Никто не будет по ней скучать - Кэт Розенфилд

Не сказать, что я была достаточно умной, чтобы последовать своему же совету. Но у меня и вариантов не было. Парни не ломились в отцовский трейлер, чтобы сходить со мной на свидание и подарить мне кольцо. Дуэйн никогда не признался бы, что мы вместе, если бы не события того лета после выпускного, и исходящие от него волны стыда были ощутимы – это ползущее, извивающееся унижение, такое мощное, что всем становится стыдно за тебя. Оно густо заполняло воздух в день нашей свадьбы. Люди смотрели себе под ноги и морщились, когда он сказал: «Согласен», словно он только что обосрался на публике. Таково быть Уэллетт в Коппер Фолз: всем стыдно даже находиться рядом с тобой. Как с теми бедными слугами в Индии. Неприкасаемыми.

Конечно, неприкасаемость не значит, что я непригодна для секса, и именно поэтому вся эта чертова история заканчивается именно так.

Полиция ничего из этого не услышит. Мужчины, которые придут собирать улики и задавать вопросы, получат только половину правды – или наглую ложь от людей вроде Адама Райнса, а я не оставила после себя дневника, чтобы внести ясность. Может, стоило. Может, люди теперь бы действительно меня послушали как никогда при жизни. Может, они бы даже поняли.

Я бы не начала с начала. Я даже не помню начала. Некоторые говорят, что у них есть отчетливые воспоминания с самого раннего детства, яркие кусочки их жизней в возрасте двух, трех или пяти лет. У меня в памяти все размыто. Частично потому, что ничего никогда не менялось: трейлер, свалка, лес за ними. Отец, спящий в дерьмовом кресле перед старым телевизором с длинной двойной антенной. Кислый запах вчерашннего пролитого пива. День за неделей за годом одно и то же. Единственный способ различить воспоминания «до» и «после» это редкое присутствие моей матери на фоне. Я больше не помню ее лица, но есть ее силуэт. Рыжеватые волосы, которые начали тускнеть до каштанового. И ее голос, резкий и мрачный, как сигареты, которые она всегда курила – хотя я не помню, чтобы видела это сама. Может, она никогда не курила передо мной. Или, может, я просто забыла. Но я помню, как мой отец пробил дыру в стене трейлера в ночь, когда моя мать вылетела на окружную дорогу, соединяющую Коппер Фолз и Гринвилл, разогнавшись так, что машина перелетела через ограждение и свалилась в кустарник. Она умерла при столкновении. Она ехала слишком быстро. Была обдолбанной. Отец никогда мне об этом не рассказывал, но все дети в школе знали, и они были как раз в том возрасте, чтобы причинить этим боль. Это был захватывающий день в центральной школе Фолз, когда кто-то в пятом классе мисс Лайтбоди понял, что мое имя, Элизабет, рифмуется с «кристаллический мет».

Я помню двух полицейских штата, стоящих на откидных ступеньках снаружи, один за другим, и прижимающих к груди свои шляпы. Наверное, их учат в академии никогда не сообщать плохих новостей, не сняв шляпы. Мне интересно, снимет ли шериф Райан свою шляпу, когда сообщит моему папе, что я умерла.

Может, я все-таки не хочу рассказывать эту часть.

И я не хочу, чтобы вы подумали, что моя жизнь была такой уж плохой. Это не так. Мой папа меня любил, а это уже больше, чем могут сказать некоторые. Он дал мне сколько мог и ошибался по незнанию, а не из зловредности. Даже пьяным, а таким он бывал достаточно, он никогда не поднимал на меня руку и даже слова злого не сказал. Многие мужчины в моей жизни делали мне больно – черт, я вышла за одного, который почти ничего другого не делал, но папа не был одним из них. Дом на озере, где я умерла? Он купил его по дешевке у Тэдди Рирдона через год после гибели моей матери. Он купил его ради меня, чтобы отремонтировать и сдавать, откладывая деньги на университетское обучение, которое по его мнению я могла бы когда-то захотеть. Он на самом деле считал это возможным. Что я буду чего-то стоить, что бы там о нас ни говорили окружающие.

И когда все пошло не так и я оказалась с Дуэйном, папа отдал мне ключи и назвал это свадебным подарком, и вы бы никогда не поняли, что он разочарован, если бы не то, как он избегал смотреть мне в глаза.

Глава 6

Первым, о чем подумал Берд, просматривая историю публикаций на странице Лиззи Уэллетт в Фейсбуке, было то, что ей не нравилось фотографироваться. Некоторые девушки были прямо-таки одержимы своими лицами – его последняя девушка была из этих, ее ленты в соцсетях были бесконечными сериями селфи с этими странными светящимися фильтрами, наложенными поверх, от которых она становилась похожей на какую-то мультяшную куклу. Как бы вы этих девушек ни звали, Лиззи была прямой противоположностью. Фото ее профиля в последний раз обновлялось три года назад – зернистое изображение, снятое с расстояния, на котором она повернулась лицом к солнцу. Одной рукой она прикрывает глаза, другой сжимает банку светлого пива «Курс», а на лице невозможно различить черты – нельзя определить, как она выглядела, помимо базовых деталей: бледная, худая, рыжеволосая. Берд продолжил листать. На нескольких следующих снимках Лиззи вообще не было; на одном – закат над озером, на другом – размытое изображение чего-то коричневого и пушистого – кролика? кота? – угнездившегося в траве. В какой-то момент она пыталась сделать фото на камеру своего компьютера, но оно получилось таким размытым, что виднелись только ее глаза, ноздри и тонкая линия рта. Но в итоге он ее нашел. Десять лет назад, крупным планом, она сморела в камеру через плечо округленными глазами, приоткрыв губы, словно ее застали врасплох. На ней было желтое платье без бретелей и цветочный венок на голове, волосы искусно уложены под ним локонами, а щеки пухлые и розовые. Десять лет назад… Берд посчитал. Здесь ей должно быть восемнадцать. Совсем ребенок, отправляющийся на выпускной.

Он поглядел на изображение еще несколько секунд, прежде чем в мозгу что-то щелкнуло: цветы, макияж, наряд. Выпускной, подумал он, но нет.

Это ее свадьба.

Последний раз, когда Лиззи Уэллетт позволила себя сфотографировать, или последний раз, когда кто-то потрудился направить камеру в ее направлении. И чем больше Берд листал ее публикации взад-вперед, тем больше он был уверен, что дело во втором варианте. Аккаунты на Фейсбуке рассказывали о человеке только часть, но все же в этой странице