Закадычная соперница - Елена Гордина

«Первый и неоспоримый плюс: я жива, – начала Елена, – в противном случае у меня не было бы сейчас шанса рыдать и проклинать судьбу. Второе: я не калека. Спасибо Господу! Челюсть скоро срастется, руки заживут, а в остальном все в порядке. Третье…»

Она глубоко задумалась, так как все плюсы, высосанные из пальца, закончились, и пришлось «копнуть еще глубже». «Ага, значит, третье: я похудела. Это, несомненно, тоже плюс. Были у меня парочка лишних килограммов, в основном на попе, а теперь любая модель позавидует моей фигуре», – Голубева из последних сил настраивала себя на позитив.

«Интересно, а загорать мне можно?» – ей в голову пришла отличная идея. Лена решительно встала с кровати и отправилась в парк при госпитале, который до этого игнорировала по причине полного отсутствия желания видеть хоть кого-либо из людей. По дороге она прихватила парочку газет, решив заодно и выучить, конечно, насколько это будет возможно, английский язык. Какой смысл лежать и реветь, глядя в потолок, если можно сделать хоть что-то полезное для себя любимой?

Голубева вышла на улицу, удобно устроилась на длинной больничной лавке, подставляя под солнечные лучи голые ноги и лицо.

«Значит, так… – она развернула в газету и уставилась на совершенно непонятные слова. – И все-таки почему Жданов меня не ищет?»

Глава 11

Ладони были словно мокрая бумага, белые и сморщенные, да еще и на фоне загорелых рук, и смотрелись, словно хорошие, «натуральной кожи», перчатки. Однако Голубева была безмерно рада даже этому: три дня назад с нее наконец-то сняли гипс, а сегодня сняли с челюсти аппарат.

– Все хорошо! – ее осматривал целый консилиум врачей. – Вот только говорить вам еще парочку недель нельзя, это точно!

Однако эта новость Голубеву ни капли не расстроила. Лена нашла массу преимуществ в безмолвной жизни: нет возможности сболтнуть что-либо лишнее, что она раньше делала постоянно; да и ляпнуть, не подумав, тоже нереально.

– Мисс, – к ней подошла женщина в деловом костюме, – я знаю, что вы до сих пор не можете говорить, но ведь писать вы теперь можете? – она протянула ей карандаш. – Из какой вы страны? Ваша фамилия? Понимаете, – она холодно улыбнулась, – я из комиссии по расследованию теракта. Меня зовут Даяна, – женщина протянула Голубевой руку, которую Елена чрезвычайно осторожно сжала своими голубыми пальцами. – До сих пор ваши лечащие врачи не разрешали мне с вами общаться по причине вашего непростого душевного состояния, – она снова улыбнулась. – Я все понимаю, посттравматический синдром, но тянуть больше некуда.

Елена кивнула, она уже отлично понимала английский язык, осторожно, словно гранату, взяла карандаш в правую руку и несколько коряво написала латинскими буквами «Россия, Елена Викторовна Голубева», а ниже приписала «Жданов Виктор Сергеевич жив?»

Когда Елена протянула бумажку женщине, та буквально впилась в нее глазами:

– Голубева? Вы уверены?

Лена пожала плечами и утвердительно кивнула головой.

– Ок, – Даяна снова протянула Голубевой карандаш. – Если можно, фамилии, адреса и телефоны родственников.

Но Елена отрицательно мотнула головой.

– Почему? – удивилась женщина.

Гораздо увереннее, чем минуту назад, Голубева вывела на бумаге: «У меня никого нет. Обратитесь в Российское консульство, мне необходимы документы и деньги на билет до России. Что со Ждановым? Виктор Сергеевич Жданов мой будущий муж, он жив?»

– Не понимаю, – Даяна пожала плечами. – Ваш английский ужасен, напишите на родном языке, а я дождусь переводчика.

Голубева утвердительно кивнула и, немного подумав, дописала: «Мне нужны теплые вещи. В России сейчас зима».

Глава 12

Голубева вышла из здания аэропорта и со щемящей любовью оглядела близлежащие серые, безликие дома родного города. Затем она подняла лицо к небу и с удовольствием почувствовала, как на щеки падают легкие снежинки. «Как же я скучала!»

– Такси? – бойкий паренек подскочил к Голубевой и улыбнулся. – Руссо туристо?

Девушка молча пожала плечами, говорить Елене было нельзя.

– Немая или иностранка? Какой загар! – восхищенно присвистнул парень и снова улыбнулся. – Поедем, красотка, кататься?

Лена не выдержала и хихикнула, затем протянула пареньку заранее приготовленную бумажку с адресом съемной квартиры, в которой они жили вместе с Виктором. «Красотка!» Елена машинально поправила скромную курточку и темные джинсы, выданные ей для возвращения домой.

После того разговора с Даяной они еще целых две недели проверяли ее скромную персону. Сверяли какие-то данные, сто раз просили подписать различные документы и только сегодня утром выдали справку, заменяющую ей паспорт, и авиабилет до родного города.

Голубева села в старенькую «девятку» и уставилась в окошко. Как же она волновалась! Лихо домчав Елену по указанному адресу, паренек молча взял у нее деньги и, не сказав ни слова на прощание, уехал.

«Обиделся!» – решила Голубева и подошла к подъезду. На ее счастье, железная дверь в подъезд оказалась открытой, а на ручке болталась криво прилепленная записка: «Дверь не закрывать! Ждем врача!» На второй этаж Голубева взлетела почти мгновенно и с замирающим от волнения сердцем нажала на кнопку звонка.

Дзинь! Дзинь! – этот звук просто выматывал ей душу. Еще минута, и казалось, что у Голубевой просто разорвется сердце.

Но за дверью была тишина, и Елена уже разволновалась не на шутку: неужели Виктора еще нет дома? И где он, когда рабочий день уже давно закончился?

Дзинь! Дзинь! Дзинь! – она с остервенением давила на несчастную, ни в чем не повинную кнопку.

У Голубевой задрожали руки, недолго думая она позвонила в дверь соседней квартиры.

– Кто? – баба Клава, премилая старушенция, которой Лена в свое время пару раз помогала донести сумки, замерла у двери.

Голубева нажала на звонок еще раз и из последних сил улыбнулась в «глазок».

– Матерь Божья, – баба Клава распахнула дверь и перекрестилась. – Никак Ленка?

Голубева с облегчением выдохнула и улыбнулась еще раз.

– Точно, Ленка! – словно не веря своим глазам, пожилая женщина дотронулась до нее рукой. – Да как похудела! Волосы отрастила! Ты где была-то?

Голубева развела руками и показала на губы.

– Говорить не можешь? – догадалась баба Клава.

Голубева кивнула.

– Вот беда! – женщина всплеснула руками. – Чего хочешь-то, Леночка?

Голубева указала рукой на дверь и пожала плечами, всем видом как бы спрашивая: «Где Виктор?»

Однако баба Клава поняла ее пантомиму по-своему:

– Ключи, что ли, потеряла? Так у меня ж есть ключи твои, помнишь, ты мне давным-давно оставляла, – женщина провела Елену в маленькую прихожую, а сама тяжелым шагом ушла в комнату. – Твоему я их не отдала, паразит он этакий.

Голубева, привыкшая к тишине и покою, уже устала от такого потока информации. Почему Виктор паразит, она решила не уточнять, а вот тот факт, что она сама ключи бабе Клаве оставила и сама же об этом забыла, ее сильно расстроил. Они тогда только с Виктором это жилье сняли, квартира, конечно, была не ахти какая, двухкомнатная, район не престижный, но в тот момент ничего лучше просто не было, а им не терпелось начать жить вместе. Голубева вспомнила, как Виктор тогда сказал: «Мы здесь ненадолго, потом переберемся в мой скромный домик». Он как раз достраивал двухэтажный коттедж за городом, и Елена, конечно, согласилась. Пару месяцев можно пожить и в съемной квартире. Но стоило им перевезти сюда вещи, как буквально на следующий день «полетела» батарея, залив добрую половину комнаты горячей водой. Вот тогда-то Лена и познакомилась с бабой Клавой, и ключи ей запасные отдала от квартиры, и деньги оставила, и очень попросила разобраться со слесарями и убрать потом комнату. И вообще следить за сантехникой и прочими «бытовыми» удобствами, не хватало еще, чтобы газовая плита на воздух взлетела, пока они с Виктором на работе.

– Вот ключики-то, – баба Клава протянула ей два ключа. – Вот и пригодились они тебе, значит, не зря ты их мне на сохранение оставила.

Голубева измученно улыбнулась и прижала руку к сердцу.

– Да ладно, – баба Клава мялась на месте, словно решала, сказать или не сказать, а потом махнула рукой. – Не буду я тебе ничего говорить, вона ты и так как палка, сама разберешься. Ежели чего, заходи, всегда буду рада.

А затем она практически силой вытолкнула Елену за дверь. Голубева несколько озадаченно пожала плечами, «тонкие» намеки бабы Клавы, типа «паразит твой», «и ничего говорить тебе не буду», «и сама разберешься», окончательно ее расстроили. Из всего вышеизложенного как минимум следовало, что ей есть в чем разбираться.

Голубева вставила ключ в замок и открыла дверь – темная прихожая и тишина, Елена судорожно включила свет. Все, как раньше: вешалка справа на стене, ботинки Виктора посредине прихожей. Лена облегченно выдохнула и прошла в зал: та же мебель, ковер на полу, и даже подушка, как обычно, валяется в кресле. Ничего не изменилось.