Свинцовое ожерелье - Владимир Колычев

Кирилл схватил девушку за руку, потянул на себя, и она покорно села на диван. Он поднял одеяло, и Лия юркнула в постель. Парень прижался к ней. Девчонка покорно прильнула к нему и обняла.

Кирилл вдруг вспомнил смазливую шатенку Женю, с которой не так давно провел ночь. Он и обнимал ее, и все такое. Но если между ними и был взрыв, то не в душе. А сейчас у него полыхнуло в самых глубинах. Сердце томно заныло.

Лия крепко прижалась к нему и затихла. Он не торопился распускать руки, лезть к ней под ночную рубашку. Это с Женей ему хотелось только одного – врываться, скакать, кувыркаться. С Лией для ощущения счастья достаточно было просто лежать рядом.

– Мне страшно, – прошептала она.

– А ты не бойся, – так же тихо сказал он.

– Боюсь. Ты меня сегодня не трогай.

– Не буду.

– Мне нужно к тебе привыкнуть.

– Привыкай.

– А если привыкну?

– Очень хорошо.

– Ты меня не бросишь?

– И не брошу, и не продам.

– Я ведь и влюбиться могу.

– Я тоже.

– Ты такой… – Лия прижалась к нему так, как будто хотела пройти сквозь тело и оказаться в самой глубине души.

– Какой?

– Я очень так боюсь в тебе разочароваться.

– Не бойся.

– И еще мне с тобой уютно. Ты же меня сейчас не тронешь?

– Нет.

– Мне с тобой хорошо. Очень даже. – Ее шепот стихал, мышцы расслаблялись.

На последнем слова она и вовсе уткнулась носом Кириллу в грудь и заснула. Он обнимал ее в страхе пошевелиться.

Клим открыл глаза и ослеп от солнечного света, яркими снопами вбитого в окна. Он поднялся, вышел в горницу. Здесь было не так светло, но солнечные зайчики скакали перед глазами. Они мешали понять, что или кого Кирилл обнимал во сне. Подушку или девушку?

Клим сел, уперся взглядом в Кирилла. Стул скрипнул под ним. Друг проснулся. И Лия подняла голову. Клим успел заметить солнечные блестки в ее красивых глазах, прежде чем она спрятала голову под одеяло.

А глаза у нее действительно красивые. Да и сама она сексуальная. Но эта девушка с Кириллом, а не с ним. Может, тот и первым на нее запал, но у Клима тоже могут быть чувства.

– Лия сама, – сказал Кирилл, подозрительно глядя на него.

Краешек одеяла приподнялся, послышался голос девчонки:

– Я сама!

– Лия сделала свой выбор. – Бочаров смотрел на друга с торжеством, густо смешанным с чувством вины.

Клим поднялся, повернулся к ним спиной.

– Да ну вас к черту! – Он сам уловил обиду в своем голосе.

– Это твое благословение? – донеслось вслед.

– Лия, хорош спать! Завтрак готовь!..

Да, спать эта особа может с Кириллом, но в остальном она – девушка общего пользования. Он не станет с ней миндальничать. Порядок в доме должен быть образцовым. Пусть на завтрак-обед-ужин подается только свежая пища! Кирилл не посмеет сказать, что так быть не должно.

Мягкое освещение, тихая спокойная музыка, душевная обстановка – все хорошо. Но почему тогда в душе такое напряжение?

Вор Афанас умел производить благоприятное впечатление. Он прямо сидел за столом, орудовал ножом и вилкой с ловкостью аристократа. В принципе он и был таковым, но воровского мира. Лучше назвать его патриархом.

Афанас благодушно посматривал на Мишу, но тепло в его взгляде такое же фальшивое, как огонь в нарисованном камине Папы Карло. Буллит прекрасно знал, с кем имеет дело.

Афанас точным элегантным движением забросил в рот кусочек хорошо прожаренного мяса.

– Черепан, стало быть, за тебя подписался. – Он говорил, одновременно жевал этот кусок, но слова его звучали внятно. – Это хорошо.

– Это очень хорошо.

– За тобой всего одна ходка, и та по пьяной теме.

– Важно не то, за что закрыли, а то, как я себя поставил. Люди меня уважают.

– Это ты мне говоришь? – Афанас улыбнулся, но Мише стало не по себе.

Он действительно в авторитете, но не при Афанасе заявлять о себе таким борзым тоном.

– Говорю, – выжал из себя Миша.

Он очень хотел стать вором в законе. Афанас в принципе не возражал, но скорее тормозил процесс, чем помогал. Мише приходилось самому искать и находить рекомендации от уважаемых людей.

– Это хорошо, что ты умеешь правильно выражать свои мысли. Еще лучше, если ты будешь выражать их, ну, например, в Государственной думе.

– Где?! – Миша оторопело уставился на вора.

– Начать можно с московской. Есть люди, которые помогут тебе избраться на второй созыв. Выборы в следующем году, времени на раскачку нет.

– Эка вы махнули, Сергей Афанасьевич!

– Нужно смотреть в будущее, Михаил Андреевич. Ты вор, Миша, наш человек. Этим и ценен. Но если разобраться, ты, образно говоря, светский человек. Учился в школе, в институте, был пионером, комсомольцем, даже в партию вступил. А главное, ты играл в «Спартаке», тебя знают в спортивном мире. Ты знаменитый хоккеист, Миша.

– Не такой уж и знаменитый. В партию вступил, чтобы за границей можно было играть. Но меня туда не пригласили.

– Если бы не сел, пригласили бы. Ты уважаемый человек, Михаил Андреевич. Со всех сторон. И братва тебя знает, и ботва. Ты подумай над моим предложением.

– А это предложение?

– Да. Но ты можешь от него отказаться.

– Что тогда со мной будет?

Афанас ничего не сказал. Он увлекся содержимым своей тарелки. Но его можно было понять без слов. Если Миша откажется, то на коронацию может не рассчитывать.

Но и в случае согласия не видать ему короны как своих ушей. Времена сейчас, конечно, лихие, но никто в здравом уме не рискнет поставить галочку напротив законного вора. Независимые журналистские расследования – еще тот бич. Зависимые – тем более.

– Я подумаю, – выдавил из себя Буллит.

– А пока ты думаешь, я познакомлю тебя с нужными людьми.

– Из Думы?

– Бери выше! – Афанас вознес глаза к потолку. – У них сейчас президентские выборы. Там еще тот ералаш.

– Представляю.

– Это хорошо, что ты представляешь. Плохо, что для этих представлений деньги требуются. Нужно собрать два лимона.

Буллит невольно присвистнул. Он, конечно, мог найти такие деньги, но зачем ему этот напряг.

– Организуй работу с избирателями, пусть они помогут финансово. У тебя есть подшефный бизнес, пусть он поддержит.

– В принципе можно.

– С братвы возьмем лимон. А как ты думал? Все очень серьезно. Если мы не возьмем власть, то она приберет нас к рукам.

Миша кивнул. А почему бы ему и в самом деле не сменить малиновый пиджак на строгий костюм, а золотую цепь – на депутатский значок?

Лия навалилась на Кирилла всей своей массой, но ему ничуть не стало тяжелее. Напротив, он перестал чувствовать даже свое тело. У него как будто крылья за спиной выросли.

– Сегодня ты можешь меня трогать! – сдирая с него футболку, страстно прошептала она. – Везде!..