Концепции власти в средневековой Руси XIV-XVI вв. - Василий Телицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, социокультурная среда русского средневековья во многом определяла специфику деятельности древнерусских книжников. Их работа с текстами представляла собой сложный процесс, в котором книжник мог выступать в качестве как автора, так и переписчика, редактора или составителя того или иного сборника. Особенности изложения материала определяли прежде всего мировоззрение книжников – для их текстов характерны постоянные отсылки к Ветхому и Новому Завету и сочинениям отцов церкви, специфическое восприятие происходящих событий через призму религиозного мировосприятия, а также особый провиденциализм.
Московские книжники и летописцы, без сомнения, сыграли значительную роль в образовании и идеологическом оформлении Русского централизованного государства. Московское летописание, известное с первых годов XIV в. и ведущееся как при княжеском, так и при митрополичьем дворе, с момента своего возникновения встало на позиции общерусского единства, что отразилось в сводах начала XV в. и способствовало объединительным процессам в русских землях. Период первой четверти XV в., совпавший со вторым южнославянским влиянием, явился временем расцвета раннемосковской книжности, когда при монастырях велась активная переводческая и переписческая деятельность, при митрополичьем дворе были созданы основные летописные своды, написаны многочисленные публицистические произведения, а также получила развитие религиозно-политическая полемика, затрагивающая многие стороны жизни Московского княжества, в том числе проблему взаимоотношения церкви и светской власти.
Во второй половине XV в. в московском великокняжеском летописании появляются некоторые новые черты: большее внимание уделяется событиям внешней политики, стиль изложения становится более «документальным» и в то же время официальные летописи становятся существенно более идеологизированы. Особую остроту приобретает на рубеже XV-XVI вв. религиозно-политическая полемика, в которой, наравне с вопросами обязанностей князей и отношений церкви и государства актуализируются вопросы церковного землевладения и наказания еретиков.
Книжники чутко реагировали как на внешнеполитические, так и на внутриполитические события второй половины XV – начала XVI в. Завершение Феодальной войны, неприятие московским князем Василием II Ферраро-Флорентийской унии, падение Константинополя, освобождение от ига и завершение объединения русских земель были отмечены отдельными произведениями московских книжников. В них нашли свое отражение изменения в восприятии властных полномочий московского князя, новые представления об исторической роли Руси и ее месте в мировой истории. И, наконец, в конце XV – начале XVI в. в Московском государстве окончательно формируются концепции, объясняющие происхождение московской династии, историческое место и роль Руси и определившие на долгие годы развитие государственной идеологии.
Глава 2
О сущности княжеской власти и политических теориях XIV – начала XVI века
Се твердое, и честное, и крѣпкое царство дасть Господь Богъ в руцѣ твои…
Из «Послания на Угру» Вассиана Рыло
Вы неста Князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа…
Слова князя Олега Вещего, обращенные к Аскольду и Диру «Повесть временных лет»
2.1. Природа княжеской власти
С момента принятия Русью христианства в 988 г. началось теснейшее взаимодействие светских и духовных властей, охватившее все периоды развития Руси как государственного образования. Характер данного взаимодействия не оставался неизменным и, без сомнения, оказал значительное влияние на объединительные процессы в Северо-Восточной Руси в XIV в. и создание на этих территориях Московского государства к началу XVI в.
Политические идеи о природе княжеской власти эпохи русского средневековья, транслируемые через летописные и публицистические памятники, имеют в своей основе несколько значимых компонентов. Во-первых, начиная с X в. сильнейшее влияние на них оказывает христианство. Духовенство стало черпать в Библии, привезенной на Русь из Византии, материал для своей политической проповеди, и именно через Библию русская политическая мысль обогатилась ветхозаветным и христианским учением о власти в целом и царской власти в частности. Во-вторых, без сомнения, имели место представления о природе власти, возникшие ранее в восточнославянском обществе, и они, в свою очередь, не имели никакого отношения к церковно-христианским нормам и правилам.
Идея о богоустановленности власти, традиционная для всего христианского мира, нашла свое отражение в трудах древнерусских книжников, начиная с первых лет существования христианства на Руси. Впервые данная идея встречается в «Повести временных лет» в рассказе об искоренении разбоя при Владимире I. Текст летописи передает слова, сказанные епископами киевскому князю: «ти поставленъ еси от Бога на казнь злымъ, а добрымъ на милованье; достоить ти казнити разбоиника, но со испытомъ (выделено мной. – В.Т.)»[83]. В Никоновской летописи данная история содержит ряд интересных подробностей, касающихся признаков и самой сути власти: «подобает ти со испытаниемъ и разсмотрениемъ злыхъ казнити по закону божественному, а добрыхъ миловати; понеже власть в обоихъ сихъ послушныхъ окормляетъ еже есть страхом и милостию; без сихъ бо власть никакоже пребывает (выделено мной. – В.Т.)»[84]. В данном отрывке, во-первых, четко указывается на право князя казнить и миловать, причем это право санкционировано «божественным законом», а во-вторых, отмечается, что власть как таковая невозможна без «страха и милости».
Эти идеи получили развитие в «Слове о законе и благодати» (XI в.), где, повествуя о крещении Руси, митрополит Илларион отмечает, что «не бы ни единого же противящася благочестному его повелению, да аще кто и не любовию, нъ страхом повелевшааго крещаахуся, понеже бе благоверие его съ властию съпряжено (выделено мной. – В.Т.)»[85]. Конечно, Илларион не обошел в своем труде и вопрос о происхождении княжеской власти, ожидаемо повторив тезис о ее богоустановленности: «добре же зело и веренъ послухъ сынъ твои Георгии, его же сътвори Господь наместника по тебе владычьству… (выделено мной. – В.Т.)»[86]. В дальнейшем церковные деятели и книжники продолжали трансляцию этой идеи. Так, митрополит Никифор, обращаясь в своем послании к Владимиру Мономаху, говорил следующее: «князья избрани бысте отъ Бога и возлюблены бысте Имъ»[87].
Проповедь идеи о богоизбранности власти не прекратилась после монгольского нашествия, причем она велась как среди простого населения, так и среди князей. В «Кормчей» XIII в. содержится раздел под названием «Поучения духовника исповедующимся»[88], где сказано следующее: «такоже и к
