенок так и не появился. Они ездили к специалисту, чьи консультации вытянули все их сбережения, но ничего не помогло: три выкидыша в течение первого триместра. Последний случился после того, как погиб Квентин.

Вода полилась через край; ахнув, Сара осторожно переложила цветы в никелированное ведерко — подарок Квентина на годовщину. Плохо, что ей не удалось уследить за эмоциями в присутствии Рейфа. Она постаралась придать лицу беспечное выражение и повернулась к нему:

— Давай выйдем во двор. Сегодня такая хорошая погода.

— Показывай дорогу.

Звук его шагов по чисто вымытому линолеуму и камням дорожки отдавался у нее в ушах, пока они шли к огороженному деревянным заборчиком саду. После смерти ее мужа и третьего нерожденного ребенка Сара посвятила себя обустройству сада. Квентин был хорошим плотником, но работать с землей у него получалось плохо. Сара не смогла продать дом, но почувствовала нестерпимое желание создать что-то живое в этом мире, полном смерти. Она начала с неприхотливых цветов и кустов, потом, когда они прижились, добавила цитрусовые деревья, которые дадут тень.

Она поставила орхидеи на круглый столик, накрытый для двоих. Рейф медленно прошелся по саду, осмотрелся, присвистнул:

— Потрясающе.

— Квентин любил работать в саду.

Ложь далась ей легко: она хотела посмотреть, как Рейф отреагирует на упоминание о ее муже. Рейф замер и перевел взгляд с фонтана на Сару:

— Соболезную.

Множество людей говорили ей это, но в устах Рейфа эти слова ощущались почти физически.

— Ты немного запоздал с соболезнованиями.

— Ты ждала, что три года назад я подам признаки жизни?

Она ждала, что он подаст признаки жизни четырнадцать лет назад. Она ни за что бы не подумала, что одна-единственная ссора может уничтожить все, что между ними было. Она ждала, что он напишет ей хоть словечко или позвонит, ждала целый год, прежде чем окончательно отчаяться и попытаться начать двигаться дальше. Однако ему совсем не обязательно знать об этом.

— Твой отец и Пенни подали признаки жизни, даже пришли на похороны.

Сара чувствовала, как сделавший всего шаг к ней Рейф обнимает ее взглядом, гладит, трогает.